"Государственная собствен-ность не может быть эффек-тивной". Эту мантру уже многие годы повторяют политики и экономисты, так что большинство людей уверены: государственная собственность не может эффективно управляться.
Между тем экономика Сингапура примерно на 60% формируется компаниями, которые полностью или час-тично принадлежат государству. И эта экономика — одна из самых эффективных в мире. ВВП на душу населения составляет $62,1 тыс. по паритету покупательной способности. Это почти в четыре раза больше, чем в России. В 2010 году сингапурская экономика признана самой быстрорастущей на Земле: ее рост за первую половину 2010-го составил 17%.
"Огосударствление" сингапурской экономики началось с приватизации. Изначально на балансе сингапурского государства -было много разрозненных активов — компании в сфере телекоммуникаций, авиаперевозок, городского -транспорта. Чтобы приватизировать их, нужно было найти инвестора. Правительство решило создать компанию со 100-процентным государственным участием, которая будет вести себя как обычная рыночная инвестиционная компания. Так появился Temasek Holdings. Показатели работы его менеджмента зависят от эффективности инвестиций. Фонд, начинавший в 1970-е с портфеля $100 млн, в 2010 году управлял активами объемом $132 млрд.
"Сингапур как геополитическая утопия" — так называлась симфония, -которую по моему заказу написал композитор Владимир Мартынов. "Утопия" по-гречески значит "место, которого нет". В Сингапуре действительно много чего нет. Нет природных ресурсов. Нет земли. Создать процветающий город в таких условиях можно было только при сильном лидерстве. Обычно говорят, что на острове нет настоящей демократии: у руля много десятилетий стоит одна партия, нынешний премьер — сын предыдущего. Но разве сегодняшний кризис не стал следствием безответственных действий бизнеса, который не ощущал контроля со стороны "временных" руководителей государств? Стабильное развитие невозможно, если лидеры страны меняются каждые два года.
При этом сингапурская власть очень чувствительна к поддержке общества, да иначе она и не смогла бы управлять открытым городом, где каждый гражданин за свою жизнь побывал как минимум в двух-трех странах. Немецкие философы начала XX века называли эту форму демократии плебисцитарной — когда выборы становятся фактически плебисцитом, на котором народ выражает поддержку или, наоборот, несогласие своим лидерам.
"Дао, которое можно описать, уже не дао",— сказано в "Дао дэ цзин". Утопия, которая осуществилась, перестает быть утопией. Сингапур — утопия именно потому, что это не место, а движение. Управляемое движение и есть основа сингапурской модели. Поэтому народ поддерживает власть в своеобразной экономической и политической модели — это как плата за развитие, которое она обеспечивает.