Сергей Чичерин, заместитель директора по научной работе Главной геофизической обсерватории им. Воейкова под Петербургом
Исследователи проанализировали возможности выращивания тех или иных культур в сходных климатических условиях и оказалось, что можно добиваться большего. Для России отношение урожайности зерновых культур к биоклиматическому потенциалу в среднем составляет 15 процентов, от 26 процентов на Северном Кавказе до 12 процентов в Северо-Западном регионе. Другими словами, 100 процентов — это то, что могло бы быть, а 15 процентов — то, что мы имеем на практике.
Алексей Кокорин, руководитель программы "Климат и энергетика" российского представительства Всемирного фонда дикой природы (WWF)
Фото: Дмитрий Лекай, Коммерсантъ
В 400-х годах нашей эры в Западной Римской империи были жуткие сочетания очень высокой температуры и очень большой влажности. Неурожаи расшатали экономику, империю беспокоили набеги варваров, римские воины болели — и Рим пал. А сегодня дела обстоят иначе. Так, наибольший ущерб от потепления климата через 20-30 лет будут нести страны от Португалии до Центральной Азии и африканские страны. У них будет выход: они смогут перейти, как Израиль, на капельное орошение. Поэтому сейчас зависимость от климатической урожайности гораздо меньше.
Сара Шерр, глава неправительственной организации Ecoagriculture Partners
Нам, безусловно, нужно улучшать семена и адаптировать их к климату, но нельзя забывать и о повышении разнообразия. Сейчас все предпочитают действовать следующим образом: "Давайте выведем устойчивые к засухе семена и посеем их на миллионах гектаров". Преобладающая в настоящий момент в сельском хозяйстве экономическая модель основана на максимизации объемов, что является препятствием для разнообразия.