"Не раздвояется"

В ночь с пятницы на субботу премьер Владимир Путин встретился с участниками Валдайского клуба и рассказал им, что из новых политиков видит только Дмитрия Медведева; состав будущего кабинета министров он с Дмитрием Медведевым будет обсуждать на двоих; что его самого хоронить ни в коем случае не следует. Специальный корреспондент "Ъ" АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ считает, что у премьера на примете есть еще только один перспективный политик национального масштаба: Владимир Путин.

Встреча с членами Валдайского клуба происходила в близком Подмосковье, на территории конноспортивного комплекса "Новый век", который раскинулся на угодьях бывшего колхоза "Ленинский луч". Колхоз в свое время славился молочно-товарной продукцией (то есть коров доили, но не били), и коровы благодаря "Ленинскому лучу" много лет светились от счастья, пока колхозники, чтобы смочь спиться, не разворовали даже стропила в коровнике. На месте одного из коровников и стоит теперь ресторан "Шеваль блан" с французским шефом и интернациональным меню. А членам Валдайского клуба и российскому премьеру здесь подают филе подкопченной форели со свекольными листьями, эскалоп из утиной печени и козьего сыра, солянку из оленины (не из говядины же варить), сорбе из ревеня, стейк из тунца (сервируется, слава богу, луком-пореем), телячьи щечки (хорошо, что не губки) с зеленой спаржей и сморчками (видимо, чтоб скрасить вкус щечек), ну и до кучи суп из груши с карамелью. Наливают Barolo 2007 и Gavi Rovereto Vigna Vecchia 2009.

Сейчас здесь конюшни с соляриями для лошадей частных владельцев; кроме нескольких подаренных Дмитрию Медведеву,— прежде всего ахалтекинцев Туркменбаши (но не все тут так просто...). Владелец комплекса Анатолий Меркулов показал свою собственную конюшню с Камиллами и Турандот, а также ту, где за 45 тыс. рублей в месяц он содержит частного, а не служебного Майбаха, одна лошадиная сила которого стоит, впрочем, в десять раз дороже шестисот сил любого четырехколесного. Здесь ветлечебница, где на цифровом УЗИ мечтал бы засветиться любой живой человек, и крытые манежи для занятий выездкой, где девушки из сборной России с искусственной осанкой (ну не в самом же деле им кол в спину вбили) наматывают бесконечные круги, болтая время от времени по мобильным телефонам,— такое впечатление, что друг с другом.

Премьер появился в фойе неожиданно, несмотря на то что участники клуба ждали его около двух часов (они, впрочем, привыкли — видятся с Владимиром Путиным не в первый раз, в Сочи ждали и дольше). Его даже мало кто заметил: люди были рассредоточены по разным углам ресторана. В фойе стояли небольшие, размером с ведерко для шампанского, бочонки с солеными огурцами, которые хорошо шли под белое вино.

— Ну что, небось все съели? — поинтересовался премьер, заметив сотрудника вашингтонского Института мировой безопасности Николая Злобина, которому он в свое время, на одном из заседаний клуба как раз в Сочи, даже писал расписку, что не пойдет на третий срок (подряд). Еще тогда господин Путин, увидев его, оживился и обратил внимание, "какие упитанные у нас политологи пошли". И теперь при взгляде на господина Злобина в голове его, видимо, возникли те же тревожные ассоциации.

— Да нет, Владимир Владимирович,— застеснялся господин Злобин, который к тому времени умял пять огурцов,— только вот огурчики...

— Валдайские, я надеюсь? — переспросил премьер.— А водки вам под них не налили, что ли?

И потом еще некоторое время ему не давала покоя эта тема. В зал он зашел первым и даже сел. Но, оглядевшись и поняв, что рядом никого нет, потому что и к этому моменту на его приход еще мало кто обратил внимание (а может, уже отчаялись, что придет), снова встал и на этот раз дождался остальных. Пока шла рассадка, Владимиру Путину налили бокал белого вина и поставили рюмку для водки. И он еще спрашивал, уже обращаясь к официанту при всех, налили ли присутствующим водки. Мало кто понял, что это было естественное продолжение разговора с господином Злобиным.

Сам Владимир Путин ни к вину, ни к водке так за три часа и не притронулся: видимо, расслабляться в этой аудитории не следовало (впрочем, люди профессии Владимира Путина пьют в таких случаях из рюмок негазированную воду из святых источников хотя бы для того, чтобы расслабились остальные).

Главный редактор РИА "Новости" Светлана Миронюк предупредила премьера о том, что клуб за время своей работы (несколько дней в Москве и Калуге) рассмотрел несколько сценариев развития России — от пессимистичного (застой) до оптимистичного (динамичное развитие), и дала слово профессору Гарвардского университета Тиму Колтону.

Судя по его выступлению, участники клуба сосредоточились все-таки на пессимистичном сценарии. Профессор постоянно оговаривался, что есть, конечно, члены клуба, которые думают по-другому, но вообще-то...

— Нынешняя модель управления в России, которая сформировалась за последние 10-12 лет, кажется, уже исчерпала...— тут он замялся.— Или подходит к моменту исчерпания своих возможностей. Поэтому большинство членов нашей группы в этом году... не все, конечно... я не утверждаю, что все!.. но большинство!.. говорят, что перед Россией серьезные вызовы, и то, что сейчас происходит, не очень практично... Может быть, после того, как завершатся выборы... Вы снова станете президентом, и это будет немножко по-другому... Но бесконечно это не может продолжаться! — выдохнул наконец-то господин Колтон.

Продолжительный ответ Владимира Путина сводился к тому, что, конечно, может.

Для начала премьер рассказал, какой была Россия, когда он ее принял:

— Многие, чего греха таить, и многие из вас, наверное, считали, сколько ей (России.— "Ъ") еще осталось.

Существующая модель управления страной позволила, по словам премьера, "прекратить гражданскую войну, восстановить Конституцию на всей территории страны, обеспечить высокие темпы экономического роста, что является главной целью любого правительства, на этой базе восстановить социальные стандарты и, что самое главное, повысить жизненный уровень людей. У нас за десять лет уровень доходов граждан вырос не на какие-то проценты, а в 2,4 раза! Уровень доходов пенсионеров вырос в 3,3 раза!.. При этом мы обеспечили внутреннюю и внешнюю безопасность страны. Если это кому-то не нравится, мне очень жаль".

При этом Владимир Путин защищал то, на что никто и не нападал: на достижения действующей модели управления. Гарвардский профессор в меру своей деликатности и знания русского языка намекал, что надо двигаться дальше по пути развития, так сказать, системы. Впрочем, Владимир Путин и тут не дал себя в обиду:

— Это не значит, что должна застыть наша политическая система! Внесены были и изменения в Конституцию, как вы знаете.

То есть до шести лет был увеличен срок президентских полномочий и до пяти — депутатских.

Тандем премьер назвал "той оперативной структурой управления", которую он предложил "стране вместе с действующим президентом Медведевым". И, как известно, нет ничего более постоянного, чем временная структура управления.

Премьер при этом заявил, что совершенных систем управления не бывает, и привел в пример "уважаемого коллегу... в прошлом...":

—...И хороший, я считаю, товарищ Тони Блэр (после истории с политическим убежищем Борису Березовскому и смертью Александра Литвиненко говорить так — сильное преувеличение.— А.К.) покинул пост руководителя партии, и его преемник в партии автоматом, автоматически стал первым лицом исполнительной власти страны, автоматически возглавил правительство Великобритании. Без выборов, не предлагая ничего, в результате внутрипартийных манипуляций!

До сих пор проголодавшиеся собеседники Владимира Путина, пока он говорил, звенели вилками о тарелки. Особенно выделялась даже на общем фоне пожизненный секретарь Французской академии наук Элен Каррер Д`Анкос: она брала еду руками и отправляла ее к себе в рот на зависть сидевшему рядом с ней господину Путину, который вынужден был говорить, когда она жевала.

Но на обидных словах про несовершенство западной демократии участники клуба замерли (в том числе и госпожа Д`Анкос), обдумывая неожиданный (а на самом деле очень традиционный) выпад российского премьера. Потом, уже когда Владимир Путин уехал из ресторана, члены клуба рассказывали, что это все не так и что главное достоинство британской демократии — именно внутрипартийная борьба, впрочем, признавали, что выборов не было. Да, не было. Но тут же уточняли, что именно это является, как ни странно на первый взгляд, свидетельством демократических процессов, по крайней мере — внутрипартийных.

— Мы-то так не делаем! — укоризненно продолжил премьер, и в зале даже засмеялись (как потом признавались, "от такой наглости").— Мы выходим на выборы и предлагаем нашим гражданам вынести свой вердикт!

Директор канадского Центра изучения госуправления и общественной политики Петр Дуткевич интересовался у премьера, будет ли отличаться чем-нибудь Владимир Путин-1 от Владимира Путина-2, и российский премьер отвечал, едва дав договорить и порываясь даже перебить, потому что ему самому, похоже, очень нравился срывавшийся с его языка ответ:

— Владимир Владимирович Путин так же, как и каждый из здесь присутствующих, надеюсь, не раздвояется.

Потом Элен Каррер Д`Анкос сыто спросила премьера, зачем России Евразийский союз, если есть СНГ (выяснилось, что политические образования должны все-таки меняться в зависимости и от развития экономической и геополитической обстановки, в отличие, очевидно, от политических систем), а руководитель проекта "Новая Европа" итальянского информагентства "Апком" Ориетта Москателли интересовалась, что Владимир Путин думает про отставку итальянского премьера Сильвио Берлускони.

Российский премьер, как и можно было предположить, сказал про господина Берлускони только хорошее и очень хорошее. Он даже сейчас, когда итальянский премьер подал заявление об уходе, защищал его, хотя тот и в защите уже, увы, не нуждается:

— И как бы там он ни занимался эпатажем по женской линии... Я думаю, на самом деле он делает это даже сознательно... делал, во всяком случае, сознательно... для того чтобы привлекать внимание, мне так кажется, не знаю... Но как политик, он, безусловно, один из последних могикан европейской политики...

После вопроса Анжелы Стент из Университета Джорджтауна про будущее Афганистана, когда НАТО выведет из него войска, встреча шла в закрытом режиме. Между тем многие подробности удалось выяснить.

Так, с облегчением сказав, что журналисты его уже не слышат (хотя чуть не треть сидевших за столом были журналистами), Владимир Путин огласил безжалостный приговор Европейскому союзу: это, по его мнению, хомяк, который набрал полные щеки еды (то есть новых членов), а проглотить не может (вообще-то любой хомяк и не торопится проглатывать, для того и набирает, чтоб было).

Да и на вопрос о Евразийском союзе он еще раз ответил немного по-другому:

— Некоторые в Европе, когда говорят о нашей интеграции в евразийском пространстве, аж из штанов выпрыгивают: то ли штаны маловаты, то ли в штаны наложили.

Когда кто-то поинтересовался, как господин Путин относится к перспективам вступления Турции в ЕС, он попросил:

— Дайте мне бумагу о вступлении Турции в ЕС, и я подпишу. Что мне, жалко?

Он опровергал предположения о том, что у России в Ливии и Сирии серьезные экономические интересы:

— В Ливии у нас несколько сотен миллионов долларов, да и то с европейскими компаниями, в Сирии около миллиарда...

То есть не деньги, конечно.

Про историю с Муамаром Каддафи господин Путин ответил коротко:

— Страшный тиран был уничтожен абсолютно страшным образом.

Его по понятным причинам много спрашивали про отношения с США, и он говорил, что и республиканцы, и демократы не могут сейчас найти лидера национального масштаба (и чего-то хотят от нас?) и что недавно он читал доклад об отношении рядовых американцев к России, так вот по результатам опроса большинство до сих пор воспринимает ее прежде всего как страну, которая может уничтожить США за полчаса.

— Во-первых, гораздо быстрее,— уточнил господин Путин.— А во-вторых, жаль, что американцы по-прежнему начинают думать о России с этого аргумента. Старое мышление действует!

Но, похоже, оно так и будет действовать, пока Россия будет в состоянии уничтожить Соединенные Штаты меньше чем за полчаса. Хотя в России про Америку начинают думать, справедливости ради, с других аргументов. Но хотя бы уже не со жвачки.

Между тем едва ли не больше всего Владимир Путин на этой встрече говорил про Дмитрия Медведева (а значит, и про себя, конечно). В том числе и потому, что больше всего спрашивали. Но раньше, в том числе на последних встречах с Валдайским клубом, он уходил от ответов. А теперь сам приходил к ним.

Максимального оживления эта тема достигла, когда вопросы начал задавать Николай Злобин, которому на таких встречах судьбою отведена особая, почти мистическая роль. Вопросы, которые он задает, проникают, похоже, туда во Владимире Путине, куда не достают никакие другие. Ответы именно на его вопросы уже не первый год становятся самыми цитируемыми по итогам этих встреч (на прошлой именно ему Владимир Путин сказал, что он с Дмитрием Медведевым "одной крови").

Господин Злобин и сам (и даже прежде всех остальных) осознает свою миссию. Так было и в ночь с пятницы на субботу.

Николай Злобин рассказал премьеру:

— Для вас не секрет и не новость, что когда вы уходили, все ожидали, что вы вернетесь на пост президента России.

— Да, слышал эти слухи,— подтвердил господин Путин.

— Но за это время так и не появилось новых людей в российской политике. Может быть, одна из проблем в том, что вся система управления, которая создана в России, она ручная — под ваши конкретные руки, поэтому никто не понимает, как вы можете уйти из этой системы, перестать быть ее ключевым звеном. Она начнет рушиться без вас! — расстроено воскликнул господин Злобин.— Так, может, в такой системе что-то не так?

Премьер попросил уточнить, что именно не нравится господину Злобину. Тот повторил, что за несколько последних лет не появились новые люди, политики национального масштаба.

— Как это не появились? — удивился премьер.— А Дмитрий Медведев?!

— Но какой же Дмитрий Медведев молодой политик? — возразил Николай Злобин.— Он уже был президентом страны, на минуточку... А кто еще?

— Ну вот еще...— помедлил господин Путин.— Дмитрий Медведев!

— А еще? — продолжал интересоваться господин Злобин.

— Есть еще молодые лидеры...— уверенно добавил премьер.

Все замерли в ожидании долгожданного ответа, который перевернет если не мир, то хоть бы российскую политическую действительность.

— Фамилии которых я вам называть не буду,— закончил Владимир Путин.

Не потому ли, что он их не знает.

Тогда господин Злобин попросил назвать, по крайней мере, политиков, которых он будет рекомендовать в правительство Дмитрия Медведева:

— Вы вот сейчас премьер-министр, наверное, вы знаете их квалификацию. Нужно ведь знать, кто там нужен. Вот кого вы будете рекомендовать Медведеву?

— Э-э,— ответил Владимир Путин,— хитренький какой! Это пусть Медведев предлагает и рекомендует, а я потом буду думать, и мы будем обсуждать.

То есть процесс будет, так сказать, обоюдоострый.

Тут премьера спросили, как он оценивает Дмитрия Медведева. Владимира Путина этот вопрос расстроил:

— Я понимаю: спросить можно все. Но этого вопроса я не понимаю! Как я могу оценивать человека, которого рекомендую в премьер-министры! Мы бы не сотрудничали, мы бы не остались в хороших отношениях, если бы я не оценивал высоко! Если бы он не работал эффективно, ответственно, аккуратно.

Еще на один вопрос Николая Злобина премьер ответил, что последние четыре года сознательно не вмешивался во внешнюю политику:

— Ну смотрите, у Дмитрия Медведева были все полномочия! Я даже специально не ездил в зарубежные поездки. Он занимался внешней политикой!

Судя по тому, что на этой, например, встрече премьер говорил на темы внешней политики много и с удовольствием, сдерживать себя четыре года ему было тяжело.

Премьер говорил, что больше других (в том числе, видимо, и больше российской) ему нравится американская двухпартийная система:

— Это надо в России так тоже строить, а не разбивая страну на маленькие партии, которые будут сражаться между собой. А то будет потеря управляемости.

После встречи Владимир Путин задержался, чтобы оставить Николаю Злобину автограф: "Удачи! 11.11.11". На часах был уже первый час ночи, то есть 12.11.11. Сам Николай Злобин считает, что премьер не смог устоять перед соблазном покориться магии цифр. Да, премьер до сих пор не ставил под автографами подписи. Но на самом деле, скорее всего, он сделал так на этот раз только потому, что случайно запомнил эту цифру. Может, по телевизору услышал.

Господину Путину, без сомнения, нравится спорить с господином Злобиным (которого премьер на этот раз, ставя автограф, уже Колей назвал). И только один раз, когда господин Злобин повторил, что система может не устоять, когда господин Путин уйдет (не из ресторана, а из большой политики), премьер не выдержал:

— Вы че-то рано меня хороните!

И рассказал, что сейчас он видит развитие России лет на 10-15 вперед.

Или, если быть точным, на 12.