Вчера на заседании правительства, посвященном национальной политике на Северном Кавказе, Сергей Степашин в последний раз предупредил чеченцев и прочих нарушителей российской Конституции, что "они доиграются". Но не все члены его кабинета настроены столь решительно.
Кому грозил Степашин
Вчерашнее заседание правительства началось мирно. "Спросите Лившица" — так представил нового члена президиума правительства Сергей Степашин. Спецпредставитель президента по связям с индустриально развитыми странами Александр Лившиц, криво усмехнувшись, занял место рядом с Андреем Шаповальянцем.
После этого Степашин уже не шутил. "Безденежье и нищета унижают гордых кавказцев и толкают их на воровство людей и бандитизм",— начал вступительную речь премьер. "Обновленная комиссия по Северному Кавказу, которую я возглавлю лично, должна решить эти проблемы",— закончил Степашин и дал слово министру национальной и региональной политики Вячеславу Михайлову.
"Два года мы разрабатывали основные направления государственной национальной политики на Северном Кавказе",— значительно произнес Михайлов. "Нет, девять",— прервал его Рамазан Абдулатипов. Михайлов не стал спорить. "Не надо удерживать Северный Кавказ деньгами и силой,— продолжил он,— ему и так некуда уходить". Присутствующие оживленно зашептались: идея экономии бюджетных средств всем пришлась по душе. "Однако,— перекрыл шум коллег Михайлов,— остались еще две кричащие проблемы: Чечня и Дагестан". "С Чечней надо искать взаимоотношения только в рамках единого российского государства",— твердо заявил министр национальной политики". "Лозунг 'надо отдать Чечню' считаю пораженчеством",— закончил доклад Михайлов. Но с трибуны он уйти не успел. "А кому можно ее отдать?" — с надеждой в голосе спросил Степашин. Однако тему продажи Чечни резко прервал Владимир Рушайло: "Грозный предъявил нам территориальные претензии. Вчера чеченский таможенный пост расположился в глубине территории Дагестана. Пришлось применить силу". Лицо Степашина застыло.
Временный глава Карачаево-Черкесии, бывший глава республиканского национального совета Игорь Иванов предупредил о сегодняшнем съезде черкесского народа, на котором может быть принято решение о расколе республики. Степашин взорвался: "Предупреждаю в последний раз: беспорядки, которые были в Чечне в 1991 году, я нигде больше не допущу". "И передайте мои слова по телевизору",— повернулся Степашин к начальнику правительственного аппарата Андрею Черненко.
В зале поднялся шум. Молчал только Андрей Шаповальянц.
Почему молчал Шаповальянц
8 июня министр экономики направил на имя Степашина проект соглашения "О принципах особых экономических взаимоотношений между Чеченской Республикой и Российской Федерацией" (см. полный текст на стр. 5). Две недели документ путешествовал по кабинетам Белого дома, причем никто из ближайших помощников премьера, по сведениям Ъ, не был ознакомлен с его содержанием. Наконец 26 июня проект соглашения был отправлен для согласования в министерства. Скорее всего, Степашин документ пока не читал. Иначе он бы уволил Шаповальянца прямо в зале заседания. Но Степашин еще может наверстать упущенное, ознакомившись с проектом соглашения, в котором фактически признается независимость Чечни.
По сути это межгосударственный договор. Причем он заменяет более десятка межгосударственных соглашений, регулирующих торговый, таможенный, инвестиционный, лицензионный и валютные режимы. Не хватает только договоренности о разделе эмиссионного центра.
Для России опасно не столько признание, даже только в экономическом договоре, независимости Чечни, сколько предусмотренное проектом открытие границ. Шаповальянц предлагает "свободное перемещение товаров, услуг, капитала и рабочей силы" между сторонами. Между Россией и Германией это было бы кстати. Но открытые рубежи между Россией и Чечней могут привести только к одному: из Чечни в Россию нескончаемым потоком польются наркотики и оружие, а в Чечню — рубли, валюта и заложники.
Вероятно, Шаповальянц рассчитывает на то (редакция Ъ опубликует комментарий министра в следующем номере), что это соглашение кто-то будет выполнять — в частности, и требования ст. 6, где записано: "Стороны не будут осуществлять без взаимного согласования односторонние действия неэкономического характера с целью ограничения доступа на свои рынки". Россия, может, это и выполнит. Но во вред себе, потому что чеченцы эту статью не выполнят наверняка. Они просто не знают иных методов, кроме внеэкономических (нельзя же к чисто экономическим причислять похищения людей с целью выкупа). В результате Шаповальянц оставляет Россию легально безоружной против бандитизма чеченцев.
АНДРЕЙ Ъ-БАГРОВ