Процесс по делу "Кировлеса" перевалил за экватор, уже в ближайшие недели суд может выйти на стадию приговора. Большинство выступивших в суде свидетелей обвинения — бывшие директора лесхозов, входивших в "Кировлес",— рассказывали больше не об экономических хищениях, а об упадке, в котором находится сейчас лесная отрасль региона. Специальный корреспондент "Ъ" ИЛЬЯ БАРАБАНОВ проехал по лесам Кировской области и посмотрел, кто и что там рубит.
Фото: Коммерсантъ / Евгений Фельдман / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Евгений Фельдман / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Евгений Фельдман / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Евгений Фельдман / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Евгений Фельдман / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Евгений Фельдман / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Евгений Фельдман / купить фото
В государственное предприятие "Кировлес" входило в общей сложности 36 филиалов лесхозов. Но не до каждого из них из Кирова можно доехать. "Чтобы добраться до нас, а потом вернуться в областной центр, вы три дня потратите",— рассмеялась в ответ на просьбу "Ъ" об интервью бывшая глава Подосиновского лесхоза Наталья Коретнюк. Она, выступая в суде, единственная из свидетелей назвала уголовное преследование Алексея Навального и главы Вятской лесной компании (ВЛК) Петра Офицерова политически мотивированным.
Лес возят
Подосиновский район — один из самых северных районов Кировской области, и дороги туда из областного центра до сих пор не проложено. Чтобы попасть в Киров, жителям приходится ездить через соседнюю Вологодскую область. Еще пару лет назад не было дороги в областной центр и из соседнего с Подосиновским Лузского района, его жителям приходилось делать крюк через Республику Коми, но недавно трасса все-таки появилась. Губернатор Кировской области Никита Белых сказал "Ъ": чтобы единовременно привести в порядок все дороги региона, нужно 60 млрд руб., а бюджет дорожного фонда — 4 млрд руб. Осложняет дело, по его словам, и то, что в Кировской области самая большая протяженность дорог на душу населения в европейской части России. То есть в какие-то районы и населенные пункты строить трассы просто нерентабельно: по ним никто не поедет. Площадь того же Подосиновского района — более 4 тыс. кв. км, а население — 18 тыс. человек. В сравнимой же с ним по площади непризнанной республике Приднестровье проживает 0,5 млн человек.
Эти транспортные особенности сказываются и на торговле лесом. "Кировлес" существовал в Кирове, формально контролируя все бизнес-процессы, но де-факто большинство лесхозов торговали, что называется, от пня. То есть рубили лес и продавали его напрямую покупателю, который приезжал со своим грузовиком прямо на просеку. Расчет, соответственно, велся за наличные без какого-то контроля сверху за тем, сколько именно кубометров леса срублено и продано. "В поселок Подосиновец ни одна проверка никогда не доезжала и в ближайшие лет десять не доедет",— пояснил "Ъ" суть отношений центра с районами один из чиновников областного правительства.
Но есть и лесные хозяйства, которые начинаются почти сразу за чертой города. Вдоль трасс по опушкам тут и там встречаются новенькие или установленные еще в советские времена тревожные предупреждения "Берегите лес от пожара" и "Лесные пожары приводят к беде". Такие таблички называются лесными аншлагами, и их установка, как и проведение противопожарных мероприятий — леса опахивают плугом, создавая минерализованные полосы, которые призваны остановить огонь,— обязательная часть работ как государственных лесопользователей, так и частных арендаторов. Но лесные пожары, несмотря на эти меры, остаются бедой региона, случающейся из года в год.
Один из ближайших к областному центру лесхозов, входивших в "Кировлес", Оричевский, расположен в одноименном районе всего в 50 км от Кирова. Дорога туда проходит через самый популярный в интернете населенный пункт региона — деревню Бздюли. В райцентре, поселке Оричи, есть лесозаготовительный комбинат и мебельная фабрика, также мимо него проходят железная дорога Киров--Москва, часть Транссибирской магистрали. По кировским меркам это очень комфортные условия. Инфраструктура возникла не на пустом месте: в свое время мимо Оричей проходила трактовая дорога, по которой арестанты следовали на поселение в Сибирь.
Выкрашенное в зеленый цвет одноэтажное деревянное здание, в котором раньше располагался офис Оричевского лесхоза, находится в самом центре поселка. На слушаниях по делу "Кировлеса" бывший глава лесхоза Руслан Козлов показал, что в 2009 году возглавляемое им предприятие отгрузило ВЛК один вагон пиломатериалов. Заготовка проходила в соседнем Верхошижемском районе в селе Среднеивкино, а отгрузка товара была в Оричах. Невыгодность сотрудничества с ВЛК, по мнению господина Козлова, состояла в том, что цена на проданный пиломатериал была такой же, как если бы его продавали с места, а тут пришлось транспортировать товар 100 км до места отгрузки.
Такие же логистические претензии к ВЛК, если только они имелись, были и у других директоров. Бывший глава Советского лесхоза Юрий Смертин показал, что возглавляемое им предприятие всегда без проблем сбывало свою продукцию, поскольку через Советск проходит несколько автодорог. По контракту же с ВЛК Советский лесхоз должен был доставлять продукцию к железнодорожной ветке, которой в городе нет, из-за чего транспортные расходы предприятия возросли. "Мы посчитали, решили, что такое сотрудничество нам невыгодно, ну и перестали работать",— рассказывал господин Смертин.
Лес рубят
После банкротства "Кировлеса" Оричевский лесхоз как единое предприятие перестал существовать. Сейчас это три различных предприятия без единого централизованного руководства. Директор одного из них сначала охотно соглашается на интервью: "Вам всю правду о состоянии наших дел рассказать? Приезжайте, конечно!" — но потом, посоветовавшись с коллегами, от разговора отказывается и вообще уезжает из поселка. В момент появления в офисе бывшего лесхоза корреспондента "Ъ" в комнате для лесничих уже выпивали, а случайно встретившаяся в коридоре сотрудница одного из предприятий--наследника единого лесхоза заявила: "Здесь вы все равно никого не найдете, все отдыхают. Говорить о лесе лучше с частными арендаторами".
По закону все российские леса — федеральная собственность. На местах леса при этом делятся на те, что находятся в управлении государственными предприятиями, такими как "Кировлес", на леса колхозные, переданные в аренду сельхозпроизводителям, а также на леса, арендованные частными предпринимателями. То есть даже в период своего короткого расцвета, до мирового финансового кризиса 2008 года, КОГУП "Кировлес" было крупнейшим, но далеко не единственным "хозяином" кировского леса. В Оричевском районе на сегодняшний день работает шесть частных фирм-арендаторов. Заместитель директора одной из них, Татьяна Калиниченко, рассказывает, что они с мужем лесным бизнесом занимаются с конца 1990-х годов, арендованный ими участок — более 10 тыс. га. В Оричах расположены офис фирмы, гараж для ремонта автомобилей, лесопилка, тут же — торговая площадка. "Раньше мы продавали лес в основном в Москву и на Северный Кавказ. Наша доска есть и в отремонтированном здании Большого театра, и в новом спортзале школы в Беслане,— рассказывает госпожа Калиниченко.— Но с некоторых пор мы такие поставки прекратили, и все продажи идут на месте". Заготовкой леса и прочим лесным хозяйством фирма господ Калиниченко занимается еще в 63 км от Оричей, вблизи поселка Суводи, где расположен и арендный участок их фирмы. "На одном из доставшихся нам участков — целиком подсоченные деревья,— сетует Татьяна Калиниченко.— То есть из них еще во времена СССР добывали смолу, поэтому это низкосортная древесина. Ее мы распиливаем на шпалы для железнодорожных тупиков, она также годится на половые доски или заборные штакетины". Высококачественной древесины, говорит она, в области осталось крайне мало: все наиболее качественные и доступные насаждения были уничтожены в 1990-е, когда вырубка шла бесконтрольная, а воспроизводством леса никто толком не занимался. Те же саженцы, которые засеиваются сейчас, для рубки и продажи будут готовы лишь через 70-80 лет.
У каждого арендатора леса, рассказывает госпожа Калиниченко, есть свой утвержденный департаментом лесного хозяйства проект освоения леса, в котором четко указано, сколько кубометров древесины в год можно вырубить, а сколько необходимо посадить. Их фирма ежегодно высаживает 100 тыс. сосен и вырубает около 10 тыс. куб. м. За высаженным лесом бизнесмены обязаны следить — окашивать траву вокруг, чтобы саженцы не погибли. В задачу собственника входит также огораживание муравейников, создание мест отдыха.
Реализация срубленного леса происходит через фирмы-переработчики. Если диаметр срубленного ствола 20-24 см, из него сделают оцилиндрованное бревно — это когда диаметр бревна после механической обработки становится одинаковым по всей длине,— и оно пойдет на постройку дома. Если диаметр меньше, то это бревно уже будет называться пиловочником и пойдет после обработки на обшивочную доску. Лиственные породы деревьев для строительства не годятся, это так называемый фанкряж, и его посредники перепродают на целлюлозно-бумажные комбинаты (ЦБК). Одна из проблем Кировской области, как объяснял Никита Белых, в том, что на территории региона ЦБК никогда не строились, поэтому всю эту продукцию приходится везти и продавать соседям — в Нижегородскую и Свердловскую области, Пермский край. "Поскольку в регионе активно идет программа газификации, наименьшим спросом пользуются дрова, но генеральный директор нашей фирмы еще и муниципальный депутат,— рассказывает госпожа Калиниченко.— На территории его округа есть две котельные, туда дрова и уходят". На стене ее кабинета при этом висит благодарственное письмо от "Единой России" ее мужу с заголовком "Доброе сердце" — так назывался один из региональных проектов партии власти.
Во дворе фирмы на лесопилке рабочие в это время обрабатывают бревна, превращая их в квадратные брусья. С некоторых пор, говорит госпожа Калиниченко, их фирма начала торговать и готовыми срубами. По ее словам, банкротство "Кировлеса" по их семейной компании никак не ударило.
— А что в итоге, посадят Алексея Навального? — интересуется она в конце разговора.
— А вы как думаете?
— Мы в политику уже когда-то наигрались, я ей больше не интересуюсь.
Буквально через забор от участка фирмы господ Калиниченко находится территория другой компании, которая сама производством леса не занимается, суть бизнеса — лесной трейдинг. Вышедший навстречу менеджер объясняет: "Мы скупаем у арендаторов их продукцию, а потом распределяем ее по ЦБК и другим потребителям". То есть ровно то, чем пыталась заниматься ВЛК, только компания Петра Офицерова работала с госпредприятием, а оричевские бизнесмены скупают продукцию у районных частных производителей. На участок заведена железнодорожная ветка, у ворот манипулятор на первый взгляд без всякого смысла перекладывает березовые стволы из одного штабеля в другой. "Я сам работал в свое время в структурах "Кировлеса" и ушел оттуда после банкротства,— объясняет менеджер, почему он не хочет представляться.— Навального, по моему мнению, сделали крайним в этой ситуации, и поэтому его, конечно, никто не посадит". На вопрос, зачем тогда устроен судебный процесс, он пожимает плечами: "Ну, зачем-то, видимо, он нужен". На площадке у железнодорожных путей несколько рабочих в это время обрезают стволы: "Нам их продают шестиметровыми, а по ГОСТу на комбинаты надо доставлять стволы 5 м 50 см",— объясняют они смысл своей работы. На вопрос, что происходит с оставшимися после обработки пеньками, отвечают: "Населению помогаем. Хотите, вам в Москву тоже отправим".
Когда бревна приведены в соответствие ГОСТу, высокий, размером с двухэтажный дом козловой кран ККС-10 большими щипцами захватывает по несколько бревен и загружает их в вагон. На уже погруженных бревнах стоят специальные укладчики, принимающие новые партии. В вагон вмещается 42 куб. м леса, и заполненным он называется уже франко-вагоном. "К нам из Москвы никто никогда не приезжал и не приедет, кому мы интересны, разве что журналу "Мурзилка",— рассуждает один из укладчиков в ожидании следующей партии.— Что с лесом, спрашиваете, происходит? Лес либо стоит, либо уже лежит. Больше с ним ничего не происходит".