ГОРЕ ОТ УМА

Жизнь замечательных детей

Вундеркинд станет доктором,

если до того успеет приспособиться к нашему миру

Он — особенный. В то время как его сверстники осваивают программу начальной школы, десятилетний Петя Знаменский блестяще заканчивает девятый специализированный лицейский класс.

С вундеркиндом из 9-го «Д» мы познакомились у него дома, в небольшой, скоромно обставленной квартире, которую они с мамой снимают на окраине Москвы.

До того как сюда перебраться Петя с мамой полгода мотались в лицей из подмосковного Жуковского, штурмуя по утрам и вечерам переполненные автобусы и электрички. Не прихоти ради. По словам Петиной мамы, московский лицей — единственное место, где ее сын обрел, наконец, долгожданный душевный покой.

До лицея Петя поменял две школы. В первой ему стало неинтересно. Поучившись во второй, он поклялся, что больше в нее не пойдет. Никогда. Из-за одноклассников. На появление восьмилетнего выскочки ученики шестого класса отреагировали однозначно: его били. Издевательства на переменах превратились чуть ли не в ритуал. Невзлюбила вундеркинда и математичка. Петя раздражал ее тем, что постоянно тянул на уроке руку, а на контрольных все время решал задачки за тот и другой вариант.

Мальчик перешел на домашнее обучение. Пришлось маме уволиться с работы, поставив крест на своей карьере программиста.

Впрочем, идти на жертвы Марине Сергеевне приходится не впервые. С тех пор как у нее родился Петя, всегда за него тряслась. Может, потому что поздний он у нее (ее старшей дочери 30 лет), может, потому что рос более слабеньким, чем другие дети.

То, что ее сын — особенный ребенок, по словам Марины Сергеевны, было видно с момента его появления на свет. В девять месяцев начал говорить. В два года — считать, а в два с половиной малыш уже вовсю решал задачки в три действия.

— Специально с Петей никто не занимался. Мы просто шли и разговаривали. Считали ступеньки, деревья, дома. Учились вычитать, делить, складывать. Беседовали о том, как устроен человек, что такое скорость, на каком расстоянии от нас находятся звезды и Луна.

Сказки Петю раздражали. Читать о коньках-горбунках и лягушках-царевнах казалось ему бесполезной тратой времени. Другое дело — энциклопедии и справочники. Их Петя и теперь может изучать часами, забыв об отдыхе и сне...

— Такое впечатление, что Петя совсем не устает. Выпроводить его на улицу, оторвать от книг и от компьютера практически невозможно. Чтобы хоть как-то переключать его внимание, каждый день приходится составлять ему план.

Свою каждодневную жизнь мама полностью подчинила распорядку сына.

По пустующей в Жуковском квартире Марина Сергеевна скучает. В Москве ей тоскливо: ни родственников, ни друзей, ни любимой работы. Но она ни о чем не жалеет: ее удивительный ребенок стоит таких жертв. Если потребуется, и десять, и двадцать лет так будет жить, махнув рукой на выходные и праздники, отказывая себе во всем.

Нынешнюю Петину учебу мама считает подарком судьбы. 1524-й лицей — уникальный. Единственный, где занимаются обучением отвергнутых массовой школой сверходаренных детей. В лицее убеждены: такие требуют особого подхода. Обычная школа не для них. Они учатся каждый по индивидуальной программе, с ними занимаются доценты и профессора. Поначалу маленькие вундеркинды учились в одном классе. Недавно от этого отказались. Оказавшись в компании себе подобных, одаренная малышня затеяла междоусобицу: кто всех талантливее и умнее. Доходило до драк.

Сегодня эти дети учатся вместе с девятиклассниками. Пятнадцатилетние лицеисты к необычным ученикам отнеслись с пониманием. Хотя конфликты время от времени и здесь случаются. То какой-то малолетка свой гонор покажет, то кто-нибудь из старших заденет необычного одноклассника.

И с теми, и с другими работают психологи. Для руководителя психологической службы лицея, старшего научного сотрудника лаборатории проблем одаренности Психологического института Российской академии образования Виктории Соломоновны Юркевич необычный девятый — самый трудный и самый интересный класс. Своих подопечных (по ее мнению, в общей массе детского населения таких не больше одного процента) Виктория Соломоновна относит к группе риска.

— Эти дети очень эмоциональны. И очень уязвимы. У них кожа тоньше. Вероятность срыва, дезадаптации у них гораздо выше, чем у их сверстников.

Петя не исключение. Хотя, по сравнению с другими сверходаренными обитателями лицея, он самый уравновешенный и спокойный (внешне) ученик. Впрочем, эта его уравновешенность и замкнутость психологов как раз и смущает. Закрытость — ширма, за которой может скрываться множество различных комплексов и личностных проблем.

На то, чтобы хоть как-то его раскрепостить, приспособить к сложному, а подчас и жестокому окружающему миру, времени немного. Интеллектуальное развитие Пети идет бешеными темпами. В свои десять лет он уже полностью освоил школьную программу физики и информатики, близки к завершению курсы по химии и математике.

Сам Петя программу для себя уже наметил: сначала поступает на физфак МГУ (знание физических законов дает целостное понимание мира), потом идет в медицинский (его заветная мечта — стать нейрохирургом).

Учителя хватаются за голову. Если так пойдет и дальше, то аттестат зрелости их ученик получит в 12 лет, почти повторив достижение другого здешнего воспитанника, знаменитого Савелия Косенко, который в 10 лет окончил гимназию и поступил в Бауманский институт (попав заодно в Книгу рекордов Гиннесса).

За рекордами в лицее не гонятся. Проанализировав непростую, а подчас и трагическую судьбу вундеркиндов, педагоги и психологи пришли к выводу: выпускать ребенка во взрослую жизнь в 12 лет рано. Интеллектуально для учебы в институте такие дети, может быть, и созрели. А вот морально, социально...

— Столь бурное развитие для ребенка — тяжкий груз. Некоторые с возрастом меняются, у них появляется интерес к общению, к спорту. А некоторые так и остаются «умными старичками», несчастными «чудо-детьми». И можно понять тех мам, которые испытывают тревогу: каким станет их «необыкновенный» ребенок в дальнейшей жизни, не будет ли он «неумехой», ничего не видящим и не знающим, кроме книжек?

Для Виктории Соломоновны и ее коллег это самый больной вопрос.

Десятилетнего Петю подобные проблемы пока не волнуют. Попытавшись было проверить мои познания в области математики и астрономии и выяснив, что ни в том, ни в другом я не разбираюсь, маленький интеллектуал потерял к нашей беседе всякий интерес.

От них открещиваются родители

Хотя они не олигофрены, а совсем наоборот

Во время ночного обхода внимание воспитательницы привлекла полоска света, пробивающаяся из-под дверцы одежного шкафа... В шкафу сидел ученик десятого класса и при свете лампочки (которую он предварительно протянул в свое тайное убежище) штудировал какой-то учебник...

В специальном учебно-научном центре МГУ (или школе-интернате имени Колмогорова) эту историю вспоминают с улыбкой. Сегодня четырнадцати-шестнадцатилетние воспитанники, слава богу, в шкафах уже не занимаются. Но странного и курьезного в интернате хватает до сих пор.

Здесь учатся необычные дети. В знаменитом интернате (который в этом году отметит свое тридцатипятилетие) воспитывают будущих академиков, доцентов и профессоров. Стать его учеником непросто. Будущие воспитанники интерната (как правило, круглые отличники, победители городских и региональных олимпиад по точным и естественным наукам) проходят суровый конкурсный отбор. Для большинства из них учеба в СУНЦе — единственная возможность получить хорошее образование и поступить в Московский университет.

Володя (имена детей в материале изменены) в Москву приехал из глухого поселка. В своей школе он числился лучшим учеником. Самого Володю это обстоятельство, однако, мало радовало: слишком скучно было ему на уроках, одиноко в компании сверстников, которые высоколобого одноклассника обходили стороной. Чтобы не сойти с ума, парень сам себе писал письма. От имени воображаемых интеллектуальных друзей.

Не поступи сюда, вряд ли бы обрел близкий по духу круг общения и другой его обитатель — Максим. Кроме малокомплектной сельской школы, в которой он до того учился, никакого учебного заведения в их округе не было. Чтобы одаренный, увлеченный математикой паренек смог отправиться в Москву, его бабушка (которая воспитывает его одна) продала купленные на зиму дрова.

Учеба в столичном интернате для сельских самородков — настоящее спасение. И новые, подчас довольно суровые испытания. Для тех, кто еще недавно учился в обычной средней школе, с поступлением сюда меняется все: режим, образ жизни. Программа — по 10 — 16 напряженных учебных часов в день. Плюс один-два обязательных спецкурса. Нагрузку выдерживают не все: уже после первой четверти начинается отсев. На первые в жизни двойки вчерашние отличники реагируют болезненно. Одни саботируют занятия, другие начинают комплексовать.

Впрочем, впадают в депрессию и покидают интернат ребята не только из-за обидных двоек и интеллектуальных перегрузок. В Московском СУНЦе очень непростой быт. Когда-то здешние воспитанники жили в прекрасно оборудованных комнатах и нормально питались, ходили в нарядной форме и посещали музеи. Сегодня от былого комфорта не осталось и следа.

— Мы живем между страхом пожара и страхом наводнения, — вздыхает директор интерната Евгений Александрович Ивин. — Капитального ремонта не было с незапамятных времен, давно не менялась мебель, в аварийном состоянии спортзал.

Но основная головная боль директора — питание. На растущего, перегруженного морально и физически подростка здесь выделяется по... 1,2 рубля в день. Только благодаря помощи Московского университета и изнурительному поиску все новых спонсоров удается наладить более-менее сносные завтраки, обеды и ужины.

— Чуть лучше коллегам из других городов (кроме Московского, в России существуют еще три СУНЦа — при Санкт-Петербургском, Новосибирском и Екатеринбургском университетах). Им местная городская администрация немножко помогает. У нас подобной поддержки, увы, нет.

Не могут понять в интернате и того, почему их воспитанники лишились льгот на посещение столичных музеев и театров. Вывести куда-то ребят на выходные для заведующей отделом воспитания Ирины Игоревны Каландадзе — проблема.

— Мы не элитная школа и не школа для обеспеченных детей. Москвичи после занятий могут домой поехать: пообщаться с родителями, в гости сходить. А иногородние? Свободное от напряженной учебы время воспитанники проводят в убогой обстановке общежития. Под конец недели на многих больно смотреть.

Впрочем, то, что столица так равнодушна к интеллектуалам из провинции, Ирину Игоревну уже давно не удивляет.

Несказанно огорчает ее равнодушие родителей, которые, отправив своего ребенка в чужой, незнакомый город, оставляют его один на один с массой сложных проблем. Некоторые ребята не видят родителей по полгода и больше. Напрасно пытаются воспитатели связаться с ними по телефону, шлют письма и телеграммы. Поступление ребенка в интернат эти люди воспринимают как освобождение от всех родительских обязанностей. А посему на каждого воспитателя в СУНЦе нагрузка двойная. Здесь мало следить за успеваемостью и соблюдать график дежурств. Сотрудники стараются разузнать, почему у кого-нибудь из ребят сегодня плохое настроение, не бегают ли они без шапки на улице, постираны ли у них носки. И почему вдруг подошедшая на переменке девочка объявляет между прочим, что ей незачем... жить. Отрыв от семьи, жизнь в изоляции, перегрузки бесследно не проходят.

Свидетельство того — недавнее исследование, которое по просьбе директора интерната, обеспокоенного поведением некоторых учащихся (в уважаемом учебном заведении не редкость — отчисление за драки и выпивку), провели специалисты кафедры нейропатопсихологии психфака МГУ. Результаты неутешительные: среди юных интеллектуалов практически не оказалось психологически благополучных детей. Эмоциональная инфантильность, склонность к депрессии, повышенная конфликтность... Некоторым явно требуется помощь психиатра, психотерапевта, которую уважаемое учебное заведение предоставить своим воспитанникам не в состоянии.

И все же в СУНЦе стараются не унывать. Нет возможности обеспечить воспитанникам сносные жизненные условия? Зато сохраняется очень солидный уровень образования. Недополучает интернат из бюджета и без того мизерные средства? Зато не оставляют без поддержки свою альма-матер бывшие выпускники. Нет возможности регулярно водить ребят по музеям и театрам? Зато великолепно проходят местные праздники и очень бережно сохраняются оригинальные традиции. Одну из них здесь выделяют особо. Уже на первом году обучения практически каждый новичок обретает новых «пап» и «мам» — из числа старшеклассников и выпускников. Новоявленные родители опекают и во всем поддерживают своих великовозрастных детишек. Поначалу к этому обряду в интернате относились настороженно. Пока не поняли, что странная на первый взгляд игра дает детям ощущение семьи, которое воспитанники сохраняют потом на многие годы.

Лиза вкалывает, как шахтер,

и это нравится японцам

От возмущения супруга знаменитого маэстро чуть не потеряла дар речи: в Большом театре шла генеральная репетиция «Хованщины», обратиться с чем-нибудь посторонним к Ростроповичу казалось делом абсолютно немыслимым, но... в перерыве к нему подошел один из музыкантов оркестра и попросил послушать, как играет на виолончели его девятилетняя дочь. Другой возможности для этого не было: через несколько дней Ростропович покидал Москву. Маэстро согласился. И не пожалел. Услышав, как она играет, растроганный мэтр заключил маленькую виолончелистку в объятия: «Ты очень талантлива. Тебя ждет большое будущее...»

К тому времени ученица Московской средней специализированной музыкальной школы имени Гнесиных Лиза Сущенко (сейчас ей двенадцать) уже была лауреатом Международного конкурса юных виолончелистов.

Впервые о талантливой исполнительнице услышали пять лет назад, когда в одной из телевизионных передач прошел коротенький сюжет об удивительно музыкальном ребенке. Спустя два года восьмилетняя Лиза уже играла с оркестром на сцене Большого театра. С тех пор ее приглашают выступать в больших залах постоянно. По словам мамы, именно на таких ответственных концертах ярче всего раскрывается талант ее дочери.

Своей гордости за Лизу родители (оба музыканты) не скрывают: в ее успехах немалая доля и их труда.

Музыка окружает Лизу с рождения. Ее первые игры проходили под... маминым роялем (Екатерина — пианистка). Первое знакомство с большим искусством — на папиной работе (Валерий — солист оркестра). К пяти годам девочка пересмотрела весь репертуар Большого театра, с удовольствием распевая по дороге домой арии из любимых опер.

Занимается музыкой Лиза с трех с половиной лет. Сначала с мамой. Потом с преподавателем. На виолончель выбор пал неслучайно. Играя на фортепиано, считают родители юного дарования, пробиться нынче очень сложно. Виолончель — инструмент более выигрышный. И более эффектный.

Когда родители поняли, что у их дочери — талант, с карьерой пианистки Екатерина вынуждена была расстаться. Отныне вся ее жизнь измерялась дочкиным учебным и концертным графиком, который у Лизы довольно плотный: пять-десять часов ежедневных репетиций без перерывов на каникулы и праздники, сорок концертов в сезон.

На столь суровый режим Екатерина и Валерий пошли сознательно, даже о свободном графике посещений в спецшколе договорились. Концерты, по их мнению, помогают поддерживать форму, не позволяют расслабиться, служат источником вдохновения и стимулом для творческих достижений. От эмоциональных и физических перегрузок, считают они, Лизу спасает ее «эластичная нервная система» и способность быстро переключаться. Разговоры о том, что такой образ жизни лишает дочь детства, у Валерия и Екатерины вызывают раздражение.

— Так могут рассуждать те, кто в этом не разбирается. Сам ребенок развить свой талант не сможет. Без направляющей руки родителей, без ежедневных, подчас изнурительных занятий не обойтись. Если только жалеть и гладить по головке, гения не вырастишь.

Тот, кто так и не смог пробиться, считает Лизина мама, в свое время «слишком увлекся детством». А посему даже свободное время дочери она старается насытить занятиями, максимально полезными для развития: чтением книг, общением с достойными людьми.

Сама Лиза, по мнению родителей, подобный образ жизни принимает с пониманием.

— Она видит: гораздо большим жертвуем ради нее мы, будь то поездки всей семьей на многочисленные концерты (мамы — как Лизиного аккомпаниатора, папы — в качестве переносчика виолончели. — Авт.) или большие материальные расходы, на которые нам приходится идти.

Поездка на Международный конкурс виолончелистов, на котором Лиза заняла первое место, самоотверженному музыкальному семейству стоила... обстановки в квартире. Чтобы купить три авиабилета на Лизу, маму и... виолончель (таков порядок), Екатерина и Валерий продали мягкую мебель.

Лизина виолончель тоже обошлась в копеечку. Инструмент старинный, редкий, работы знаменитого Альбани, Екатерина и Валерий приобрели пять лет назад по случаю у одной пожилой виолончелистки.

— Мы все в долгах. Воспитание одаренного ребенка в нашей стране — это алтарь, постоянно требующий жертвоприношения.

Спасибо международному благотворительному фонду «Новые имена». Вот уже шесть лет — это единственный источник их поддержки. Благодаря фонду Лиза смогла поехать на многие важные для нее фестивали и концерты.

В прошлом году девочкой заинтересовались японцы. Лизины родители с удивлением узнали, что за творческим ростом их дочери те наблюдали в течение многих лет. И сейчас предлагают долгосрочное сотрудничество. Сперва на японской фирме готовятся записать компакт-диск классических произведений в Лизином исполнении, затем ее ждут с серией концертов. Говорят, в Стране восходящего солнца маленькую виолончелистку ожидает солидный гонорар.

* * *

О БЕДНЫХ ТАЛАНТАХ ЗАМОЛВИТЕ СЛОВО

Говорят специалисты

Юлия БАБАЕВА, старший научный сотрудник факультета психологии МГУ:

— Развивая одаренность, нельзя игнорировать устремления личности ребенка, пренебрегать его интересами, судьбой. Имеем ли мы право ради предположительной перспективы будущих достижений класть на жертвенный алтарь сегодняшнее детское счастье? И почему за громкими и уверенными голосами взрослых не слышны голоса самих детей: они-то как, согласны? Готовы ли к лишениям и жертвам, которых требуют от них взрослые?

И где оно, мерило таланта? Ребенок может быть отмечен талантом и ужасно учиться в школе. Он может быть отличником и ничего не достичь.

Увы, когда речь идет о детской одаренности, взрослые нередко впадают в крайности, одних детей превознося до небес, других не замечая совсем. Но как часто под неброской оболочкой скрывается настоящий большой талант! Разница между тем, что лежит на поверхности, и внутренним потенциалом может быть огромной. Порой достаточно устранить самую незначительную преграду на пути развития способностей, чтобы раскрылась и засияла новая, самая неожиданная их грань.

Диана БОГОЯВЛЕНСКАЯ, доктор психологических наук, профессор:

— К сожалению, обсуждаемая тема обрела у нас в последнее время конъюнктурную окраску. Работа с талантливыми детьми сегодня напоминает мне спортивные соревнования: чей воспитанник раньше всех закончит школу, получит престижную премию, кто больше всех выдаст таких воспитанников «на-гора»... Не отстают от педагогов и некоторые родители. Иные амбициозные мамы и папы доводят своего ребенка до нервного срыва, искренне считая, что многочасовыми изнурительными занятиями помогут ему и еще больше разовьют его дар.

Заставляя ребенка жить в постоянном режиме повышенных нагрузок и требований, эксплуатируя только одну сторону его возможностей, они, часто сами того не подозревая, выступают в роли великих инквизиторов. Не только для развития личности ребенка, но и для его дарования.

Мнение заинтересованных

Элла ПАМФИЛОВА, депутат Государственной думы, лидер общественного движения «За здоровую Россию»:

— Необходимость государственной поддержки одаренных детей — это вопрос национальной безопасности. Особенно сейчас, когда в результате социальных и политических катаклизмов происходит стремительный процесс деградации населения. Горько и больно сознавать, что наша великая некогда держава по индексу развития человеческого потенциала оказалась нынче в числе стран третьего мира.

Если этих детей не поддержать сегодня, завтра некому будет вытаскивать страну из кризиса.

Римма КАЗАКОВА, поэтесса:

— Востребованы ли в нашем государстве одаренные дети? А мы — востребованы?

Одно вселяет надежду: несмотря на смутное время, встречаются явления, которые заставляют волноваться и трепетать. Недавно я читала книжку десятилетней девочки из Нерюнгри «Стихи, сказки, рисунки». Это чудо! Чудо природы. Прочитав эту книгу, я открыла для себя, что поэзия — это такое же органическое явление, как ветер, дождь, музыка.

Владимир ШАИНСКИЙ, композитор:

— Одаренные дети — частица нашей культуры.

Равнодушие, с которым сегодня относятся к нуждам и проблемам этих детей, — преступление. Преступление государственного масштаба.

Ирина ХАКАМАДА:

— Этому государству никто не нужен. Ни одаренные, ни умственно отсталые, ни самые что ни на есть обычные дети. Хотя я одаренным считаю каждого ребенка. От рождения. Другое дело — помог ли кто-нибудь ему открыть и развить свой природный дар.

* * *

Борис ЕЛЬЦИН-младший

«Папа всегда мечтал о мальчике, — рассказывала однажды Татьяна Дьяченко, — и когда родился Борька, радости не было предела». Теперь у Бориса Николаевича три внука. Первый в свои 17 лет не любит слишком бурного выражения чувств, и дед старается быть с ним сдержанным. Когда он пошел в школу, родители волновались, не будет ли мешать ему фамилия. Позже этот вопрос потерял актуальность: дедушка выделил из своих гонораров солидную сумму, которая позволила отправить Бориса на учебу в Англию.

О склонностях и школьных успехах Бориса известно мало. По признанию Татьяны Дьяченко, «кроме «пятерок», для папы оценок вообще не существует. И если у меня в дневнике за неделю стояла хоть одна «четверка», то он никогда не расписывался. Точно так же папа ведет себя с внуками». Следует ли это понимать так, что Борис-младший, как и его мама, никогда не огорчал дедушку плохими оценками?

Никита ПРЕСНЯКОВ

Не составляет труда предсказать будущее внука и сына наших эстрадных звезд. Хотя увлечений у Никиты было много. Бабушка Лена хочет, чтобы он стал музыкантом. «Без труда, — говорит она, — ничего в жизни просто так не получится. Профессия музыканта или певца не легче и не сложнее любой другой. А если Никита будет связан с музыкой, нам будет легче ему помочь. И, главное — понять».

Первый шаг к артистической карьере Никита сделал в 1996 году, когда семья Пугачевых-Киркоровых-Пресняковых-Орбакайте гастролировала в США: на одном из концертов он почти без ошибок спел когда-то популярный шлягер «Крепче за баранку держись, шофер», и по словам Аллы Борисовны, честно заработал свой первый гонорар — на игрушку. А в прошлом году на шоу в честь 850-летия Москвы в Лужниках Никита пел уже вместе со своей бабушкой.

Кристина ОРБАКАЙТЕ

Дочь королевы советской эстрады в 80-е годы училась в рядовой московской школе с английским уклоном и слыла середнячком. В детстве мечтала стать врачом, но с медициной не сложилось из-за ненависти к химии и страха перед моргами. С восьми лет записывала песенки, пела вместе с мамой. Высшая оценка, которую она услышала от матери и которая до сих пор ведет ее по жизни, были сказанные Аллой Борисовной после премьеры «Чучела» слова: «Спасибо, что не подвела». В одиннадцать лет получила свой первый гонорар.

Из Кристины делали разностороннюю девочку: она параллельно занималась в английской, музыкальной и хореографической школах. Могла бы стать балериной, но после поступления в хореографическое училище на семейном совете решили, что не стоит замыкаться в рамках классического танца. Так она попала на эстраду.

Лиза Мария ПРЕСЛИ

В девять лет она застала отца мертвым на полу ванной комнаты...

К тому времени финансовые дела короля рок-н-ролла были плачевными, и то, что сегодня Лиза Мария располагает 500-миллионным состоянием, заслуга ее матери Присциллы.

«В своей юности я наделала много глупостей, — призналась однажды Лиза Мария, — не знаю почему, пристрастилась к наркотикам. И сегодня меня не было бы в живых, если бы не мама, которая отправила меня лечиться».

Но сегодня у Присциллы новая забота. Дочь, которая должна была в 25 лет вступить во владение наследством, тогда не захотела взять бремя ответственности на себя, отодвинув этот момент на пять лет. Присциллу тревожит, что Лиза Мария, по-прежнему влюбленная в уже женатого Майкла Джексона, мечтает произвести на свет в союзе с ним «Моцарта поп-музыки», а может быть и осчастливить своего возлюбленного фирмой «Энтерпрайсиз», на которую тот давно положил глаз.

Принцы УИЛЬЯМ и ГЕНРИ

Психологи утверждают, что Чарльз и Диана здорово навредили сыновьям, сделав достоянием общественности свои семейные неурядицы.

С 1995 года принц Уильям учится в самой известной частной школе Англии для аристократии — Итонском колледже. Поступив в Итон, Уильям остался в компании своих друзей по начальной школе. Расписание принца в первый год учебы было таким: 8.40 — богослужение, в 9.10 — начало занятий, которые с двумя перерывами, на чай и завтрак, продолжаются до вечера, в 18.15 он возвращается домой, а в 9 часов вечера ложится спать. Руководители службы безопасности настояли на том, чтобы во время обучения в Итоне принц был снабжен электронной меткой, дабы офицеры его охраны в любой момент знали, где он находится.

Долгое время считалось, что Гарри по состоянию здоровья не сможет учиться в колледже, чей образовательный уровень известен своими исключительными требованиями, однако после гибели принцессы Дианы психологи рекомендовали, чтобы братья учились вместе.

Афина РУССЕЛЬ

Кто знает, остался ли для Афины Руссель символом счастливого детства один из подарков, полученных ею в совсем еще нежном возрасте, — конь-качалка, украшенный рубинами, изумрудами и бриллиантами на сумму в 700 тысяч долларов, — но символом нелепой роскоши он остается до сих пор...

Когда девочке было три года, ее мать Кристина, дочь Аристотеля Онассиса, покончила жизнь самоубийством. Афину забрал к себе в Швейцарию отец — Тьери Руссель. С тех пор она живет в его новой семье с мачехой и тремя своими братьями и сестрами. Никуда не ходит без охраны. Дело в том, что через четыре с половиной года, в день своего 18-летия, Афина станет единственной хозяйкой состояния в 1,7 миллиарда долларов, унаследовав эту сумму от своей покойной матери. В прошлом году в Милане по подозрению в подготовке похищения юной наследницы был арестован гражданин Израиля. Одна из версий этой несостоявшейся авантюры бросает тень на отца Афины, Тьери.

Фото: А. Басалаева, А. Изотова, ИТАР-ТАСС, AFP и из архива «Огонька»