К скамье подсудимых его подвел коллега, судья Андрей ВОИНОВ
«И это — наш коллега?!» 
11 декабря 1996 года, заседание квалификационной комиссии судей Москвы. Решают: лишать ли полномочий судью Тимирязевского межмуниципального суда Виктора Жидких? Факт: якобы он пришел к коллеге Воинову и предложил тому 10 тысяч долларов за оправдательный приговор для убийцы.
Оба судьи здесь же, но опрашивают их порознь. Виктор Александрович — тридцатилетний крепыш спортивной внешности, круглолицый и белобрысый, одет элегантно и броско, улыбается часто и обаятельно. От обвинений отмахивается устало и насмешливо. Да, ваша честь, говорит он председательствующему, десять тысяч долларов коллеге Воинову действительно давал, но по его просьбе, в долг. А тут, откуда ни возьмись, милиция, деньги изымают и именуют их взяткой. Оговор и поклеп.
Его оппонент — судья Воинов — старше, но выглядит моложаво, мрачноват и напорист. Если добавить ему седины — вылитый Верещагин из «Белого солнца пустыни». Да, именно он рассматривал уголовное дело № 90 918 по обвинению Рафика Алиева в совершении убийства без отягчающих обстоятельств. Да, именно Жидких несколько раз предлагал ему либо за 5 тысяч долларов направить дело Алиева на дополнительное расследование, либо за 10 тысяч вынести оправдательный приговор.
Члены комиссии смотрят на Воинова кто с любопытством, кто с осуждением. Одна из судейских щурится на Воинова холодно и гневно, спрашивает с плохо скрываемой неприязнью:
— Мы верно вас понимаем? Вы, судья Воинов, по своей воле пришли в управление по экономическим преступлениям и добровольно обвинили судью Жидких в предложении взятки?
— Это была взятка, — отвечает Воинов.
— Вы, судья, отдавали себе отчет, что такие крайние меры поставят крест на карьере вашего коллеги?
...А потом смотрят сделанную спецслужбами видеозапись. Видят: в кабинет Воинова входит Жидких, улыбается устало. Слышат: «Андрюша, вы ничем не рискуете, я эту систему знаю давно. Кто вас упрекнет, если дело уйдет на доследование? Или будет вынесен оправдательный приговор? Первый вариант: Жидких показывает пять пальцев, второй: растопыривает обе ладони.
Возмущенный голос: «Это нарушение закона — негласная видеозапись проведена в кабинете судьи!»
Воинов объясняет: аппаратура устанавливалась в его кабинете по его согласию. Голоса: «Позор! И это — наш коллега?!»
Покричали и опомнились: как-никак, доказательства более чем убедительные. Комиссия постановляет: приостановить полномочия судьи Жидких В.А.
Это значит: следствие и суд.
Позже Воинов скажет: «Мне кажется — судили меня».
Старый знакомый
Когда недавно, в апреле, я узнал, что дело Жидких рассматривает Верховный суд, вспомнилось: 1994 год, доверительная беседа со следователем ФСБ. Только что арестовали весьма любопытную банду. Состав ее: профессор Высшей школы МВД РФ, полковник, инспектор ГУВД Московской области, майор, прокурор Солнцевского района и адвокат. Столь представительная компания состояла под началом солнцевской группировки, задания выполняла сложнейшие: разваливала уголовные дела, добивалась либо освобождения, либо минимальных сроков наказания. Я понимал: для развала дела сгодятся купленный следователь или прокурор. А для заказных приговоров кого из судей смогли приручить солнцевские?
Мне нехотя назвали одну фамилию: Виктор Жидких, судья Тимирязевского межмуниципального суда.
О солнцевских подручных я в прошлом году напечатал в «Огоньке» (№ 22) статью «В обслуге солнцевской братвы». На свой страх и риск назвал подлинную фамилию «должностного лица» — промолчит или возмутится? Промолчал.
Следователи объясняли: Жидких надежно охраняет Закон «О статусе судей». И пока Виктор Александрович носит свою судейскую мантию, ни уголовного дела на него завести нельзя, ни даже допросить в качестве свидетеля — неприкосновенен!
«Из-под стражи освободить...»
В октябре 1994 года московская милиция арестовывает одного из продюсеров шоу-бизнеса Рафика Алиева. Обвинение тяжкое: умышленное убийство. Следствие только началось, а адвокат Алиева А.Н. Завгородний уже спешит в Тимирязевский суд с жалобой на избранную для его клиента меру пресечения. Ничего странного — на то и защитник. Странно другое: судья Жидких тут же принимает решение освободить Алиева из-под стражи под денежный залог.
Значительно позже Алиев делает запоздалое признание: перед тем, как его дело попало к судье Жидких, адвокат потребовал у своего клиента 10 тысяч долларов, которые тот и выложил. Защитник тут же этот «навет» отвел, а следователи развели руками: подобную взятку доказать невозможно.
Запомним и мы эту беспомощность, она поможет понять дальнейшие события: взяточник безнаказан до той поры, пока не напорется на человека, который не только не польстится на преступные деньги, но и поможет посадить искусителя на скамью подсудимых.
«Не будь дураком, Андрюша!»
Что делает человек, придя в новый для себя коллектив? Самое простое: присматривается к сослуживцам, отыскивает среди них приятного душе человека — надо ведь с кем-то вместе и сигарету выкурить, и чайку попить, и просто поболтать о том о сем. Андрей Евгеньевич Воинов совсем недавно носил офицерские погоны, служил в военном трибунале, старшим следователем на Петровке. Теперь, выйдя на пенсию, был несказанно рад своей судейской должности: и дело знакомое, и зарплата немалая, и льгот не счесть. Судьей он стал в январские дни 1996 года.
Хорошего человека искать не пришлось: тот его сам нашел. Милый лицом и взглядом, Виктор Александрович Жидких для Воинова был просто находкой, рассказал и о судьях, и о секретарях: чем каждый из них может быть полезен или опасен, какие у кого привычки или чудачества.
Примерно через месяц Жидких пришел к Воинову какой-то дерганый, начал сразу: у вас, Андрюша, дело Алиева, я его начинал, вам продолжать. Воинов слушал и менялся в лице: Жидких предлагал ему сделку. И сегодня Воинов дословно помнит, что сказал ему Жидких тогда, 6 мая 1996 года: «Не будь дураком, Андрюша, десять тысяч баксов передаю тебе я, ты же выносишь решение легче легкого. Да и кто с судьи спросит, почему он сделал именно так, а не иначе?»
Воинов молчал, временами неопределенно поводил плечами. Думал про себя: «Спокойно, не психовать. Если я сейчас взорвусь, дело Алиева передадут другому, более сговорчивому».
Тем же вечером он поехал в ГУВД на Петровку.
Сегодня Воинов говорит, что все последующие дни ему было муторно от той игры, которую он сам взялся вести: он старался ходить и говорить медленнее, ровнее, спокойнее, улыбаться почаще и каждому смотреть в глаза. Жидких от него не отставал, сыпал бесконечно дурацкими анекдотами или смешными историями, а потом вдруг становился серьезным и велел запомнить, что Плоткиной — главного свидетеля по делу Алиева — на суде не будет, а сам Алиев легко докажет, что в момент преступления, в котором его обвиняют, находился в Баку — вот вам и алиби.
21 мая Жидких принес в кабинет Воинова деньги — 10 тысяч долларов. Молча их отдал и ушел. Через несколько минут сюда же вошли оперативники с понятыми, составили протокол изъятия.
Чужой среди чужих
Недели две после милицейской операции Воинов провалялся в постели — поднялось давление. Едва оклемался и пришел в суд — зовут в кабинет председателя. Там — все судьи, кроме Жидких. Он поздоровался — никто не ответил. Странно, но сегодня он не может вспомнить конкретных фамилий оравших на него коллег — кричали все разом. И что он, Воинов, опозорил судейское братство, и что от бывшего мента они другого не ждали и работать с ним не хотят.
Но это было только начало. Все чаще и чаще из городского суда он получал официальные замечания: то приговор слишком мягок, то сам процесс скомкан, то приговор написан безграмотно.
Потом началось другое — то один, то другой судья вдруг расцветал улыбкой, брал дружески под руку и говорил проникновенно: Жидких еще молод, есть подлецы и покруче его, стоит ли доводить дело до Верховного суда? Не легче ли будет у него на душе, если он хоть чуть-чуть изменит показания.
И с гневом отходили прочь — этот Воинов и впрямь не от мира сего...
А сам Жидких в это время привычно набрасывал на плечи мантию, лицо делал строгим и открывал очередной процесс, на котором душу ласкало привычное: «Ваша честь...»
Верховный суд России первый раз рассматривал дело Жидких летом 1997-го — и отправил на доследование. Наконец, при вторичном рассмотрении в апреле нынешнего года его вину сочли доказанной и подошли к приговору. И вот тут-то выдержка Жидких изменила — в осуждение он так и не верил. Виктор Александрович побледнел, схватился за край стола и покачнулся.
Осудили бывшего судью за два преступления: за покушение на дачу взятки должностному лицу и подстрекательство к вынесению заведомо неправосудного приговора. Срок ему определили на редкость щадящий: два года лишения свободы условно. А в связи с известным постановлением Государственной думы тут же амнистировали.
Андрей Евгеньевич Воинов к тому времени со своей судейской должностью расстался и работает теперь адвокатом. О том, что с ним произошло за эти два года, вспоминать не любит, но и корить себя не собирается: поступил так, как велела совесть. Воинов уверяет, что это не так уж трудно.
Георгий РОЖНОВНа фото М. Соловьянова:
Андрей Воинов: «Мне кажется — судили меня».