Хранители вечного

На этой неделе Государственный Эрмитаж отмечает свое 250-летие. "Огонек" увиделся с теми, без кого не было бы нашей встречи с прекрасным

Текст Екатерина Данилова. Фото Солмаз Гуссейнова, Юлия Лисняк

"Все мы служим Эрмитажу"

Михаил Пиотровский, директор Эрмитажа. В Эрмитаже работает 23 года

Когда произошло знакомство с Эрмитажем?

Мне так много рассказывали о том, как меня в первый раз привели в Эрмитаж, что помнится уже то, что рассказывали. Барабаны, восточный арсенал... Эрмитаж — это мой дом, здесь я вырос. Вся моя жизнь — в Эрмитаже. Отец — директор Эрмитажа, мама — археолог, они все время говорили о музее. Все знакомые были отсюда.

Какой он, ваш Эрмитаж?

Эрмитаж — место, конечно, совершенно мистическое, и все, кто здесь работает, этой мистикой пронизаны. Все мы служим ему. Это громадный организм, который питает нас соками жизни и тянет из нас эти соки. Тот, кто этот баланс выдерживает, здесь остается, кто нет, того Эрмитаж выкидывает. Служить такому громадному делу — удовольствие и честь. Эрмитаж все решает за себя сам, так же как и город Санкт-Петербург. Мы только ему помогаем. Эрмитажа могло не быть во время войны, распродаж, приватизации. Но он умеет так сделать, чтобы люди, которые его защищают, совершили правильные ходы. История Эрмитажа учит, что все повторяется. Когда мой отец Борис Борисович наблюдал то, что происходило в перестройку, он очень тяжело это переживал. Потому что он видел в 1920-е годы, как улица входит в музей. Тогда Эрмитаж мог стать простым советским учреждением, мог быть распродан полностью, мог раствориться, разделиться. Все это могло повторяться и в постсоветский период. Но у нас есть рецепты, как этому сопротивляться.

Какое любимое произведение в Эрмитаже?

Я никогда не даю ответа на этот вопрос.

Что вы чувствуете, когда видите огромную очередь в музей?

Реакция практическая. Нужно разобраться — что показатель успеха, а что неуспеха. И посмотреть, как эту очередь можно разобрать, чтобы было меньше переживаний.

От редакции: "Огонек" поздравляет Михаила Борисовича с юбилеем — 70-летием, которое будет отмечаться 9 декабря.

"Такого больше нет нигде"

Светлана Адаксина, заместитель директора, главный хранитель. В Эрмитаже работает 32 года

Когда произошло знакомство с Эрмитажем?

Не помню, как первый раз пришла в Эрмитаж. А вот археологический кружок в Эрмитаже, который вела Анна Александровна Иерусалимская, вспоминаю с любовью. Анна Александровна до сих пор работает в Эрмитаже, хотя ей 85 лет. Знаете, в нашем деле много людей в возрасте — мы всю жизнь учимся. Ее маленький кабинет, заваленный книгами, казался мне самым интересным местом.

Какой он, ваш Эрмитаж?

В университете я училась на кафедре археологии. И узнав, что есть свободная ставка лаборанта в отделе Востока, пришла сюда. Вся моя жизнь связана с Эрмитажем. Во-первых, это работа в археологических экспедициях. С 1989 года я руковожу экспедицией в Крыму. Этим летом нам удалось раскопать средневековый православный храм. Самое удивительное, что в этом храме мы обнаружили следы фрески, найденной нами 10 лет назад и спрятанной в земле в виде клада. Главным хранителем я работаю с 2007 года. В Эрмитаже 230 хранителей, 3 млн экспонатов, а главный хранитель "дирижирует" этим оркестром хранителей. У нас работа как в бухгалтерии, только мы считаем не деньги, а экспонаты. Любое их перемещение должно быть зафиксировано — иначе никогда уже не найдешь. Мы ведем государственные инвентарные книги, где каждый экспонат имеет индивидуальный номер. Все это вручную записано в инвентарные книги, а в книгах пронумерована каждая страничка, книги прошнурованы специальными шнурками и запечатаны сургучной печатью. Очень важно, что к 250-летию Эрмитажа мы фактически закончили электронную базу наших экспонатов. Чтобы понять, какая это колоссальная работа, скажу: своими силами мы могли вносить в базу только 100 тысяч экспонатов в год. Ведь каждый надо вписать, сфотографировать, а иногда и в нескольких ракурсах. Но благодаря государственному финансированию появилась возможность привлечь силы со стороны. Кроме работы с документами хранители занимаются научной работой. В ведении главного хранителя музея находятся реставрационные лаборатории и лаборатории климатического и бактериологического контроля.

Какое любимое произведение в Эрмитаже?

Конечно, у меня есть любимые экспонаты, некоторые абсолютно уникальны. Например, пазырыкский ковер, самый древний из сохранившихся в мире. Ему 2,5 тысячи лет. Или коллекция сасанидского серебра из Древнего Ирана. Или пенджикентская живопись, открытая экспедицией Эрмитажа. Такого больше нет нигде.

Что вы чувствуете, когда видите огромную очередь в музей?

Я радуюсь, что люди идут сюда. В перестроечные годы посетителей было намного меньше, а сейчас они вернулись. Ведь мы работаем не только для того, чтобы хранить, но и чтобы показывать людям.

"Самое интересное — это чердаки"

Сергей Маценков, старший научный сотрудник отдела истории и реставрации памятников архитектуры Эрмитажа. Создатель и хранитель коллекции по истории технического оснащения музея. В Эрмитаже работает 25 лет

Как произошло знакомство с Эрмитажем?

Еще в детстве, привели родители. Картины тогда большого впечатления не произвели. А вот Иорданская лестница, огромные архитектурные объемы, интерьеры — да.

Какой он, ваш Эрмитаж?

Когда Эрмитаж отмечал свое 225-летие, мы с другом пришли на юбилейную выставку — шедевры западноевропейской живописи из музеев Европы и США. У меня до сих пор даже ее каталог остался. Я тогда подумал: а нельзя ли мне в Эрмитаже работать? Время было перестроечное, я работал в кооперативе, мы как раз какое-то кафе отделывали, что-то мне не нравилось. И я другу говорю: давай сходим в отдел кадров, спросим, нет ли места для нас. И ведь нашлось — инженером в отделе силового электрооборудования. Мы обслуживали все электродвигатели Эрмитажа. Потом я стал главным механиком. Тогда я познакомился с чердаками Эрмитажа — а это самое интересное, вот где еще живет XIX век! У меня и книжка написана про эрмитажные чердаки. По ходу работы стал собирать артефакты, которые связаны с техническим оснащением музея, занялся наукой. У нас в коллекции есть старинная деревянная киянка, которую использовали жестянщики для рихтовки потолков. Кто не знает — у нас в Новом Эрмитаже жестяные кессонированные потолки. И короба из чердаков над большими пролетными залами — видите, этот пробит снарядом и станет экспонатом на выставке к 70-летию Победы. И фрагменты перекрытий с квадратными гайками, и велотренажер времен Александра III, и антикварный унитаз, и первый эрмитажный компьютер. А это деревянный строительный блок, который использовали для подъема стройматериалов на восстановлении после блокады. Я хожу и все собираю. Иногда говоришь нашим сотрудникам — не выбрасывайте, приду заберу. Прибегаешь — а уже ничего нет.

Какое любимое произведение в Эрмитаже?

"Возвращение блудного сына" Рембрандта.

Какие чувства возникают при виде огромной очереди в музей?

Приятно, что люди увидят и часть моего труда.

"К красоте невозможно привыкнуть"

Анна Садовникова, музейный смотритель. В Эрмитаже работает 10 лет

Когда произошло знакомство с Эрмитажем?

В детстве, конечно. Помню, что очень тогда устала.

Какой он, ваш Эрмитаж?

Я всю жизнь связана с культурой. Работала моделью и 13 лет показывала моду. А в 62 года вышла замуж за петербуржца и переехала сюда из Мурманска. Я прямым ходом сюда: хочу у вас работать. У меня после модельной профессии было много нарядов, и мне хотелось работать на людях. Это сейчас у нас форма, а раньше-то мы могли одеваться, как захотим. Первый мой день работы был в рыцарском зале. Я сижу на стуле и думаю: боже, куда я попала, неужели я буду работать в этой красоте?! И это чувство до сих пор не оставляет. К красоте ведь невозможно привыкнуть. Первые два года смотрители (а нас в Эрмитаже 350 человек) работают во всех залах. Мы должны знать: что и где находится, какова специфика. Должны научиться работать глазами — понимать посетителя, с чем он пришел. А может, он требует особого внимания. Некоторых, бывало, и со службой безопасности провожали. В нас, смотрителях, есть немножко и от психолога, и от воспитателя, и от пропагандиста культуры. Одни хотят знать, как куда пройти, другие интересуются какими-то произведениями. Бывает, что пожилой турист еле на ногах держится — тогда уступаю свой стул. Самые беспокойные — это иностранцы. Говоришь им: don't touch. Они: sorry, sorry и все равно трогают. Я от своей работы не устаю, хотя все время на людях. Наоборот, пока в 11 утра основной людской поток не пойдет, даже не по себе бывает. Чаще всего спрашивают: как побыстрее увидеть все? Отвечаю: это невозможно.

Какое любимое произведение в Эрмитаже?

Картины Леонардо да Винчи, наверное.

Какие чувства возникают при виде огромной очереди в музей?

Думаю, может, открыть дополнительные кассы и всех запустить? Но как тогда смотрителям за таким количеством людей углядеть?

"Очень люблю общаться с публикой"

Елена Кривенцова, экскурсовод. В Эрмитаже работает 6 лет

Когда произошло знакомство с Эрмитажем?

Мне было, наверное, года четыре, когда я пришла сюда с родителями. Помню ощущение огромных пространств, боги, крылья, мраморные статуи. Я уже когда стала здесь работать, пыталась найти зал, который так меня потряс. Ответ пришел, когда я вела детскую экскурсию и присела на корточки рядом с детишками. С уровня их роста глянула наверх и поняла — да, это было здесь, в Галерее истории древней живописи, где в центре расположены статуи Антонио Кановы.

Какой он, ваш Эрмитаж?

Это была детская мечта — работать в самом главном музее. Когда я училась в университете, узнала, что здесь набирается семинар подготовки сотрудников музея. Отучилась там год и стала экскурсоводом. А всего нас примерно 120-150 человек в музее. До сих пор помню свою первую группу. У меня было ощущение, что я, знаете, как ребенок на табуретке, который рассказывает стихотворение. А потом увидела поддержку в глазах и стало легче. Я веду и обзорные экскурсии, и тематические. Ведь чем больше работаешь, тем обширнее тематика. Самое главное — не быть высокомерным по отношению к посетителям, не считать себя умнее. Я очень люблю общаться с публикой, стараюсь рассказывать так, чтобы люди спрашивали. Дети чаще спрашивают, что сколько стоит и весит. А взрослые... Знаете, иногда после экскурсии, когда благодарят за рассказ, говорят: "Вы все нам хорошо рассказали, а что же вы нам Джоконду не показали?" Путают "Мадонну Литта" с "Моной Лизой". Говорю, что не все шедевры собраны в одном месте, есть и другие прекрасные музеи. Целый день, конечно, на ногах, но к этому привыкаешь. А вот связки иногда не выдерживают. Ведь я еще и классическим вокалом занимаюсь, а еще йогой и танцами.

Какое любимое произведение в Эрмитаже?

Их много. Всегда очень увлекает тема, над которой в данный момент работаешь. Сейчас я пригласила бы вас на выставку Дада и сюрреалистов в Главном штабе.

Что вы чувствуете, когда видите огромную очередь в музей?

Молодцы, что пришли. Поражаюсь настойчивости. Я-то сама хожу в музеи без очереди.

"Разговор с тысячелетиями"

Екатерина Андреева, художник-реставратор лаборатории научной реставрации скульптуры и цветного камня. В Эрмитаже работает 12 лет

Когда произошло знакомство с Эрмитажем?

Как и у многих, в школьные годы, когда пришла сюда с экскурсией.

Какой он, ваш Эрмитаж?

В Эрмитаж я перешла из Научно-исследовательского музея Российской академии художеств, где училась и тоже работала реставратором. Здесь больше возможностей заниматься реставрацией мраморных скульптур, более разнообразная коллекция. Первой моей работой в Эрмитаже была гипсовая статуэтка Гебы, она сейчас стоит в экспозиции. А сегодня у меня на столе памятник из отдела античного мира — фрагмент рельефа "Одиссей избивает женихов". Для каждой вещи есть своя методика работы. В античной скульптуре встречается много следов старых реставраций. Мы удаляем загрязнения, используя нейтральные средства. На античной скульптуре уже образовалась патина, и она должна остаться. Очищаем стыковочные швы от старого клея и перекрываем специально подобранной светлой мастикой.

В Эрмитаже очень хорошая школа реставрации. Когда работаешь со скульптурой, всегда невольно подчиняешься авторскому замыслу, понимаешь, что автор хотел сказать, о чем думал, как двигался его инструмент. И при этом видишь, как работали реставраторы прошлого, понимаешь и их мысли. Такой получается разговор с тысячелетьями.

Какое любимое произведение в Эрмитаже? 

Мне нравятся античные скульптуры.

Что вы чувствуете, когда видите огромную очередь в музей?

Уважение к людям, которые пришли в музей.

"Каждое время говорило своим языком"

Елена Соломаха, заместитель заведующего отделом рукописей и документального фонда. В Эрмитаже работает 35 лет

Когда произошло знакомство с Эрмитажем?

Еще в школе я ходила сюда в кружок к методисту научно-просветительного отдела, блестящему специалисту Наталье Валентиновне Бродской, которая до сих пор работает в Эрмитаже. Я оканчивала французскую школу, а Наталья Валентиновна занималась с нами французским искусством. Благодаря этим занятиям я влюбилась в Эрмитаж и заболела им.

Какой он, ваш Эрмитаж?

Я искусствовед и занимаюсь историей Эрмитажа. Это потрясающе интересно. И когда ко мне приходят студенты, я им говорю: "У вас есть удивительная возможность прикоснуться к истории в прямом смысле слова". Самый древний наш документ, если не брать личные фонды сотрудников, — это каталоги екатерининских собраний. Например, каталог Картинной галереи Екатерины Великой 1773 года, составленный графом Минихом. Уникальный документ в трех томах, написанный на французском языке. А что такое документ? Это же не только текст. Это бумага, это почерк. Это то, как он оформлен. Это стилистика эпохи, потому что каждое время говорило своим языком. Язык отражает стиль эпохи и способ мышления. Как писали до 1918 года? "Милостивый государь, с совершеннейшим почтением" и т.д. И вот записка 1918 года: "Справка дана гражданину такому-то, что он работает в государственном Эрмитаже и саботажником не является".

Сейчас у нас около 40 тысяч единиц хранения. Каждая единица — это дело. Документы по покупке, приобретению, поступлению коллекций, выдаче, выставкам, реставрации, научной деятельности сотрудников — все здесь. Личные фонды и личные дела сотрудников Эрмитажа за все эти годы. Можно найти документы о каждой картине: когда поступила, как проходила по каталогам, где выставлялась. Сейчас я готовлю книги для так называемой "Черной серии". Она называется "Государственный Эрмитаж: страницы истории". В этой серии у нас уже вышли четыре книги документов. Две из них о Совете Эрмитажа, был такой коллегиальный орган, который управлял музеем с 1917 по 1926 год. А сейчас готовлю серию сборников документов, которые касаются распродаж из Эрмитажа в 1928-1933 годах. Когда работаешь с документами, начинаешь понимать, как пристрастно любое свидетельство, насколько оно относительно. Ведь память человека может быть неверной. К истине приближаешься, когда начинаешь сопоставлять разные свидетельства.

Какое любимое произведение в Эрмитаже?

Когда я была ребенком, это была "Флора" Мельци, сейчас у меня много любимых произведений.

Что вы чувствуете, когда видите огромную очередь в музей?

Приятно, что так много людей хотят увидеть этот замечательный музей.

"Система охраны сделана именно для нашего музея"

Петр Герман, начальник отдела электронной техники, сигнализации и связи. В Эрмитаже работает 19 лет

Когда произошло знакомство с Эрмитажем?

Первый раз пришел сюда ребенком, но помню это плохо.

Какой он, ваш Эрмитаж?

По образованию я инженер-радиотехник, в Эрмитаж пришел наладчиком систем сигнализации. Сейчас у меня в отделе 30 человек. У нас система сигнализации задействована на 10 тысяч адресов, телефонная станция на 2 тысячи номеров, а сеть объединяет 1200 компьютеров.

В Эрмитаже очень хорошая система сигнализации, она была сделана именно для нашего музея. Там, где дело касается защиты картин, витрин, мы стараемся покупать все самое лучшее. Срабатывает система очень часто — в залах находятся десятки тысяч человек, постоянно чего-то касаются, случайно, я надеюсь. Нынешнюю систему защиты начали устанавливать в 2001 году, это была большая работа, которая заняла почти пять лет и охватывала все здания и помещения Эрмитажа. К этому времени старая система, которую устанавливали в 1985 году, устарела, была физически изношена и поддерживать ее работоспособность было сложно. Сейчас у нашего отдела масса работы: реконструируется много объектов, вводится здание Главного штаба, сдается Малый Эрмитаж, Запасной дворец. Мы там делаем все системы безопасности и связи, интегрированные в единый общемузейный комплекс, все эти объекты должны быть подключены к 250-летию Эрмитажа.

Какое любимое произведение в Эрмитаже?

Мне нравятся импрессионисты. Но ведь они всем нравятся. Нравится голландская живопись, Рейсдал. Нравится Эрмитажный театр и вечерний вид на Дворцовую площадь. Много чего нравится.

Что вы чувствуете, когда видите огромную очередь в музей?

Жалко мне этих людей. Не люблю я стоять в очередях. Но, видимо, это неизбежно. Пропускная способность музеев ограничена, везде так.