Пациент скорее мертв, хоть и жив

События уходящего года, казалось бы, должны были создать идеальную среду для усиления несистемной оппозиции. Власть инициировала большую реформу Конституции, к которой несистемные оппозиционеры в основном относились с трепетом, а затем столкнулась с кризисом из-за пандемии. Кризис потребовал разных, в том числе и весьма непопулярных решений, но они отнюдь не всегда достигали цели, в результате чего кто-то оставался без работы, кто-то без лекарств, кто-то — без плановой медицинской помощи. Все это создавало широчайшие возможности для публичной полемики и расширения протестов, но этого так и не произошло. Даже публичное обвинение в адрес высшего руководства страны, выдвинутое Алексеем Навальным, после того как немецкие врачи доказали его отравление фосфорорганическим ядом, прошло практически незамеченным. “Ъ” оценил урон, понесенный российской несистемной оппозицией в 2020 году.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Год назад значительную часть внутриполитической повестки составлял шлейф летних массовых протестов, связанных с выборами в Мосгордуму. Под конец года разговоров было больше о судах над участниками несанкционированных митингов, но на их фоне лидеры оппозиции не без оснований ждали притока нелояльных граждан в ряды активного протеста. 2020 год начался с отставки правительства и конституционной реформы, которая еще до появления идеи обнуления сроков действующего президента вызывала вопросы — и к процедуре внесения поправок, и к составу рабочей группы, и к качеству обсуждения, и к пакетному голосованию за все поправки разом.

Но поправка Валентины Терешковой, перевернувшая с ног на голову первоначальную идею окончательно ограничить полномочия президента двумя сроками, была внесена и тут же одобрена, когда на дальних подступах уже полыхало зарево эпидемии.

И тут оказалось, что власть, которую несистемная оппозиция долгие годы критиковала как коррумпированную и некомпетентную, в целом неплохо справляется с кризисом.

Некоторые оппозиционеры попытались «оседлать» настроения недовольных карантинными мерами — но эти настроения оказались, мягко говоря, смутными: лишний раз выходить на улицу стало и правда страшно, требовать введения ЧС ради компенсационных выплат вроде как было несподручно для противников режима, но и требование немедленной и полной отмены ограничений едва ли нашло бы широкую поддержку. Социальные требования оппозиции свелись к призыву Алексея Навального выплатить всем гражданам страны по 20 тыс. руб. на взрослого и по 10 тыс. руб. на ребенка за апрель и по 10 тыс. каждому ребенку и взрослому за май, отменить плату за ЖКХ и налоги для малого бизнеса, которому выделить еще дополнительно 2 трлн руб. помощи. Впрочем, эти меры были предложены уже после того, как правительство установило размер пособия по безработице для уволенных после 1 марта 2020 года на уровне прожиточного минимума в 12 тыс. руб., предоставило льготные кредиты на выплату зарплат и выделило пострадавшим отраслям миллиарды рублей субсидий.

Второй пик заболеваемости осенью показал, что весенняя битва с пандемией была лишь репетицией: только к сентябрю регионы столкнулись с количеством больных, критичным для системы здравоохранения. Но на этот раз власти стоически воздерживались от карантина — и снова выигрывали даже в глазах тех, кто задавался вопросом, ради чего тогда были экономические жертвы весны. Так несистемная оппозиция пропустила коронавирус.

Лето принесло новые шансы. В конце июня началось многодневное голосование по конституционным поправкам — как сетовали активисты «Голоса», при «худшем избирательном законодательстве за последние 25 лет». Вопросы были и к самой идее проводить плебисцит во время пандемии, и к процедуре, скорректированной как бы с учетом эпидемических требований Роспотребнадзора, и к качеству наблюдения, и к пресловутому «голосованию на пеньках». Заметной политической реакции на эти вопросы со стороны несистемных политиков и их сторонников не последовало.

Полемика о том, что лучше — бойкот плебисцита или голосование против поправок — усугубила раскол оппозиции, деморализовала ее сторонников и в итоге растворилась без следа в результатах голосования.

Сами оппозиционеры склонны ссылаться на усталость от штрафов, обысков и прочих форм давления, которые нарастали с лета 2019 года, а теперь умножались на обстоятельства режима повышенной готовности, который исключил митинги и привел к фактическому запрету пикетов. Но ограничения не сказались на готовности жителей Хабаровска выйти на улицы после ареста популярного губернатора Сергея Фургала — пусть и по обвинению в заказном убийстве. Московские оппозиционеры приезжали поддерживать хабаровские протесты, на это лишь давало врио губернатора Михаилу Дегтяреву повод обвинять гостей в раскачивании лодки. Алексей Навальный, считавший заслугой «Умного голосования» победу ЛДПР на выборах в краевую думу в 2019 году, в Хабаровск так и не приехал.

В августе он сам оказался в центре внимания в связи со следами фосфорорганического яда, найденного немецкими медиками в его организме после экстренной госпитализации и эвакуации из Омска в Берлин. Берлинские врачи заявили об отравлении почти сразу после поступления пациента, но в России это, похоже, не произвело впечатления почти ни на кого, кроме близких господина Навального и ядра его активных сторонников. Публикация расследования, по итогу которого оппозиционер обвинил в покушении ФСБ и высшее руководство страны, также не имела эффекта разорвавшейся бомбы, хотя, бесспорно, нанесла ущерб «официальной линии». Алексей Навальный буквально бросил туз в лицо оппонентам, но то ли все уже были заняты подготовкой к Новому году, то ли расследователи оказались не сильно убедительнее чиновников в погонах и без, заявлявших, что повода для расследования нет,— а «Уотергейта» не получилось. Под Новый год Алексею Навальному напомнили о себе ФСИН, а затем и Следственный комитет с новым уголовным делом.

Похоже, несмотря на твердое обещание вернуться в Россию, ближайшее время господин Навальный проведет за ее пределами.

К концу года ясно, что лучше оппозиции пока не станет. Глядя на события в Киргизии и Белоруссии и справедливо полагая, что главный удар последствий коронавируса по кошельку россиян впереди, власть под конец года приняла ряд дополнительных мер, направленных на расширение контроля и над выборами, и над улицей, и над интернет-пространством. Спорить с тем, что несистемная оппозиция в России работает в крайне сложных условиях, сложно. Но 2020 год она, кажется, провела в самоизоляции. И теперь непонятно, есть ли у нее шансы на выход и увидит ли власть в 2021 году привычные лица за новой линией укреплений.

Иван Тяжлов