"Китай — не помощник"

Поворот в сторону расширения всестороннего взаимодействия с КНР уже объявлен одним из российских политических и экономических приоритетов. Что поджидает нас на этом пути, "Огонек" выяснял у экономиста и политолога Владислава Иноземцева

— Владислав Леонидович, разворот во внешней политике России на восток, о котором столь много говорят, действительно имеет место?

— Проблема в том, что Россия развернулась лицом к Китаю не потому, что захотела сотрудничать с ним, а потому, что он оказался в поле ее зрения, когда та повернулась спиной к Западу. Если бы при таком развороте перед глазами оказалось Зимбабве, дружили бы, наверное, с ним. Но географически сложилось так, что, оказавшись к Западу тылом, Россия смотрит на Пекин. Нынешняя власть идет путем Александра Невского: тот в XIII веке боролся с тевтонскими рыцарями, активно насаждавшими католицизм, но при этом получал ярлык на княжение в Орде и признавал себя подданным хана, куда более толерантного в отношении вероисповедания своих вассалов. Владимир Путин поворачивается спиной к Западу — ЕС и США, которые учат его верховенству закона, правам человека, однополым бракам,— всему, что ему глубоко противно, и намерен вести диалог с Китаем, не указывающим, как жить... Россия не то чтобы "встает" под Пекин, а создает коалицию, чтобы чувствовать себя более уверенно в противостоянии с Западом. На самом деле разворот во внешней политике России скорее только объявлен, чем де-факто состоялся. Запущенные процессы сработают лишь через какое-то время и реальные перемены проявятся скорее всего не слишком быстро.

— Но Пекин уже заговорил о том, что "мир нуждается в новом равновесии"...

— Просто пришло время, когда Пекин ощутил силу, достаточную для подобных заявлений. В 1996 году объем экспорта Китая был меньше, чем у Бельгии, последние четыре года он крупнейший экспортер в мире, а с 2013 года — еще и лидер по объему промышленного производства. Через 3-4 года это будет первая экономика мира, если считать ВВП с учетом паритета покупательной способности валют. Военный бюджет у него — второй после США. Вот вам и почва для жесткой риторики... Еще в начале 1990-х американский политолог индийского происхождения Параг Ханна предложил по-новому взглянуть на современное мироустройство. Он разделил мир на три составляющие: страны "первого мира" — США, Китай и ЕС, страны "второго эшелона", способные сместить баланс сил, вступая с первыми в альянсы (Мексика, Япония, Россия, Бразилия, Индия, ЮАР и Турция), и периферийные — в полном смысле слова "третий мир". В этой схеме государства "второго мира" — не менее активные субъекты мировой политики, чем "центры". Иными словами, Россия способна повлиять на равновесие сил внутри треугольника США — Китай — ЕС. Тем более что экономический центр мира сегодня и без того смещается в Азию: если после Второй мировой войны США имели 50 процентов от мирового ВВП, то сейчас — чуть больше 20.

— Выходит, "восточный путь" — верный вектор?

— Похоже, что российские власти продешевили, самостоятельно придя к Китаю и предложив свои услуги. Можно было бы получить куда больше выгоды от роли геостратегического балансира. Ведь это только с обывательской точки зрения в регионе Тихого океана господствует Китай. На самом деле ВВП государств, имеющих выход к океану, делится на две почти равные части: на Азию, не считая Австралии, приходится примерно 48 процентов, на Южную и Северную Америки плюс Австралия — 46 процентов, еще около 5 процентов — Россия. Можно было бы "задорого" продать свое "дружеское" расположение любой из сторон.

— Дорого, это когда есть спрос, но США, похоже, не заинтересованы в России с ее 5 процентами "тихоокеанского" ВВП.

— И по ту сторону Берингова пролива никто не застрахован от глупости: долголетнюю политику США после распада СССР и до украинской проблемы прозорливой не назовешь. В Вашингтоне не смогли отделаться от наследия холодной войны и просчитать, что Россия для США на востоке, в районе Тихого океана,— естественный союзник, который смог бы развивать свои дальневосточные территории по примеру Аляски или Канады. Китай в этом смысле России не помощник: у него в планах развитие его срединных земель, находящихся в зоне пустыни и полупустыни, а у России — Якутия и Магадан. Да, США сделали глупость, дожимая былого врага, и, думаю, о своей недальновидности они когда-нибудь пожалеют, но уже после того, как нынешний конфликт дойдет до ручки. Лично у меня мало сомнений в вероятности новых масштабных военных действий на востоке Украине, на которые Запад ответит новыми санкциям... В общем, на ближайшие 8-10 лет Россия испортила отношения с Западом радикально.

— Выходит, Россия сама себе отрезала путь для политического лавирования?

— Последствия от сужения российского поля для маневров еще не все просчитаны. К сожалению, такой исход — отчасти следствие безумной геополитической доктрины. Кое-кто во власти до сих пор мыслит категориями столетней давности, и союз с Китаем лишь наполовину обусловлен обстоятельствами и экономическими причинами, вторая половина — геостратегические цели. Средняя Азия — по-прежнему зона российских интересов, а раз так, то диалога с Китаем, доминирующим в регионе, не избежать. Но российское евразийство — оно построено в логике и на аргументах эпохи Хэлфорда Маккиндера. Этот британский историк и географ начала XX века придумал такое понятие, как "хартлэнд" (срединная, стержневая земля) — континентальное пространство, которое не затрагивают неожиданные удары истории. Для Евразии хартлэндом были Урал, Западная Сибирь, Казахстан, Монголия и Синьцзян. Господство над этой территорией, казалось британцу, позволяло претендовать на мировое господство. Сто лет назад теория оправдывала себя, потому как проблема безопасности была тесно увязана с недоступностью части территории для нападения. Сейчас все иначе: 68 процентов мирового ВВП производится на территориях, отдаленных не более чем на 100 миль от океанского побережья. Все, что в глубине континентов, как правило, самые бедные страны. Экономической основой процветания, по Маккиндеру, были трансконтинентальные железные дороги, по которым тогда перевозилось 48 процентов грузов, сегодня этим путем перемещается лишь 15 процентов грузов в мире. В начале XXI века торговля стала преимущественно морская, и те же США разобрали более половины имевшихся у них железных дорог, в тои числе три из пяти веток, соединявших Атлантическое и Тихоокеанское побережья. И на этом фоне Россия по-прежнему идет не к морям, а вглубь Азии, игнорируя все современные экономические тенденции. Зачем? С точки зрения экономики, эти территории — экономическая обуза.

— Одно из объяснений: чтобы оставаться в числе лидеров, ядерного оружия мало, нужны "зоны влияния"...

— Все зависит от того, какая "зона". Например, Мексика — крупнейший торговый партнер США, поставляющий в Штаты лишь на треть меньше товаров, чем Китай (на 285 млрд долларов в 2012 году против 418 млрд долларов). В Мексике работают корпорации США, и эта страна де-факто является серьезным дополнением американской экономики. Евросоюз уже поглотил Восточную Европу и имеет налаженные торговые отношения с Турцией. Экономические выгоды от сотрудничества и с первой, и со второй очевидны. А что Россия хочет от Средней Азии? Товарооборот между нами и странами Таможенного союза практически не растет. Экспорт из Казахстана в Россию за три квартала этого года упал на 18 процентов! И не удивительно: Россия и Казахстан — поставщики сырья. Нефть, металлы и уголь в общем экспорте России составляет 77 процентов, а у Казахстана та же цифра по нефти, газу и урану дает 91 процент. В чем мы можем друг другу помочь? Даже если Россия объединится с государствами Средней Азии, Белоруссией и Казахстаном, суммарное ВВП окажется меньше бразильского.

— Но от сотрудничества с Китаем есть выгода?

— Россия — поставщик сырья. Такой товар можно продать кому угодно, была бы труба или танкер. Второе даже лучше, потому что дает мобильность в выборе покупателя. Но Россия занимается экономическим мазохизмом, привязывая свой нефтеэкспорт к трубам, целесообразнее было бы наладить морские перевозки. В общем, не нужно быть чьим-то союзником, чтобы продать нефть. Первый импортер нефти в США, например, Канада, а на втором месте — Венесуэла. Но в России, видимо, убеждены, что сырье следует продавать только тем странам, с которыми нет жестких разногласий. В этом ключе хорошо бы задаться вопросом: выгодно ли продавать Китаю? Ответ: если КНР дает цену, равную или выше европейской или американской,— да. Есть такое? Нет. Но, может, дело в том, что во всем мире отказались покупать российскую нефть? Тоже нет. Тогда я не вижу особой экономической выгоды от углубления сотрудничества с Китаем на этой ниве.

— К тому же Китай — угольная страна: 85 процентов его энергетики базируется на угле, а на газе — всего 2 процента...

— Китай намерен газифицироваться и от дополнительного газа не откажется. Перед саммитом АТЭС все предприятия в радиусе 150 километров от Пекина были остановлены на 2 недели до "даты икс", что и позволило провести саммит без привычного китайского смога. Так что газ им нужен, но задешево. Другое дело, что Россия 10 лет пыталась договориться с КНР о цене на газ. На сей раз, похоже, договорилась, а вот продешевила или нет, узнаем позже.

— Может, за поставки сырья Россия рассчитывает получить технологическое или иное сотрудничество?

— В 2009 году Дмитрий Медведев подписал с китайцами Протокол о приграничном экономическом сотрудничестве. По нему Россия разрабатывает (с некоторой китайской помощью) месторождения полезных ископаемых, а китайцы строят на своей территории промышленные предприятия. КНР — не помощник в российской индустриализации. Китайцы интересуются только нашим сырьем, готовы везти его к себе и работать с ним уже на своей территории. Промышленного развития российские восточные регионы от всего этого не получат, и вряд ли стоит ожидать из КНР серьезных инвестиций — не любят они вкладываться в развитие чужих экономик.

— Значит, расчет на то, что китайские деньги заменят западные кредиты, не оправдан?

— Китай, как правило, не дает в долг — только под контракты или на развитие экономик, которые он контролирует или в которых заинтересован. Россия могла бы получить от Пекина деньги на какие-то целевые задачи. Но китайцы не дали ни юаня, например, на строительство газопровода из России в Китай, поскольку строительство решила вести российская сторона. Они хорошо знакомы с нашей спецификой: зачем им удорожание проекта минимум в 3 раза с последующим взлетом цен на газ? А давать деньги в долг — нет традиции. Банковские кредиты возможны, но под большие, чем на Западе, проценты и уж точно не в таких объемах. Словом, перекредитоваться в Китае у российских госкорпораций и банков вряд ли получится. Вообще же все инвестиции Китая за рубеж — от Боливии до Анголы — сделаны исключительно в сырье. И в этой связи я опять не вижу выгоды от сотрудничества с Китаем. Максимум, на что можно рассчитывать,— на помощь в освоении ресурсов Сибири. И то, если повезет. А про промышленность, инфраструктуру и т.п. можно точно забыть. Высокотехнологичным производством Китай будет заниматься на своей территории. Китай — серьезный игрок, имеющий свои интересы. Если они совпадают с российскими — хорошо, если нет, то и сотрудничество прекратится. Это не значит, что Пекин не интересует политика: хотя КНР и не поддержал санкции против России, он и не одобрил того, что происходит на востоке Украины.

— Говорят, китайские чиновники смотрят с неприязнью на российскую систему, в которой так мало профессионализма...

— Возможно. Лет десять назад мне довелось говорить с одним китайским партбоссом в Шанхае. Я задал нетактичный вопрос: кто придет на смену их лидеру, если с тем случится ЧП? Мне ответили, что точно сказать сложно, но на смену таких человек пять или шесть, то есть у них несколько высших руководителей, которые прошли путь, позволяющий занять высший пост,— это путь, на котором каждый день приходится доказывать высшую степень профессионализма и эффективности. С другой стороны, открытого недовольства российской системой власти я от китайцев никогда не слышал. Но то, что Россия в глазах профессионалов в геостратегических играх уже продешевила, несомненно. Впрочем, если Россия решит развернуться опять, на сей раз спиной к Китаю, то потерь не будет — Пекин будет по-прежнему покупать российские газ и нефть, если к тому времени будет построена труба. Китай медленно меняет свои подходы, просчитывает, осмысливает годами. Россия — иное дело. Нынешний разворот имеет ту же внутреннюю логику, что в свое время имел поворот от дружбы с США к партнерству с Евросоюзом. Вспомним: после 11 сентября Россия раскрыла объятия Вашингтону на почве борьбы с терроризмом, но партнеры рассорились в момент вхождения американских войск в Ирак, и хотя цены на нефть из-за этого серьезно выросли, Россия начала сдруживаться с Евросоюзом, приязнь к которому охладела одновременно с "померанцевой революцией". Теперь вот следующая остановка — Китай. Если и тут российские власти не найдут понимания, даже сложно представить, к кому еще можно пойти. Ходить вечно можно только по кругу...

— Получается, Россия ищет любви, а не выгоду?

— Я бы сказал — понимание и общую тему. С американцами это была борьба с терроризмом, с европейцами — сохранение прежней доктрины суверенитета, с китайцами — новый баланс сил в международной политике. Что дальше — не ясно. Но, если следовать теории "центров силы", набор уже исчерпан — по всем трем Россия уже прошлась. Ну, или они по ней — это кому как приятнее.

Беседовала Светлана Сухова