|
Специалист по наездам |
 |
| Фото: ВАЛЕРИЙ МЕЛЬНИКОВ, "Ъ" |
— Почему вы выбрали эту профессию?
— Адвокат в современном понимании — это посредник между человеком и правосудием или государством, что не совсем верно. Само понятие "адвокат" должно аккумулировать в себе то, что у нас в России никогда не было в почете,— уважение к закону. К сожалению, многие люди, обращаясь за помощью к адвокату, прежде всего пытаются выяснить, может ли он передать пакетик с соответствующей суммой. Адвокат — это прежде всего личность, имеющая свои представления о добре и зле. Если их нет, такому человеку проще жить и работать.
Я вырос в адвокатской среде (отец — адвокат с 50-летним стажем) и вырос на уважении к закону. Так что после окончания юрфака МГУ я выбрал работу в милиции — хотелось набраться опыта для дальнейшей работы: адвокат, не имеющий профессиональной базы, не может быть полностью объективным. И опыт я этот получил.
— Чем приходилось заниматься?
— Меня пригласили в центральный аппарат МВД, в экспертное управление. Начинал экспертом-криминалистом, одновременно писал диссертацию по криминалистике. У меня были допуски ко всем основным видам экспертиз: дактилоскопия, оружие, портретная идентификация, идентификация по почерку и т. д. После защиты диссертации решил поработать следователем. Отработав в МВД в общей сложности десять лет, я сменил деятельность и стал адвокатом, попал в Московскую городскую коллегию адвокатов, где и тружусь по настоящий момент.
— После десятилетней следовательской работы вы быстро переключились на адвокатскую деятельность?
— Я посчитал необходимым не выбирать какое-то определенное направление в работе, а попробовать себя в разных делах. Поскольку я достаточно хорошо ориентировался в уголовных делах, то ими и занялся. Прежде всего необходимо было сформулировать круг своих профессиональных интересов — адвокат всеядным не бывает. Большая часть дел — автодорожные. Эти дела очень любопытны, а самое главное — здесь клиенты нормальные, приличные люди. Я, как бывший следователь и как человек, который искренне боролся с преступностью, просто не мог тех же преступников защищать. Конечно, это мне было материально невыгодно, но выгодно и полезно в профессиональном плане. За количеством дел не гнался, брал только те, которые представляли интерес.
— Наверное, непросто было поначалу с клиентами?
— Каждый адвокат имеет две возможности для того, чтобы начать работу: первая — это прием в юридической консультации, где клиентами могут стать случайные люди. Вторая — это рекомендации. В адвокатской среде принято обмениваться клиентами. Нормально, если кто-то из старших коллег предлагает простенькие дела, а потом есть статьи о бесплатном адвокате. Адвокат — это человек, который продает свою работу. Его голова, умения и навыки — это товар, который надо рекламировать. Поэтому я с удовольствием выступал на "Эхе Москвы", стоял у истоков "Авторадио".
— На ваш взгляд, какие качества кроме знания законодательства и эрудиции необходимы адвокату?
— Необходимы навыки сценической речи, риторики — надо уметь вести публичный спор или диалог. Также необходимо знание психологии, в том числе и судейской. Приведу такой пример: в одном из московских центральных судов работала судьей одна пожилая дама, судя по всему, старая дева. Приговоры выносила чудовищные по своей жестокости, при этом жутко не любила хорошеньких девушек, которые давали свидетельские показания. Если приходилось выступать там в качестве адвоката, всем девушкам советовал перед судебным слушанием ни в коем случае не краситься и одеваться похуже.
— Для того чтобы убедить судей, адвокат всегда может выдать желаемое за действительное?
— Мое ощущение таково, что при определенных условиях и развитии правовой системы адвокатская профессия может стать одной из самых безнравственных. Если адвокат защищает невиновного, то он может защитить его эффективно, используя рычаги закона. И сейчас в нашей профессии есть порядочные люди, которые никогда не позволят себе кривить душой. Потому что есть такое понятие — адвокатская профессиональная этика.
— Что именно вы имеете в виду?
— Представьте, что есть подозреваемый, вина которого доказана, а он все категорически отрицает, даже очевидные вещи. Если у адвоката нет сомнений, что вина полностью доказана, а клиент все же не сознается в деянии, адвокат не имеет морального права брать это дело. А если по ряду причин ему все же приходится это делать, например, если он назначен в качестве бесплатного адвоката, которому предстоит защищать явного злодея, надо вести дело так, чтобы соблюдалась норма закона и не нарушались права подзащитного. Не более того.
Есть международные документы по адвокатской этике, которые говорят, что адвокат не имеет права браться за дело, не будучи уверенным, что сможет законными путями и не принимая позицию подзащитного осуществлять защиту. Задача адвоката — отыскание в материалах дела обстоятельств, смягчающих вину подзащитного, представление этих смягчающих обстоятельств и выдвижение с просьбой учесть их при назначении судом наказания — это при наличии виновности. А при невиновности — искать обстоятельства, которые давали бы возможность полностью реабилитировать подзащитного.
— Значит, виновных в ДТП вы защищать не беретесь?
— Защищаю, правда, не всегда. Я могу себе позволить работать по тем делам, которые мне интересны. Я глубоко убежден, что 99% ДТП — это нарушение ПДД. Есть ситуации трагические. Например, одного водителя обвинили в причинении тяжких телесных повреждений сотруднику ГИБДД. А дело было так: на Таганской площади он наехал на люк, который был неплотно закрыт. Люк открылся, и машина легла на бок, проюзила и придавила к грузовику гаишника, который разговаривал с водителем. Причина происшествия была в том, что люк был не закреплен, а обвинили этого парня. Сначала мне удалось доказать невиновность водителя, а потом мы вместе со следователем пытались определить принадлежность люка, в итоге я добился прекращения уголовного дела. Таких дел, связанных с техническими неполадками на дороге, тоже немало, но существенно меньше, чем из-за нарушений ПДД. Давно известно, что русские живут не по правилам, а по понятиям — это и жизни касается, и дороги.
— Что для адвоката может стать провалом?
— Для одного провал — это когда он гонорар маленький получил. А для другого — когда его собственная правовая позиция оказалась несостоятельной. А может быть, что и позиция правильно выбрана, и клиент невиновен, но суд всех его доводов не услышал. Но это условно можно назвать личным провалом, потому что это провал нашей правовой системы.
Однажды мне пришлось работать по делу о наезде со смертельным исходом, и я глубоко убежден, что водитель в нем не был виноват. Водитель директора фирмы ехал на джипе Land Cruiser по внешнему радиусу МКАД в районе между Рублевским и Можайским шоссе. Было это в мае, в 10 часов утра, шел дождь, машин на дороге было мало. Он двигался в крайнем левом ряду со скоростью 80 км/ч. Через какое-то время заметил, что сзади кто-то мигает фарами. В момент перестроения из правого ряда вылетает "восьмерка", фактически подрезает и уезжает. Одно из колес джипа попадает на разделительную полосу, которая (как потом выяснилось) изготовлена из термопластической массы, сцепные свойства которой в несколько раз хуже асфальтового покрытия. Водитель джипа притормаживает, возникает занос, автомобиль раскручивается на мокрой дороге и врезается в припаркованный на обочине Ford, водитель которого оформляет мелкое ДТП. Водитель Ford погибает. К несчастью, оказалось, что это был племянник одного из высокопоставленных руководителей ГУВД Москвы. Все сразу и началось: бригада, которая оформляет дело, пишет в протоколе осмотра видимость 50 м, автоматически это означает, что водитель выбрал неадекватную скорость движения. Экспертизу проводят, исходя из параметра 50 м. Я запрашиваю метеорологическую службу, по их данным, видимость 2 км. С большим трудом удалось назначить повторную экспертизу и доказать, что у водителя не было технической возможности предотвратить ДТП. Прихожу в суд ходатайствовать о прекращении дела, а мне судья заранее говорит: "Пусть твой сухари сушит". Мы полностью восстанавливаем картину происшествия, жена погибшего на суде заявляет: "Хочу, чтобы его посадили на максимальный срок". Судья дает три года лишения свободы и забирает сразу из зала суда. У парня — трое детей на иждивении и жена-инвалид. Сразу четыре человека выпадают из жизни. И что из того, что он там сидит? Я написал во все инстанции, куда только было можно,— даже в администрацию президента. В городском суде я представляю справки, ссылаюсь на постановление пленума Верховного суда РФ, где написано, что в таких ситуациях сажать нельзя, он должен платить за возмещение ущерба, но сажать-то его зачем? А справки об иждивении судья мне кидает веером через весь зал. Ни на одну из моих жалоб высшие инстанции не ответили. Пока все это тянулось, с парня взыскали возмещение материального вреда в размере 90 тыс. руб. Сейчас он уже досрочно освободился. Как надо было отреагировать на хамское поведение судьи? У нас же в стране отсутствует понятие личной ответственности, а если случаются какие-то незаконные следственные действия, жаловаться можно с равным успехом в прокуратуру республики, а копию направлять папе римскому. Меня-то еще знают, в силу этого относятся с уважением, прислушиваются, но молодой адвокат вполне может потерять веру в справедливость. И это замкнутый круг.
— Часто ли адвокатов "кидают" клиенты?
— Бывает. Всем адвокатам рекомендовал бы договор с клиентом заключать сразу и чтобы клиенты деньги в кассу вносили тоже сразу. Это шутка, конечно. Но случаи самые разные бывают. Например, недавно у меня был клиент, известный банкир, у него был наезд, ДТП со смертельным исходом. Два часа мы с ним сидели, я проанализировал его правовую позицию, он меня поблагодарил и собрался уже уходить. Я говорю, неплохо бы за консультацию расплатиться. А он говорит, что наличных у него с собой нет, только кредитка, но вот под окном стоит его "Мерседес". Так я, говорит, сейчас у водителя возьму или попрошу, чтобы он разменял. И не вернулся. Но это, что называется, адвокатские издержки.
— Начиная с какой суммы адвокат может взяться за дело?
— Нормальные адвокаты, которые прежде всего остаются людьми, руководствуются материальным положением клиента. У кого-то минимальная сумма 100 руб., а у кого-то — $100. Я исхожу из того, кто обращается — все люди разные, с разной платежеспособностью. Конечно, есть категория адвокатов, получающих супергонорары, но тут сразу надо иметь в виду, что они работают либо с корпоративными клиентами, либо с бандитами. Если у человека есть представление о законности, о том, что можно, а что нельзя,— сразу могу сказать, что на супердоходы тут рассчитывать не приходится. Если это изначально не бизнес. Среди моих знакомых были адвокаты, которые в разные периоды своей деятельности работали с какими-то группировками,— ну так иных уж нет, а те — далече. Как и в жизни, все уравновешено. Степень доходов и степень успешности адвоката — это разные вещи.
— Понятно, что работа у адвокатов неспокойная. В чем находите для себя отдушину?
— Я член Союза фотохудожников России — занимаюсь фотографией, портретной съемкой. Очень много снимаю людей уходящей эпохи — писателей, артистов, художников, поэтов. Многие из них сейчас незаслуженно забыты. Считаю, что о достойных страницах нашей истории надо вспоминать почаще.
ЕЛЕНА АЛЕЕВА