Об этом можно писать роман. Роман этот будет грустным — вечные несбывшиеся надежды, вечная обида униженных и оскорбленных (несправедливостью жюри, спесью советских чиновников, дешевым бытом на скудные советские командировочные). Но будут в этом романе и захватывающие главы — потрясение от столицы мирового кино...
И оно у каждого свое
Наши люди в столице киномира
Алексей БАТАЛОВ, актер: 
— В 50-х и 60-х годах мы возили в Канны и «Даму с собачкой», и «Большую семью», и «Мать»... Ну что для нас тогда было интересно? Заграничная жизнь. Мы-то были «дикари». Выехать тогда было очень даже непросто, надо было пройти массу каких-то кабинетов, собеседований, заполнить неимоверное количество анкет... И все равно могли не выпустить.
Ходили мы там, советская делегация, «взявшись за ручки», дисциплинированно, как в детском саду. Не дай бог, чтобы кто-то куда-то захотел отойти. Я-то, правда, находил лазейки, чтобы погулять по окрестностям... Возвращаясь из Канн, мы провели вечер и ночь в Париже, потому что самолет в Москву был наутро. Так нам запрещали после 11 часов вечера выходить в город. Представьте себе, оказаться на одну ночь в Париже и не погулять по нему! «А вот нельзя!» — сказал какой-то партийный дядя.
С «Летят журавли» я в Канны не ездил. Собралась очень большая делегация, Таня Самойлова поехала, и кто-то в ЦК решил, что еще и мне там присутствовать не обязательно.
Валерий ТОДОРОВСКИЙ, режиссер: 
— Когда я впервые оказался в Каннах в 1992 году, меня поразило, что все, что там происходит, — «важно». На всех приемах надо быть обязательно: «это важно». На обедах и ужинах тоже надо быть — это тоже «важно». Какая-то запланированная встреча... и попробуй на нее не пойти: «ВАЖНО!» Десять дней я ходил в десяти метрах от моря — и у меня не было возможности в него окунуться, потому что практически все время было занято «важными» мероприятиями. А духота тогда стояла!.. Кстати, и в 1994 году, когда я приехал на фестиваль второй раз, все было точно так же. С той лишь разницей, что тогда все десять дней лил дождь.
...Еще огромная толпа на набережной. Это люди, которые стекаются поглазеть на звезд, на все то, что там происходит, чтобы потом трепетно рассказывать родственникам и соседям: они были в Каннах! Эта толпа на набережной во многом определяет всю атмосферу фестиваля. Там происходит так: вечером просмотр, а наутро в газетах — рецензии. Например, все шумят, что вот такой-то фильм такого-то режиссера «Либерасьон» похвалила... Браво этому режиссеру, возможно, именно он получит «Золотую пальмовую ветвь»! А через полчаса привозят «Фигаро», и у толпы тут же меняется отношение на 180 градусов. И все настойчиво пихают тебе в руки массу газет и говорят: «Посмотри, посмотри, вот видишь, этого поругали, этого похвалили...». Я никогда не воспринимал Канны как сказку...
Сергей МАКОВЕЦКИЙ, актер: 
— На кинофестивале в Каннах я был всего один раз — в прошлом году. К церемонии прохождения по красной каннской лестнице готовился тщательнейшим образом: зашел в бутик Клода Бонуччи, сам хозяин подобрал мне костюм — темно-синий бархатный пиджак с серебристым отливом. Брюки, жилет, рубашка, галстук тоже были супер. Да еще из нагрудного кармана пиджака вырисовывался такой дымчатый платочек. Все французы просто шеи свернули, глазея на меня. Но перед самой лестницей меня остановили и сказали, что без «бабочки» никак нельзя — протокол. Простили, что я был не в смокинге, что вообще-то обязательно, а вот из-за отсутствия «бабочки» ни в какую не хотели пропускать. Пришлось отойти в сторонку к ближайшему магазину и купить «бабочку» за 8 франков. Надел ее, прошел по лестнице и тут же снял.
А если хотите байку позабавнее, пожалуйста. После пресс-конференции иду по бульвару и вдруг какая-то девочка кричит: «Сережа! Сережа! Купите мне булочку, пожалуйста, мне здесь суточных не платят!» Пришлось купить. А девочку звали Шарон Стоун. Пауза. Можно смеяться...
Карен ШАХНАЗАРОВ, режиссер: 
— На Каннском кинофестивале я был пять раз, из них дважды как участник: в 1991 году я возил туда своего «Цареубийцу», а в 1993-м — «Город Зеро». Там собираются очень разные люди. Съезжается масса криминальных элементов — воры, жулики, проститутки... Их тоже можно понять, это их работа — ведь вокруг очень много богатейших людей со всей Европы.
Как-то с одним из актеров зашли мы в бар пива попить, а жарко, и артист, который был со мной, снял свой белоснежный пиджак и повесил на спинку стула. Сидим мы, пивко попиваем, разговариваем... Пришло время расплачиваться — и обнаружилось, что из внутреннего кармана пиджака исчезла его кредитная карточка. И какие расторопные жулики оказались — прежде чем мой приятель позвонил в банк, чтобы прикрыть счет, они уже успели сделать покупки на три с половиной тысячи долларов...
...На одном фестивале в Каннах у нас был такой забавный случай. Стоим мы со сценаристом Александром Бородянским около отеля, разговариваем, а неподалеку журналисты толпятся. Подъехала машина, из нее вышел какой-то незнакомый нам человек и направился в нашу сторону. Журналисты бросились за ним. Когда он поравнялся с нами, то вдруг заулыбался, почему-то обнял Бородянского как старого знакомого и несколько минут позировал с ним для журналистов. После чего удалился. Мы только потом узнали, что это какой-то французский актер не самого высокого уровня. Ему было все равно, что за человек рядом, — лишь бы удачно попозировать для прессы.
Андрей КОНЧАЛОВСКИЙ, режиссер: 
«В 1979 году я был членом жюри Каннского фестиваля, факт не пустячный — кого ни попадя туда не приглашают. В 1980 году я был реальным претендентом на «Гран-при» в Канне и имел все основания разозлиться, что «Сибириаде» его не дали.
Франсуаза Саган, бывшая тогда президентом жюри, сказала мне, что подаст заявление о выходе из состава жюри, если картина Кончаловского не поделит «Гран-при» с «Апокалипсисом сегодня» Копполы.
Дело все-таки сумели замять, уговорили ее не поднимать скандала.
Приз поделили Коппола и Шлендорф. Главным мотивом, по которому шло давление на Саган, было то, что нельзя делить «Гран-при» между двумя супердержавами.
Самое забавное, что Коппола вовсе не считал себя бесспорным лидером фестиваля. Он пригласил меня к себе на яхту, стоявшую в заливе. Мы же друзья. Он был похож на большого продюсера, крестного отца. Дымил сигарой. «Сибириаду» уже посмотрел.
— Ну что же, — сказал Коппола. — Я не против поделить с тобой «Гран-при».
Разговор был такой, будто встретились Громыко и Киссинджер, две державы».
(Из книги «Низкие истины».)
На фото:
- Шарон Стоун: уходящая натура.
- Члены жюри за работой. (Офелия Уинтер и МС Солар.)
- Этих Мэрилин Монро в Каннах было что песка на пляже.
- Собирательный образ актрисы года: Элоди Буше и Наташа Ренье поделили премию за лучшую женскую роль.
- Жан Рено: короткий монтаж.
- Итальянец Роберто Бениньи, режиссер фильма «Жизнь прекрасна», горячо благодарит председателя жюри Мартина Скорсезе за «Гран-при».
- Вот приедет Герман и тоже все расскажет.
Фото FOTObank/REX, Sipa-SEL, REUTER