Газпромбанк впервые показал в Москве произведения из своего собрания на выставке «Присутствуя в городе явно и незримо» в ГЦСИ. Куратором экспозиции, посвященной личным городам художников, выступил Андрей Паршиков. Рассказывает АЛЕКСАНДРА ШЕСТАКОВА.
Фото: ООО «Арт Финанс»/Коллекция Газпромбанка
Многие зарубежные компании собирают искусство: собственные коллекции есть у Deutsche Bank, UBS и Bank of America. В России бум корпоративных коллекций случился в начале 90-х годов. Тогда только появляющимся бизнесменам искусство казалось удачной инвестицией или же способом чуть отретушировать лицо компании. Правда, большинство таких собраний довольно бесславно завершили свое существование во время кризиса 1998 года — были распроданы по частям или полностью. Апофеозом стал уход с молотка коллекции Инкомбанка — тогда на торги, проводимые аукционным домом «Гелос», было выставлено больше тысячи произведений, в том числе коллекция современного искусства, собранная Екатериной Деготь и Ильей Ценципером, частично определенная оценщиками как «товарная масса».
Собрание современного русского искусства Газпромбанка существует недавно — всего три года и насчитывает не так уж много вещей — 157. Куратор коллекции — директор фонда «Виктория — искусство быть современным» Тереза Мавика, из-за чего велика вероятность, что состав авторов и произведений будет перекликаться с политикой фонда.
Премьерный показ работ состоялся два года назад в музее Albertina в Вене. Тогда легитимизация крупного российского бизнеса за рубежом не обошлась без скандала: один из участников выставки «Dreaming Russia» — Леонид Тишков попросил убрать из экспозиции свою работу в знак протеста против судебного преследования активистов Greenpeace за акцию на нефтяной платформе «Приразломная» ООО «Газпром нефть шельф».
Московский показ принадлежащих банку произведений в ГЦСИ на выставке с говорящим названием «Присутствуя в городе явно и незримо» обошелся без эксцессов.
Выставка посвящена городу, который, прямо как кино во французском альманахе, у каждого свой. Лучше всего такой подход описывает графика Ивана Чуйкова — в его московские виды еле заметно вторгаются открытки из совсем других мест, демонстрируя, что даже в закатном пейзаже каждый видит лишь то, что хочет.
Экспозиция сконструирована наподобие эмблемы средневекового ордена розенкрейцеров, из манифеста которого взято название выставки,— креста с розой, вписанного в треугольник. На месте розы находится «площадь» с золотыми танками без башен Анатолия Осмоловского, крест кончается знаком метро, перерисованным Дмитрием Гутовым, а в «бедрах треугольника» расположены работы Вадима Захарова, Ивана Чуйкова, Ольги Чернышевой и Алины Гуткиной. Такое решение позволяет по-разному видеть выставку с каждой из точек небольшого выставочного зала ГЦСИ. В зависимости от положения смотрящего каждая из работ обрастает новыми визуальными связями и контекстами. Например, планы квартир из серии «Жилплощадь» Александры Паперно, увиденные на фоне взрывов на холсте Виктора Алимпиева, становятся гораздо ближе к живописи, чем к картографии
Впрочем, архитектурных зарисовок на выставке хватает и без портретов частных пространств. Они в избытке присутствуют в фрагменте инсталляции «Лаборатории городской фауны» (Анастасия Потемкина и Алекс Булдаков) «Экспансивные виды МЭЛЗ», посвященной диким кошкам, обитавшим на московском Электрозаводе. Работа была впервые показана во время архитектурной биеннале в Венеции, в ГЦСИ представлена лишь ее малая часть, вырванная из контекста,— чертежи завода и рисунки Анастасии Потемкиной о связанных с кошками суевериях. С присущей группе социологической дотошностью «Лаборатория…» показывает жизнедеятельность систем, существующих одновременно внутри города и вне его в силу малозаметности.
Фотографии антрополога от искусства Сергея Браткова из серии «Моя Москва» сообщают неожиданный эпический размах городским сценкам. Например, выведение слона на потеху прогуливающимся по ВДНХ зевакам, снятое Братковым, превращается в нечто вроде средневекового праздника.
Впрочем, для создания личного города и мира порой вовсе не обязательно покидать стены собственной квартиры. В духе заправских конспирологов Вадим Захаров нашел в фотографиях кафельного пола некие силуэты и использовал их в инсталляции «Приложение ко второму тому “Мертвых душ” Николая Васильевича Гоголя, найденное на Глолерштрассе, 22». Романтический концептуалист срежиссировал нахождение необычного артефакта прямо у себя дома. Участница основного проекта Венецианской биеннале Ольга Чернышева обнаружила дополнительное измерение в сочетании хрестоматийных сюжетов и отражений посетителей музея в защищающих картину стеклах.
Широта понятия «город» позволила куратору Андрею Паршикову включить в экспозицию максимально непохожих друг на друга художников, большинство из которых, казалось бы, объединяет лишь нахождение в одной коллекции. Будто бы следуя учению ордена розенкрейцеров, Паршиков построил выставку не на четкой концепции, а скорее, на «эзотерических истинах».