Неподдельные фальшивки

Лауреатом премии Фонда Хассельблад, фотографической Нобелевки, стал ливанский художник Валид Раад, доказавший, что даже фальшивая фотография может быть подлинным историческим документом.

Это не первый случай, когда не фотограф, а скорее художник, в искусстве которого фотография оказывается лишь одним из множества используемых медиа, становится призером The Hasselblad Award. В прошлом году награды удостоилась французская концептуалистка Софи Каль, в чьих якобы автобиографических повествованиях фотография занимает примерно столько же места, сколько и в якобы исторических архивах Валида Раада. Фонд Хассельблад вообще предпочитает «концептуальную» фотографию «прямой», об этом свидетельствует список недавних лауреатов: Синди Шерман, Борис Михайлов, Хироси Сугимото, Джефф Уолл, Бернд и Хилла Бехер, Нэн Голдин. Ведь концептуалистские стратегии часто позволяют сказать о самой сути фотографии то, что ускользает от фоторепортеров и фотоэстетов.

Валид Раад

Валид Раад изучал фотографию в Рочестерском технологическом институте — в середине 1980-х родственники решили отослать его из Бейрута, подальше от войны, но война настигала его и за океаном. Первый крупный проект Валида Раада, начатый еще в студенческие годы и продолжающийся по сей день,— сугубо фотографический: «Сладкие речи. Заказы (Бейрут)» представляют собой огромную коллекцию бейрутских снимков — архитектурных, пейзажных, портретных, уличных, и по ним можно проследить историю вкуса автора, постепенно эволюционировавшего — вместе с самой историей фотографии — от черно-белого Эжена Атже к цветному Вольфгангу Тильмансу. Эти фотографии Валид Раад делал и делает всякий раз, возвращаясь на родину, разлука с которой оказалась долгой: отучившись на фотографа, он получил магистерскую, а потом и докторскую степени по визуальным исследованиям в Рочестерском университете, и сейчас профессорствует в Художественной школе Купер-Юнион. То есть он эмигрант, и его взгляд на происходящее в Ливане — это хоть и не взгляд постороннего, но, по крайней мере, взгляд со стороны, что чрезвычайно важно для понимания смысла его работ. Главное, о чем говорит нам Валид Раад в своих «Сладких речах»,— это, конечно, не история фотографии, а история Бейрута, разрушающегося и расчеловечивающегося в ходе непрерывных войн. И вопросы, до какой степени вроде бы документальная по своей природе фотография может служить документом, что делает ее историческим свидетельством, где проходит грань между историческим чувством и ностальгией, оказываются центральными для его искусства. В том числе и в самом знаменитом раадовском проекте — The Atlas Group.

От имени The Atlas Group, фиктивного коллектива анонимных историков-добровольцев, Валид Раад вот уже двадцать лет публикует рассекреченные архивы, облекая их в форму инсталляции, перформанса или livre d’artist. Архивы эти, касающиеся недавних ливанских войн, также фиктивны, но история, в них заключенная, совершенно правдива. Подделки Валида Раада перемешаны здесь с подлинными документами, фотографиями, видео- и аудиозаписями, письмами, и из этого пестрого материала составляются эпические поэмы, в центре которых неизменно оказывается маленький несчастный человек. The Atlas Group родилась в эпоху великой антропологической революции, когда на университетских фронтах Старого и Нового Света антропологи всех мастей — исторические, культурные, социальные, исследователи повседневности, хроникеры ментальностей — теснили макроисториков, а большие нарративы, принимавшие в расчет отдельно взятую личность, только если личность зовется Наполеоном, попадали под подозрение. Но пока прогрессивные университетские мужи сражались за то, чтобы возлюбить ближнего, такого обыкновенного и повседневного, реляции из горячих точек Ближнего Востока оставались холодной цифирью, со статистической бесстрастностью описывающей войну в количествах жертв и площадях разрушений. Вымышленные архивисты The Atlas Group добавляют щепотку сентиментального абсурда в каждую маленькую историю маленького человека — по этому привкусу горькой иронии и узнается фальсификат. Секретный агент вместо того, чтобы следить за шпионами на набережной Корниш, снимает красивые закаты… Заложник просит поставить заставку небесно-голубого цвета к его видеоисповеди — голубого, как Средиземное море, он не видал его все годы тюремного заключения… Правда истории ловко подменяется правдой чувства, и из лживых документов каким-то чудесным образом складывается очень честный рассказ о бедствиях войны, в состоянии которой почему-то пребывает весь мир.