Задели за былое

Парламент ФРГ принял резолюцию, которая вызвала в Турции бурю гневных протестов, а в Германии и в Европе массу недоуменных вопросов. Что хотели сказать немцы этой резолюцией? И главное — зачем?

Виктор Агаев, Бонн

На первой странице оппозиционной турецкой газеты Sozcu на днях появился фотомонтаж: Ангела Меркель изображена на фоне свастики и с гитлеровскими усиками. Над картинкой по-немецки: "Постыдились бы!". А дальше такой текст: "Внуки Гитлера обвиняют Турцию в геноциде. Германия, уничтожившая шесть миллионов евреев, Германия, поставляющая оружие курдским террористам, признала так называемый геноцид армян. Мы в бешенстве".

Чуть спокойнее выражает свое возмущение Sabah, газета партии Эрдогана: "Наши братья по оружию нанесли нам удар в спину".

Султан и шут

Крайне резко отреагировал и сам президент Турции: "Не немцам говорить о якобы имевшем место геноциде в Турции". Особенно Эрдогана раздражает то, что резолюцию поддержали все 11 депутатов Бундестага, которые являются выходцами из семей турецких гастарбайтеров. "Все они предатели, агенты запрещенной Рабочей партии Курдистана",— уверен Эрдоган. Мэр Анкары выложил в социальной сети их портреты, под которыми стали быстро множиться призывы к их убийству. Опасаясь, что все это может быть реализовано (как в самой Турции не раз и бывало), полиция взяла депутатов под охрану. Больше всего достается лидеру "Зеленых" Джему Оздемиру, который был одним из инициаторов резолюции.

Меркель в глухой обороне. Через своего пресс-секретаря ответила только на оскорбления в адрес депутатов: она не понимает, как можно называть их террористами.

Эта вялая реакция вызвала бурю в немецких соцсетях: немцы в большинстве своем не в состоянии понять причину столь резкой и на редкость единодушной реакции турецкой стороны. Ведь в резолюции Бундестага нет ни новых фактов, ни новых обвинений. Ничего нового, кроме одного слова: парламентарии ФРГ впервые признали, что уничтожение миллиона армян в Османской империи в 1915-1916 годах было сознательным и планомерным истреблением нации, то есть геноцидом.

Слово становится политикой

Проблема между тем именно в этом определении. Ведь Турция, наследница Османской империи, давно уже перестала отрицать, что тогда безвинно погибло много армян, и даже выражала сожаление по этому поводу. Но она категорически отрицает обвинения в геноциде, то есть в сознательном уничтожении армян как нации. Турция считает их жертвами Первой мировой войны.

По официальной версии, власти тогда хотели срочно "отселить" армян в связи с приближением фронта. Для этого в пустынных районах империи, в Месопотамии и Сирии создавались специальные лагеря. Но в большинстве случаев, как только люди оказывались вдали от дома, их грабили и убивали. Этим занимались и солдаты, которые их охраняли, и бандиты. До мест назначения добиралась лишь небольшая часть депортированных. Сотни тысяч погибли от голода, жажды, эпидемий, отсутствия элементарных санитарных условий. Известны случаи, когда армян выводили из лагерей и тысячами вырезали в пустыне. Действия турок отличались беспримерной жестокостью. Этого требовали тогдашние лидеры страны. А поскольку основные распоряжения местным властям относительно армян были разосланы еще до начала войны, можно утверждать, что уничтожение армян в принципе, уничтожение народа (или геноцид — это слово появилось позже) — это проявление политики, а не спонтанная акция, обусловленная сложившейся военной ситуацией. Такая политика преследовала сразу несколько целей: от геополитических до религиозных и меркантильных: ликвидировав армян, турки получали в свои руки все их состояние.

Этим, по мнению многих экспертов, объясняется и стойкое нежелание Турции признавать факт геноцида. Ведь признание приведет к целому комплексу юридических последствий. Со стороны Армении и со стороны наследников, рассеянных по всему миру, посыплются требования финансовой компенсации, притязания на те или иные объекты и территории. Немцы это знают лучше, чем кто другой.

Но дело не только в этом. Армянин Грант Динк, издававший в Стамбуле армяно-турецкую газету Agos и убитый в 2007-м турецким националистом, считал, что табуизация самого слова "геноцид" необходима для национальной самоидентификации турок. "Если отказаться от табу, начать обсуждать эту тему, то возникнет слишком много вопросов, разрушающих фундамент существующего национального государства и того государства, которое создает Эрдоган, государства — преемника великой Османской империи",— полагал он.

Если опираться на эту оценку, то крайнее раздражение Анкары на немецкий демарш понятно — именно этого и следовало ожидать. И все чаще во внутригерманских дискуссиях звучит вопрос: если последствия были очевидны, то почему резолюция все же дошла до голосования? В чем смысл такой игры на обострение для Меркель?

Принять нельзя отложить

Дело в том, что у немецкой резолюции по турецкому вопросу своя и уже давняя история. В Германии 11 лет назад именно фракция партии Меркель настояла на том, чтобы в резолюции по поводу 90-й годовщины трагедии слова "геноцид" не было. Как объяснял тогдашний эксперт ХДС Фридберт Пфлюгер, "речь идет не о покаянии или определениях, а о выяснении исторической правды. Мы не сказали, что геноцида не было, мы лишь стремились отобразить в нашем документе истинный масштаб кровавой расправы, которая началась в Турции в 1915 году. Если мы хотим как-то повлиять на мнение самих турецких граждан, в том числе и в нашей стране, надо обращаться к их уму и сердцу. А если я употреблю в этой дискуссии слово "геноцид", то ни один турок слушать меня не станет".

"Недооценивать Эрдогана нельзя"

Через 10 лет после этого, в 2015 году, когда отмечали столетие геноцида, глава МИДа Франк-Вальтер Штайнмайер, в интервью Suddeutsche Zeitung, с одной стороны, согласился "объединить в понятие геноцида" то, что произошло в 1915-м. Но тут же добавил, что все более ожесточенные политические дебаты по этому вопросу могут "осложнить или даже сделать невозможным" начало серьезного и прямого диалога между Турцией и Арменией. Поэтому, как писали тогда немецкие СМИ, исходя из актуальных политических соображений, под давлением руководства правящих фракций и немецкого МИДа, в ФРГ в 2015 году решили, что президент страны Иоахим Гаук слово "геноцид" в своей специальной поминальной речи использует, а Бундестаг об этом скажет через год.

В то время когда во властных коридорах выстраивали этот компромисс, волна беженцев невиданной силы еще не накрыла Германию, никто и не предполагал, что канцлеру придется "покупать" содействие Эрдогана в решении мигрантской проблемы пряниками в виде миллиардных компенсаций и обещаний решить вопрос безвизового въезда турок в Европу. Но ситуация изменилась, и в феврале нынешнего года, когда обещанная резолюция была готова, приходилось постоянно оглядываться на Турцию: "...то надо было проявлять уважение к важному союзнику в борьбе с террористами, то демонстрировать сдержанность ради соглашения по беженцам между ЕС и Турцией",— писала комментатор газеты Welt Клаудиа Каде. Отказаться же от заранее декларированного шага совсем Меркель на фоне пикирующего рейтинга и грядущих выборов просто не могла. Так что к маю, к очередной годовщине событий 1915 года, без резолюции было уже не обойтись. И хотя окружение канцлера прекрасно сознавало, что в нынешней ситуации было бы лучше промолчать, чем злить Эрдогана, деваться было некуда: в случае отказа от резолюции у критиков Меркель (а не критикует ее только ленивый) появилось бы явное доказательство зависимости ФРГ от турецкой "милости".

Такого впечатления допустить было нельзя, и потому резолюцию приняли. Но при этом отсутствовала большая часть депутатов и все лидеры страны: Меркель, Габриэль, Штайнмайер. "Они предпочли в день памяти прикинуться мертвыми",— зло пошутил один из сатириков. Тем не менее большинство немцев (74 процента) резолюцию поддержали (опрос ARD), хотя при этом 57 процентов понимают, что она негативно скажется на отношениях с Турцией.

Толкование смыслов

После того как дело было сделано, властям и СМИ оставалось одно — заняться комментариями по горячим следам. И тут стало ясно: цельного представления ни по вопросу истории вековой давности, ни по видению перспектив ближайшего будущего в Германии нет практически ни у кого.

"Историки, по сути, едины во мнении, что политика тогдашних руководителей Османской империи была именно геноцидом",— говорит гамбургский историк Юрген Циммерер, руководитель международной ассоциации по исследованию геноцидов. Он, правда, уверен, что поиски исторической истины не являются задачей немецких парламентариев. Но то, что в резолюции критически оценивается роль кайзеровской Германии в этом преступлении, историк считает правильным.

Лидер "зеленых" Джем Оздемир, выступая в дебатах о резолюции, напомнил, что Германия была союзницей Османской империи, немецкие советники были в турецкой армии и были явно настроены против армянского населения. "В этом смысле мы несем часть ответственности и должны признать ее",— говорит Оздемир.

В самой резолюции, однако, извинений за действия (или бездействие) немцев нет. Как нет и осуждения сегодняшней Турции и турок. "Они так же мало виноваты, как сегодняшние немцы — в холокосте. Обе страны, однако, обязаны сделать все, чтобы этого не повторилось",— звучит со всех сторон.

Ведущие немецкие СМИ, не отрицая факт геноцида, не осуждая резолюцию, пытаются понять: зачем все-таки она принята? Попытки пока безуспешны, и вот уже Ханс-Юрген Йоргес, комментатор журнала Stern, назвал резолюцию проявлением "вредоносного морального империализма". А комментатор DW Александр Кудашефф увидел в ней проявление немецкого высокомерия. Вот как он разъясняет свою позицию: "Понять, что это геноцид, осознать его, найти ему место в истории,— это задача турок, а не Бундестага. Это вмешательство во внутренние дела другой страны...То, как немцы преодолевали свое нацистское прошлое, может быть примером для многих. Если мы полагаем, что туркам тоже следует стремиться к этому, то рекомендации должны звучать из уст немецких историков, политологов, экспертов на всех мировых площадках и на двусторонних немецко-турецких встречах. А Бундестаг место для этого неподходящее. Или мы планируем вскоре осудить и сталинизм, маоизм, красных кхмеров и войну во Вьетнаме? Когда мораль нас устраивает, а когда — нет? А главное: что из этого следует?"

Ответ на этот вопрос прозвучал довольно быстро — Эрдоган публично напомнил немцам, что если уж говорить о геноциде, то начинать надо с 1904 года, когда они уничтожили около 100 тысяч человек, подавляя восстание племени гереро на юге Африки. Немцы это не признают геноцидом. А когда "зеленые" лет 20 назад потребовали это сделать, эксперты фракции ХДС/ХСС отказались обсуждать тему, поскольку слово "геноцид" появилось лишь в 1948 году. Примечательно, что сейчас в связи с геноцидом армян именно эта "оправдательная" формулировка чаще всего используется турецкими экспертами, но у немцев она понимания не находит. Бумеранг вернулся?

Обиды и прагматика

Эрдоган, по сообщению Spiegel-online, выразил сожаление, что на дебатах в Бундестаге отсутствовала Ангела Меркель: он, мол, хотел бы посмотреть, как она голосует, поскольку ему обещала сделать все, чтобы не допустить принятия резолюции. Неужели действительно обещала? Верится с трудом, но важнее другое. И Эрдоган, и его новый премьер-министр, пребывая в показательном гневе, пока не ставят под вопрос "сделку" с ЕС по беженцам.

Напомним коротко: Турция и ЕС при активном посредничестве Ангелы Меркель договорились, что Турция за 6 млрд евро забирает беженцев, которые нелегально попали в Грецию и "зависли" там, но одновременно Евросоюз начинает выдавать визы сирийцам, добравшимся до Турции и желающим попасть в ЕС. Правда, сейчас появились сообщения, что Турция выпускает сирийцев в ЕС избирательно: тех, кто имеет образование и может пригодиться, оставляет себе. Но в целом считается, что соглашение начало работать. Сирийцев в Греции уже почти не осталось. Хотя принимать "легальных" беженцев, кроме Германии, практически никто в ЕС не хочет.

Есть еще один сложный и важный аспект в отношениях Германии и Турции, который во всей этой истории пока в полную силу не сыграл. Речь идет не только о 3 млн турецких граждан, которые постоянно живут в ФРГ и, по статистике, постоянно голосуют за партию Эрдогана на выборах, но и о куда более представительной общине "немецких турок" в Германии. Большую роль в турецком сообществе в ФРГ играют и исламские проповедники, и разного рода общественные и религиозные объединения, которые нередко попадают в поле зрения спецслужб по подозрению в причастности к националистическим, экстремистским и террористическим структурам. Именно с "немецкими турками" Эрдоган связывает свои планы сближения с ЕС.

Тут стоит напомнить, что турецкая община в ФРГ, самая мощная в Европе, начала формироваться в 1960-1970-е годы: не менее 60 млн турок с тех пор работали в Германии. Большинство уехало, некоторые получили немецкое гражданство, но — и это пугает в ФРГ многих — в турецких семьях рождаемость много выше, чем в "чисто" немецких, а турецкие парни чаще всего находят жен в Турции, и потому прирост населения ФРГ идет в основном благодаря росту числа иммигрантов. В Берлине и Рурской области уже немало школ, где подавляющее большинство детей — турки.

Согласно последним опросам, 91 процент немцев считает, что Турции как партнеру нельзя доверять

Но и это еще не все. В стране в итоге сложилось не два почти не пересекающихся общества, а два с половиной — на территории ФРГ более полувека идет подпольная, но явная борьба между турками и курдами. Страшно подумать, если еще и этот "букет" расцветет на немецкой "клумбе" теперь, когда Турция воюет с курдским ополчением в Сирии и Ираке.

Ангела Меркель всегда отличалась утонченным прагматизмом, но в последние месяцы ей не позавидуешь — слишком много открылось "фронтов", которые канцлеру приходится держать одновременно. Сейчас, несмотря на непрерывный град оскорблений и с турецкой стороны, и со стороны немецких националистов (а их становится все больше), канцлер не устает повторять, что дружеские отношения с Турцией имеют чрезвычайно важное значение, а те 3 млн турок, что живут в Германии, должны помнить: они — неотъемлемая часть нашей страны. Аудиторию, однако, это уже не заводит: согласно последним опросам, 91 процент немцев считает, что Турции как партнеру нельзя доверять, надежным партнером ее считают только 7 процентов. Настоящий прагматик не учитывать этого не может.