О том, как партийная реформа повлияет на отношения между властью, партиями и бизнесом, корреспонденту "Власти" Наталье Башлыковой рассказал руководитель Международного института политической экспертизы Евгений Минченко.
Насколько эффективной будет начатая Дмитрием Медведевым реформа партийной системы?
Реформы произойдут: накопилась критическая масса и у представителей власти есть ощущение, что управлять по-старому уже невозможно. Необходимо давать какой-то выход протестной энергии. Но вопрос ведь не только в том, чтобы принять ту или иную законодательную инициативу, но и в ее дальнейшем правоприменении. Например, партиям у нас в основном отказывают в регистрации, придираясь не к численности, а совсем к другим вещам. Поэтому очень важно не только то, какие законы будут приняты, но и то, как они будут работать на практике.
Что станет с "Единой Россией"? Потребуется ли ей ребрендинг?
Нынешний пакет законопроектов, по замыслу авторов должен привести нас скорее к политической системе ГДР: одна доминирующая партия власти и несколько ее союзников. Но чтобы такая система выстроилась, все равно должно быть то, о нежелательности чего говорил Путин: региональные и национальные партии. Возможно, стоило бы создать партию национальных республик. По сути, таковой была в 1993 году Партия российского единства и согласия Сергея Шахрая. А ребрендинг "Единой России", конечно, будет. Слухи о ее смерти сильно преувеличены: за время президентской кампании рейтинг партии, поскольку ее никто особо не критиковал, подрос. И я не думаю, что появится какая-то вторая партия власти: региональное начальство просто не сможет жить в шизофреническом режиме между двумя такими партиями.
А что ждет другие системные партии?
Самый большой риск у ЛДПР, потому что все зависит от одного человека. Кроме того, проект нового закона о выборах в Госдуму, где нет федерального списка, а есть только региональные, бьет прежде всего по ней. А наиболее благоприятные условия он создает скорее для единороссов и "Справедливой России", у которых есть достаточно сильные региональные организации.
Но ведь справороссам многие прочат скорый конец...
Романтизм и оптимизм по поводу создания новых партийных проектов будет процветать до первых региональных выборов. Но потом тот же самый бизнес, который является основным инвестором новых партпроектов, начнет понимать, что, может быть, лучше участвовать в более серьезном зонтичном проекте, чем создавать свои карликовые партии. Все-таки бренд "Справедливой России" достаточно сильный, и, я думаю, было бы неправильно от него отказываться. Хотя, с другой стороны, большое число желающих создать новые партии — это абсолютно нормальная реакция региональных элит на засилье московской партийной бюрократии. Когда у нас фактически запретили создавать новые партии, московская партийная бюрократия начала просто наглеть и стремительно коррумпироваться. И сейчас они должны будут понять, что или надо более гибко взаимодействовать с региональными элитами, или они останутся одни с никому не нужными брендами.
Каковы в новых условиях перспективы КПРФ?
С одной стороны, конечно, смена лидера назрела. Но с другой — когда звучит фамилия Сергея Удальцова, очевидно, что это фигура по потенциалу более слабая, чем Зюганов, даже несмотря на возрастные ограничения последнего. Я думаю, что если бы пару лет назад у КПРФ появился новый лидер типа поляка Александра Квасневского или британца Тони Блэра, то такой лидер — левый, но молодой и респектабельный — имел бы шансы выиграть уже эти президентские выборы у Владимира Путина.
А как насчет "Яблока" и "Правого дела"?
Оба проекта можно смело закрывать.
Но ведь "Яблоко" набрало на выборах в Госдуму 3,4%...
Это все инерция. Григорий Явлинский — очевидно уходящая фигура по возрастным и имиджевым причинам, а новый лидер Сергей Митрохин типологически не попал в электорат "Яблока".
Будут ли, по-вашему, зарегистрированы ПАРНАС, Республиканская партия и прочие организации, которым Минюст ранее в регистрации отказывал?
Если этого не случится, то это серьезно подорвет доверие к медведевским реформам. Тем более что у Республиканской партии есть уже решение европейских инстанций о незаконности ее роспуска. Скорее всего, лидерам этих партий пообещали регистрацию в обмен на то, что они "сольют" протестные митинги, что в общем-то они успешно и сделали.
Смогут ли либералы создать одну сильную партию?
Нет. Они на это физически не способны. Вся их ниша составляет максимум 10%, но конкуренция будет очень высокая. Уже сейчас известно, что там будет пять-семь проектов, которые будут между собой постоянно собачиться.
А как насчет союза Михаила Прохорова и Алексея Кудрина?
Это плохое сочетание: Прохоров и Кудрин вместе хуже, чем по отдельности. Это воплощенный союз олигархов и номенклатуры. "Замочить" их на выборах труда не составит.
Кстати, как вы оцениваете шансы партии Прохорова?
Пока я отношусь к этому скептически. Я не вижу в окружении Прохорова сильных орговиков, которые выстроили бы ему региональную сетку. Кампания Прохорова была исключительно медийной: Кремль дал ему зеленый свет на всех телеканалах.
То есть вы тоже считаете Прохорова "кремлевским проектом"?
Разумеется. Относительный успех Прохорова на президентских выборах объясняется тремя факторами: он был единственным новым кандидатом, единственным в либеральной нише и имел доступ на телеэкраны. На ближайших региональных выборах мы увидим, что, кроме Евгения Ройзмана в Свердловской области, ему выставить будет некого.
Но в его партию на сайте вступили уже 80 тыс. человек.
Это все чепуха. Не бывает партий, построенных с помощью интернета и социальных сетей. В основе партии должна быть электоральная машина и конкретные люди в регионах, которые заинтересованы в том, чтобы получать мандаты депутатов городских и областных дум, становиться мэрами и губернаторами.
А зачем вообще Прохоров идет в политику? Ведь многие политики и так лоббируют интересы бизнес-структур.
Кремлю нужна управляемая партия на правом фланге — это первое. Второе — очевидно, что Прохорову понравилось, он почувствовал драйв. В ходе избирательной кампании он как политик прогрессировал и на последних дебатах выглядел более убедительно, чем в начале кампании. Видно, что с ним работали профессиональные психологи, и работали неплохо. К тому же, по сути дела, у него нет сегодня каких-то больших бизнес-проектов. А тут прикольно: это как в Куршевель с барышнями съездить, только дольше и разнообразнее.
На каком поле будет легче всего проявить себя новым партиям?
Во-первых, это ниша умеренной националистической партии, без чрезмерного радикализма. Во-вторых, ниша социал-демократической партии, которую сейчас будет пытаться занять лейбористская партия из рабочих "Уралвагонзавода". Этот проект изначально мертворожденный, поскольку делается сверху, по указанию начальства, но ниша есть. Ну и третья ниша — это "партия богатых регионов", которая будет продвигать идею перераспределения полномочий и финансов из центра в регионы. Конечно, говорить, что все эти ниши будут заполнены, мы не можем.
Появится ли сильный игрок на поле националистов?
Кремль заинтересован в том, чтобы националистический лагерь был расколот. В перспективе русские националисты — это единственная серьезная угроза монополии нынешней власти. Соответственно, ставится задача не дать им превратиться в серьезную силу. Поэтому партии будут появляться в большом количестве и дробить это поле. К тому же очевидных лидеров у них сегодня нет.
А Алексей Навальный?
Я бы не стал относить его к националистам. Скорее это общепротестный политик с элементом национализма. Но у него, кроме выигрышной фактуры и хорошо подвешенного языка, по большому счету ничего нет. Когда он начинает говорить о своей программе, то выглядит это очень неубедительно. Хотя лично мне в нем симпатично такое редкое для политиков качество, как самоирония.
Можно ли ожидать изменений в финансировании партий? Будет бизнес вкладывать деньги в новые проекты?
Это зависит от того, как быстро и в какой форме заработает система прямых выборов губернаторов. Вначале главным политическим инвестором будет крупный региональный бизнес, которому надоело быть "тварью дрожащей" перед лицом презираемых им партийных бюрократов и страдать от пренебрежения со стороны федеральных бизнес-групп, которые решали свои вопросы в Кремле и ставили регионалов перед фактом уже принятых решений. В регионах подросло поколение "молодых волков" бизнеса, которые заработали свои деньги без дерибана госсобственности и бюджетных денег и которые сегодня фактически поражены в политических правах, но при этом имеют серьезный риск силового и административного давления. Кто-то из них до недавнего времени не шел в политику, поскольку брезговал пресмыкаться перед чиновниками и партийными бюрократами, кто-то пошел и был оттуда жестко выброшен — административными методами или при помощи уголовных дел. И именно они будут основными моторами новых проектов.
А не попытается ли бизнес создать свою партию? Или, может, крупные бизнесмены просто пойдут к Прохорову?
Невозможно создание одной партии бизнеса. Олигархи друг друга чаще ненавидят, поэтому к Прохорову не пойдут. Интересы олигархов и малого и среднего бизнеса скорее противоречат друг другу, поскольку олигархи делают бизнес на эксклюзивном доступе к ресурсам, а более мелкие игроки заинтересованы в конкурентной среде. Региональный бизнес, который активно пошел прошлым летом в "Правое дело", был неприятно удивлен манерой разговора с ним "через губу" со стороны тех людей, которые у Прохорова занимались партстроительством. И это потерянное доверие будет очень сложно вернуть. К тому же ниша "партии бизнеса" по определению невелика. Бизнесмену проще профинансировать партию с социал-популистскими лозунгами, которая гарантированно получит отклик у массового электората, чем вкладываться в партию, ниша которой жестко ограничена 10-15%.