«Выхожу на сцену, что-то рассказываю — если это нравится, то я счастлив»
Михаил Жванецкий в ответах на вопросы “Ъ”
6 ноября умер писатель-сатирик Михаил Жванецкий. Господин Жванецкий был постоянным спикером рубрики “Ъ” «Прямая речь».
Писатель-сатирик Михаил Жванецкий
Фото: Иван Коваленко, Коммерсантъ / купить фото
Писатель-сатирик Михаил Жванецкий
Фото: Иван Коваленко, Коммерсантъ / купить фото
Вы как историю партии сдавали?
— Естественно, по чужим конспектам и шпаргалкам. Конспекты по истмату и диамату у нас писала и распространяла по всему курсу одна несчастная девушка. А фамилию преподавателя марксизма-ленинизма Ершова я запомнил на всю жизнь, после того как он однажды сказал, что у него есть информация специально для Жванецкого и Бергера — про «дело врачей».
За что патриарх не любит папу?
— Ввиду моей еврейской национальности мой ответ может быть расценен как вмешательство во внутренние дела церкви. Мы еще не созрели для того, чтобы на такие вопросы отвечали люди неправославные. Скажу лишь одно: кто сильнее и шире душой, тот первым протягивает руку для перемирия, а кто слабее, тот долго мнется и держит руки в карманах.
Экстремальными видами спорта занимаются многие состоятельные россияне. Вам слабо?
— Мне кажется, люди-экстремалы рано или поздно куда-нибудь нас втянут. Ладно бы они сами по себе бросались вниз, но они же хотят, чтобы их все видели. А ведь они могут увлечь и других и постепенно привести страну к какой-нибудь авантюре. Как бы эти прыжки войной не кончились.
Владимир Путин отправляется с визитом в США. Перед визитом президенты сделали массу многообещающих заявлений. Не слишком ли они дружат?
— А я рад, что они дружат, ведь Америка по всем нашим военным учебникам проходит как потенциальный противник. Среди них ведь нет Ирака, Ливии, Кубы. И если таким противником станет меньше — замечательно. Пусть дружат, всем спокойнее будет.
Вам что подарили на 50-летие?
— Тренажер отечественного производства. К ужасному сожалению, дело было в 1984 году, при советской власти. Тренажер был похож на лодку с веслами на резинках. Мы с друзьями долго тащили это сооружение.
Вы что на борту предпочитаете?
— Либо водочку и томатный сок, либо коньяк и колу, а иногда — виски с колой. К идее введения сухого закона на борту самолета отношусь жутко отрицательно. Потому что ценю полет за возможность познакомиться с какими-то спиртными напитками и вкусными закусками. Я вообще люблю, чтобы самолет напоминал ресторан. Есть вагон-ресторан в поезде — такой должен быть ресторан и в самолете. Когда ты в небе, возникает чувство радости от полета, а за бортом абсолютно безжизненный пейзаж — тянет как-то изнутри украситься.
Вас притесняли по национальному признаку?
— Всегда. И это была трагедия. Сейчас, когда я выхожу на сцену, мне требуется 5–10 минут на преодоление национального барьера, и только потом публика начинает воспринимать мой талант. Ужасно, когда это просачивается в политике государства не как одобряющее, а как молчаливое согласие. Нет яростного осуждения.
Вам знаний хватает?
— Не хватает, причем всех. Никогда не чувствовал, что я что-либо знаю, меня в основном тащит интуиция. Я преклоняюсь перед специалистом в любой области, ведь я не стал таковым в какой-нибудь сфере. Но профессия выбрала меня, я выхожу на сцену, что-то рассказываю — если это нравится, то я счастлив.
Я всегда хотел плавать, чтобы меня отправляли за границу, но была советская власть, которая делала пребывание здесь очень загадочным и малоинтересным, поэтому я хотел всегда уплыть, но вернуться. Но меня не брали ввиду пятой графы. Я шел на золотую медаль, и по той же причине мне ее не дали. Но в институте диплом с отличием все-таки получил, ведь я никогда не прогуливал (боялся). И средний балл у меня был 4,86.
А вы будете смотреть Олимпиаду?
— А куда деться? Было бы куда деться, я бы пошел, но некуда, так что придется. Смотреть буду, но только с выключенным звуком. Комментаторы раздражают. Они все время настаивают, чтобы я заранее радовался, хотя я умею радоваться без них. Не люблю, когда мне все время подсказывают: сейчас наши — сейчас радуйся, а сейчас не наши — огорчайся! Что слышат на стадионе? Крики, щелчки и так далее. Так что и я без комментатора обойдусь.
По какому времени должна жить Россия?
— Какой бы вариант ни был лучше, думаю, правительство не будет торопиться возвращать зимнее время, а попытается нас приучить. Если утро будет совсем уже вечером, тогда, может быть, они подумают, как утро отодвинуть от вечера. А пока они считают, что мы и так сможем привыкнуть.
Вы бы что впрок купили?
— Пока ничего. Опасения, что будет хуже, есть. Но паники в душе еще нет. Я вижу какую-то деятельность наверху, так что будем присматриваться. Да и я пока много работаю.
А вы чего боитесь?
— Сейчас уже ничего особенно не боюсь. Немного опасаюсь за близких, если будет какой-то серьезный конфликт. Но успокаивает то, что сейчас его вероятность не так велика и эта опасность отодвигается. Другое дело — погода, климат меняются, что приносит некоторые неудобства для здоровья.
Коронавирус изменил вашу жизнь?
— Тьфу-тьфу-тьфу. Вообще пока не понимаю, что это такое… Вот и не боюсь. А чего бояться? Всякое бывало...
Фотогалерея
«Так все же умерли — и ничего. Живут!»
Фото: Алексей Бойцов / РИА Новости
Фото: Николай Адамович и Иван Куртов / ТАСС
Фото: Фотоархив журнала «Огонёк» / Коммерсантъ
Фото: Фотоархив журнала «Огонёк» / Коммерсантъ
Фото: Фотоархив журнала «Огонёк» / Коммерсантъ
Фото: Фотоархив журнала «Огонёк» / Коммерсантъ
Фото: Коммерсантъ / Владимир Додонов
Фото: Глеб Гаранич
Фото: Коммерсантъ / Алексей Куденко / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Алексей Куденко / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Алексей Куденко / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Миридонов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Миридонов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Иван Коваленко / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Ирина Бужор / купить фото
Фото: Никита Юдин / don24.ru / АО «Дон-медиа»