Ситуация, возникшая в связи с инициированием Всемирным антидопинговым агентством (WADA) процедуры лишения Российского антидопингового агентства (РУСАДА) статуса соответствия, кажется, стала еще чуточку острее после заявления, сделанного президентом Международного олимпийского комитета (МОК) Томасом Бахом. Господин Бах, который во время допингового кризиса выглядел явным противником крайних мер в отношении отечественной сборной, признал, что вопрос о новых санкциях, появившийся в повестке дня в свете обнаружения «несоответствий» в базе данных Московской антидопинговой лаборатории, должен решаться именно WADA. Эта структура ранее как раз отличалась чрезвычайно жесткой позицией.
Томас Бах, который во время допингового кризиса не выглядел сторонником самых жестких санкций в отношении России, признал, что последствия новых инцидентов с ее участием зависят уже от WADA
Фото: Getty Images
Томас Бах, который во время допингового кризиса не выглядел сторонником самых жестких санкций в отношении России, признал, что последствия новых инцидентов с ее участием зависят уже от WADA
Фото: Getty Images
Вчера Томас Бах, выступая на открытии чемпионата мира по легкой атлетике в Дохе, впервые высказал свое мнение по поводу принятого в начале нынешней недели исполкомом Всемирного антидопингового агентства резонансного решения. Речь о запуске процедуры лишения статуса соответствия Российского антидопингового агентства. Оно было принято после изучения базы данных Московской антидопинговой лаборатории.
Изъятие этой базы за период с 2012 по 2015 год было одним из главных условий, поставленных WADA для реализации процесса восстановления статуса Российского антидопингового агентства. РУСАДА было признано не соответствующим Всемирному антидопинговому кодексу и регламенту головной антидопинговой структуры в конце 2015 года. С санкций в его отношении, по сути, начался допинговый кризис, который нанес отечественному спорту колоссальный ущерб: Россия не смогла провести ряд международных турниров, а на двух подряд Олимпиадах — летней в Рио-де-Жанейро в 2016 году и зимней в Пхёнчхане в 2018-м — не смогла выступить в оптимальном составе (на корейской — еще и под национальным флагом) и недобрала медалей. Передача же данных, необходимая для подтверждения принятого еще раньше WADA решения о восстановлении РУСАДА, приравнивалась к окончанию кризиса. Она состоялась в январе.
Свежий вердикт исполкома WADA был вынесен на основании доклада, подготовленного Комитетом по соответствию агентства. Он подтвердил информацию о подозрениях, что полученная база данных подверглась «манипуляциям». WADA предпочло назвать их «несоответствиями», предоставив российской стороне три недели на то, чтобы ответить на вопрос, каким образом они могли появиться. Пока никаких версий выдвинуто не было.
Заявление Томаса Баха вряд ли можно считать дарящим России порцию надежды на то, что ситуация разрешится для нее абсолютно безболезненно и не приведет к «второй волне» допингового кризиса менее чем за год до Олимпиады в Токио: она состоится будущим летом. Скорее наоборот. Господин Бах сказал, что поддерживает открытие нового «допингового дела», а комментируя, как оно будет развиваться, сказал, что решение по нему будет вынесено «внутри WADA» и что «МОК, конечно, полностью уважает новые правила и новые процедуры». Под такими правилами и процедурами Томас Бах, разумеется, подразумевал вступивший в силу в прошлом году Международный стандарт по соответствию Всемирному антидопинговому кодексу. Он расширил полномочия WADA — вплоть до того, что предусмотрел возможность в случае несоответствия кодексу отстранение от участия в Олимпийских играх национального олимпийского комитета страны. Раньше такую санкцию мог вынести только МОК.
При этом надо знать, что в пиковые фазы допингового кризиса, в том числе перед Олимпиадами в Рио-де-Жанейро и Пхёнчхане, именно WADA занимало наиболее жесткую позицию в отношении России, а его представители часто поднимали вопрос о ее отстранении от выступления на главных соревнованиях. Наиболее же явным противником крайних мер выглядели как раз МОК и его руководитель. Благодаря во многом сдержанной позиции Томаса Баха и найденным его ведомством «компромиссным вариантам» Россия, несмотря на колоссальное давление со стороны зарубежных спортивных функционеров, все-таки попадала на Олимпийские игры.