Многие люди с аутизмом мечтают устроиться на работу. И у некоторых получается. О трудностях трудоустройства специально для “Ъ” рассказывает директор по связям со СМИ благотворительного фонда «Выход» Мария Божович.
Фото: Сергей Куликов, Коммерсантъ
Родителям трудно привыкнуть, что ребенок вырос и должен обходиться без них, но особенно трудно это дается родителям детей с аутизмом. Человек с расстройством аутистического спектра (РАС) не понимает социальных условностей, ему трудно вступить в контакт с незнакомыми, спросить дорогу, запомнить новый маршрут. А что если он потеряется, испугается, у него случится нервный срыв? Попадет в милицию, в больницу, а я не узнаю? Эти страхи знакомы каждому, у кого есть ребенок с аутизмом. Но приходится учиться самостоятельности, папа и мама не вечны. «Дальше мы сами» — такой плакат, говорят, висит на дверях муниципальных школ в Германии. Он напоминает родителям, что нельзя контролировать каждый шаг своих детей, иначе они никогда не станут взрослыми. А главный социальный признак взрослого человека, с аутизмом или без него,— это работа. К счастью, у нас в стране появляются примеры того, как общественные организации, государство и ответственный бизнес объединяются, чтобы у тех людей с РАС, которые в состоянии работать и зарабатывать (а это, конечно же, не все), была возможность трудоустроиться. Такие примеры есть в Воронеже.
Без перчаток
Одно из направлений деятельности воронежской региональной общественной организации инвалидов «Искра надежды» — помощь людям с ментальными особенностями в устройстве на работу. Ее руководитель Татьяна Поветкина вспоминает, как пять лет назад департамент труда и занятости Воронежской области объявил грантовый конкурс (2 млн руб.) на сопровождаемое трудоустройство. Выяснилось, что никто, включая «Искру надежды», не может в нем участвовать, потому что про это самое трудоустройство ничего никому непонятно. «С тех пор многое изменилось — были еще гранты, хоть и не такие большие, и мы их выигрывали»,— говорит Поветкина. Она находится в постоянном контакте с центром занятости «Молодежный» и с департаментом труда и занятости населения, которые проводят курсы профессионального обучения для людей с инвалидностью, реализуют программы «Наставничество» (выделение на три месяца наставника из числа сотрудников организации, который получает в течение этого времени надбавку от центра занятости в сумме 11 230 руб.) и «Компенсация заработной платы инвалидам» в рамках постановления правительства Воронежской области от 13 августа 2018 года «О порядке предоставления субсидий на трудоустройство инвалидов».
Порядок действий такой: «Искра надежды» объявляет дату собеседования, на которое приходят родители с детьми. Сначала сотрудники общаются с ребятами, чтобы понять, действительно ли те хотят работать.
У нас есть одна очень талантливая девочка, она играет в ТЮЗе, она танцует, но работать не хочет. Пришла к нам да как расплачется»,— рассказывает Поветкина.
Бывают и обратные случаи. Родители, хоть и привели детей, но боятся отпустить их от себя. Одна мама призналась, что ей трудно возить сына на работу, а учить его перемещаться самостоятельно — страшно.
Если и ребенок готов, и родители готовы, проходит тестирование с использованием заданий на внимание (например, быстро собрать рассыпанные бусины и рассортировать их по цвету) и на сенсорные особенности (мало кто готов надеть резиновые перчатки, а без них на предприятиях никуда). Как только становится понятно, какая работа нужна, начинается поиск. Тем временем ребята ходят на тренинги. Им объясняют, как нужно выглядеть, одеваться, общаться, заполнять анкету. Бывает, что в ходе тренингов тоже кто-то отсеивается.
Если место найдено, волонтеры сопровождают соискателя на собеседование в отдел кадров, помогают встать на учет в центре занятости, заново пройти МСЭ, получить справку, что требуется сопровождаемое трудоустройство. С ребятами ходят по инстанциям сотрудники «Искры». Это важная часть программы: родители должны отпустить детей в автономную жизнь. Трудно сказать заранее, у кого она сложится, а у кого нет.
«Один мальчик вышел на работу в "Бургер Кинг", но так испугался незнакомых людей, что зажался в позе эмбриона,— рассказывает Татьяна.
— При том что парень, как нам казалось, хорошо социализирован, а в коррекционной школе, где учился, и вовсе был звездой. Но вот к встрече с обычным социумом он оказался не готов. Зато другой молодой человек, с куда более глубокой формой аутизма, устроился, и все у него хорошо»,— говорит Поветкина.
«Не ощущать себя слабыми»
Анастасии Гавшиной 21, и она уже в течение года четыре раза в неделю, с 10:00 до 14:00, моет пол, посуду, сортирует овощи в воронежском ресторане сети «Бургер Кинг» — и очень довольна. Училась Настя на повара, но ясно было, что самостоятельно работать по специальности у нее вряд ли получится. «Наш семейный настрой — не ощущать себя слабыми,— говорит мама Анастасии Елена.— А для этого надо работать. Как только мы узнали про собеседование в "Искре надежды", мы сразу пришли». Насте задавали вопросы, где и когда она училась, почему хочет работать, сколько бы хотела зарабатывать. Потом дали практические задание: разобрать бусины по цветам, разложить этикетки и сделать все это максимально быстро. «Трудно было сидеть молча и не подсказывать»,— вспоминает Елена.
Вскоре Настю вызвали на собеседование уже непосредственно в «Бургер Кинг», которое она прошла. Начались бюрократические хлопоты, муторные даже для обычного человека. Однако родителям не рекомендуется сопровождать детей. «Мне было очень страшно, когда мой ребенок с полным пакетом документов ушел из дома один, но это и есть самостоятельная жизнь». На работе Настю приняли хорошо, и это придало ей уверенности. У нее бейджик как у полноправного члена команды, на предприятие она ходит с удовольствием, хоть иногда и устает. «Зато раньше у Насти не было четкого понимания, что такое сто рублей. Положила на телефон и проболтала. А тут за сто рублей час моешь посуду»,— говорит Елена. К тому же у ее дочери появилась цель — накопить на поездку на море.
«Есть такой программист, Ткаченко Дмитрий»
Дмитрию 21 года, у него синдром Аспергера. Он живет в селе Великоархангельское Воронежской области и учится заочно на четвертом курсе Воронежского государственного лесотехнического университета по специальности «информационные системы и технологии». На сессии Дима ездит летом с мамой, а зимой с папой. Они снимают рядом с вузом квартиру, обеспечивают быт и сопровождают Диму на лекции и экзамены, на случай если психологическое состояние сына ухудшится и ему понадобится помощь.
С самого начала семье, можно сказать, повезло. Школа была через дорогу, мама — учитель, и, возможно, поэтому отношение преподавателей, учащихся и их родителей к Диме было изначально доброжелательное. Формально он числился на домашнем обучении, но фактически с первого класса в сопровождении бабушки приходил в школу и занимался хоть и отдельно от других детей, но в классе.
После девятого класса по инициативе районного отдела образования его хотели не допустить к сдаче ГИА («чтобы не травмировать»), но родители настояли на сдаче на общих основаниях, чтобы сын продолжал учиться.
11-й класс он закончил вместе со всеми, хоть это и было непросто. «Сын пишет ответы, только если уверен на все сто процентов, а потому набирает меньше баллов, чем мог бы»,— говорит Владимир Георгиевич.
Однокурсники в Техническом университете относятся к Диме хорошо и даже дали ему кличку Димка-Википедия, потому что он долго и обстоятельно отвечает на любой вопрос. Но для успешного окончания учебы этого мало. В июне надо сдать дипломную работу, причем такую, у которой есть реальные перспективы применения. Дима разрабатывает программное обеспечение для библиотеки в Великоархангельском. Теоретическая часть уже выполнена, осталась практическая. «Если мы получаем диплом, то дальше стоит вопрос трудоустройства, и в этом нам, возможно, поможет "Искра надежды". Идеально было бы устроиться дистанционно»,— говорит Владимир Георгиевич. Тут к нашему разговору подключается сам Дима. «Хотелось бы, чтобы мои навыки признали и я мог приносить пользу,— солидно говорит он.— Чтобы все понимали, что есть такой программист, Ткаченко Дмитрий, и что он может что-то сделать».
Четкие инструкции
Поветкина признает, что найти работу очень трудно, хотя на государственных предприятиях есть квотируемые места. «Ищем и на официальных сайтах, и через знакомых. Ходим договариваемся, упрашиваем, доказываем»,— говорит она. Если у человека не оформлена инвалидность, он не может рассчитывать на квоту.
У одной из подопечных «Искры надежды», высокофункциональной девушки с аутизмом, недавно сняли инвалидность, и она не может никуда устроиться. На общих основаниях ее брать не хотят.
Но есть и другой, хоть и не частый пока в России, тип работодателя. Это социально ответственные предприниматели, которые сами проявляют инициативу и трудоустраивают людей с ментальной инвалидностью. Ирина Колягина, генеральный директор ресторанов сети KFC в Воронеже, была тем человеком, который первым решил взять на работу людей с аутизмом. К ней пришло трое, но двое сразу отказались — вернее, за них отказались родители, а Евгений Авдеев остался. «Сначала его мама очень волновалась, звонила по несколько раз в день, но потом привыкла и успокоилась»,— рассказывает Ирина. Персонал ресторана Авдеева любит и в обиду не даст. Однажды Женя со свойственной ему тщательностью расставлял стулья, чем вызвал раздражение нескольких посетителей, которые сказали что-то резкое. «Женя даже не понял, что его хотели обидеть, зато менеджер вступилась за него и сделала тем замечание»,— вспоминает Колягина.
Прежде чем Евгений вышел на работу, Ирина провела инструктаж. Она объяснила менеджерам, что к ним придет сотрудник с определенными особенностями восприятия.
Ему не надо поручать несколько задач одновременно, а все инструкции должны быть предельно четкими: не просто «поменяй дезраствор», а «возьми ведро, налей туда столько-то воды, насыпь столько-то порошка» и так далее.
Тогда он запомнит и привыкнет. Так и случилось — Женя полностью адаптировался: собирает подносы, вытирает со столов, готовит раствор для дезинфекции и звонит в специальный колокол, чтобы сотрудники подходили и мыли руки, что делается строго по часам. Он не раздражается, обожает порядок, в его смену все сияет чистотой.
«За них еще конкуренция начнется»
Человеку с аутизмом нужна работа. Но и работодателю нужен человек с аутизмом. Аутичные люди часто любят числа, знаковые системы и способны к предельной концентрации. Такие сотрудники — находка для IT. Это понимают в Mail.ru Group, которая направляет преподавателей из числа своих программистов в компьютерный класс для подростков с аутизмом, который открыт в Технологическом колледже №21. «Вероятно, мы сможем обучить 5–6 людей с аутизмом. Это хорошо, но мало.
Необходимо масштабировать опыт, а для этого надо сделать онлайн-курс по обучению тех, кто потом будет обучать людей с аутизмом»,— говорит Дмитрий Сергеев, заместитель генерального директора Mail.ru Group.
При поддержке фонда «Выход» компания разрабатывает такой курс, и еще отдельно — пособие для преподавателей информатики, объясняющее, как взаимодействовать со студентами с РАС. Ведь у учащихся с ментальными особенностями «в комплекте» со способностями часто идут поведенческие трудности, поэтому педагог должен владеть базовыми навыками прикладного анализа поведения — наиболее эффективной методики при работе с аутизмом.
И еще одно важное условие трудоустройства людей с РАС: многим из них нужна помощь на рабочем месте, хотя бы для того, чтобы разобраться с задачей.
С 1 января 2019 года вступили в силу поправки к закону 476-ФЗ «О занятости населения». Как написано в документе, это «оказание индивидуальной помощи инвалиду при его трудоустройстве, создание условий для осуществления трудовой деятельности и ускорения профессиональной адаптации на рабочем месте, а также формирование пути его передвижения до места работы и обратно и по территории работодателя».
«К сожалению, речь идет лишь о поддержке на начальном этапе работы, а что дальше?» — говорит Ольга Волкова, руководитель центра социальной адаптации и профессиональной подготовки Технологического колледжа №21. Волкова — один из главных общественных идеологов трудоустройства людей с ментальными особенностями — убеждена, что оно экономически выгодно для всех: появятся новые рабочие места, будут платиться налоги, идти отчисления в пенсионный фонд. «В идеале надо ввести аналог подушевого финансирования, тогда работодатели будут заинтересованы взять на работу человека с инвалидностью, за него еще и конкуренция начнется. Но на первых порах нужно вложиться, создать специальные центры профориентации и поддерживаемого трудоустройства. Это нужно не только людям с ментальными особенностями, но и всему обществу в целом».