Выставка "Эль Лисицкий. El Lissitzki" откроется в Новой Третьяковке и в Еврейском музее и центре толерантности 15 и 16 ноября. "Огонек" узнал, как музеи будут знакомить русскую публику с новыми измерениями авангарда Эля Лисицкого
Фото: Государственная Третьяковская галерея
Фото: Государственная Третьяковская галерея
Фото: Государственная Третьяковская галерея
Фото: Государственная Третьяковская галерея
Фото: Азербайджанский Национальный музей искусств им. Р. Мустафаева/ГТГ
Фото: Государственная Третьяковская галерея
Фото: Государственная Третьяковская галерея
Фото: wikipedia.org
Чтобы рассказать об Эле Лисицком, мастере, который заставил заговорить на языке авангарда как живопись с книжной графикой, так и архитектуру с фотографией, одного музея мало. Поэтому более 400 экспонатов из Третьяковской галереи, зарубежных музеев и частных коллекций разместятся сразу на двух площадках: в Третьяковской галерее и Еврейском музее и центре толерантности. Экспозиция такого размаха, по замыслу организаторов, сможет наконец открыть одного из виднейших авангардистов русской публике. "Еще при жизни на Западе Лисицкий считался одним из ведущих современных художников,— объяснила "Огоньку" Татьяна Горячева, куратор выставки и старший научный сотрудник Третьяковской галереи.— В России же его имя не очень известно широкой публике. По сути, мы возвращаем имя этого замечательного мастера отечественному зрителю".
Выставка, готовившаяся около двух лет, продумана так, чтобы одна часть экспозиции дополняла другую. О раннем, доавангардном, Лазаре Лисицком расскажет Еврейский музей и центр толерантности. Интерес к новому направлению в искусстве виден уже в его ранних работах 1918 года, сделанных для еврейской культурно-общественной организации "Культур-Лига". Иллюстрируя книги современных еврейских писателей и детскую поэзию на идише, Лисицкий пытался соединить еврейское национальное искусство с авангардным стилем. Но обратившись под влиянием Малевича к супрематизму, уже в 1920 году художник создал произведения, ставшие символом авангарда и воплощением революционности в советском искусстве. Этот виток в творчестве Лисицкого, который к тому моменту уже добавил к фамилии псевдоним "Эль", проиллюстрируют легендарный плакат "Клином красным бей белых" из коллекции Российской государственной библиотеки, фотоколлажи, фотомонтажи, рукописи, документальные снимки и ряд "проунов" из ГТГ и РГАЛИ.
Оформление выставки стало своего рода вызовом для организаторов. В каком-то смысле им пришлось соперничать с самим Элем Лисицким, который, по словам Татьяны Горячевой, "сам был признанным мастером выставочного дизайна". В роли дизайнера и архитектора Лисицкого представит Новая Третьяковка при помощи примерно 200 экспонатов, среди которых фотографии, проекты выставочного дизайна. Но особенно выделяются шесть живописных проунов — "проектов утверждения нового", как сам Лисицкий называл свою художественную систему и произведения, которые позволяли воплотить плоскостный супрематизм в объемной форме, то есть заложить основы архитектуры будущего. Созданные Элем Лисицким в Германии в 1920-е годы проуны прибыли на выставку из Художественного музея Базеля (Швейцария), Художественной галереи Морицбург (Германия), музея Ван Аббе (Голландия), Стеделейк музея (Амстердам), Центра Помпиду (Франция) и Национального музея искусств Азербайджана им. Р. Мустафаева. В отечественных музеях нет ни одной живописной работы Эля Лисицкого, а из всех его архитектурных идей покинуть бумагу удалось только одной. В московском Первом Самотечном переулке дом N 17 до сих пор удивляет прохожих непривычным сочетанием просторных квадратных и маленьких круглых окон. Такой Лисицкий спроектировал типографию для журнала "Огонек" в 1930 году, а два года спустя здание, задуманное архитектором-фантастом как "лежачий небоскреб", было уже возведено.
Первая масштабная ретроспектива Эля Лисицкого обращает внимание не столько на главные этапы творчества знаменитого авангардиста, сколько на парадокс, который по-своему преломляется в каждом из них. "Дарование Эля Лисицкого проявилось в самых разных областях: живописи, графике, архитектуре, полиграфии, дизайне и фотографии,— подчеркнула Татьяна Горячева.— Он не выделял в своей деятельности какой-либо главной сферы, считая себя универсальным художником-изобретателем".