«Выбивать признание становится проще, чем искать улики и доказывать вину»

В Южной Осетии остановлена работа парламента, не утвержден бюджет на 2021 год, на центральной цхинвальской площади протестуют местные жители. Политический кризис начался здесь в конце августа — после убийства в результате пыток в МВД цхинвальца Инала Джабиева. Часть депутатов и родственники убитого считают, что власть не расследует его гибель и прикрывает убийц. Почему убийство в Южной Осетии нельзя считать внутренним делом этой республики и при чем тут Россия, выясняли журналисты “Ъ” Ольга Алленова и Лана Парастаева.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

«Лучше замерзнуть, чем жить в этом ужасе»

В начале декабря родственники убитого в отделе криминальной милиции МВД Южной Осетии Инала Джабиева вышли на главную цхинвальскую площадь к дому правительства и с тех пор ее не покидают. Таким образом они протестуют против фальсификаций в расследовании гибели Джабиева.

Напомним, что житель Цхинвала Инал Джабиев был задержан 23 августа во время оперативно-разыскных мероприятий, проводимых МВД республики после покушения на главу ведомства Игоря Наниева. 17 августа, когда машина Наниева передвигалась по окраине города, в нее кто-то выстрелил. Джабиев, как и несколько десятков других цхинвальцев, попали в поле зрения милиции, вероятно, только потому, что, судя по данным телефонных биллингов, во время покушения находились в этом районе (Джабиевы живут неподалеку).

28 августа тело Джабиева доставили в республиканскую больницу. Вечером того же дня фотографии его избитого тела со следами пыток разошлись по интернету. Жители Цхинвала провели акцию протеста в городе, а президент Анатолий Бибилов пообещал взять дело под свой личный контроль. Он отстранил от должности главу МВД Игоря Наниева и отправил в отставку правительство.

Как Южная Осетия осталась без правительства и парламента

Но протестующие сочли такие меры половинчатыми. Инициативная группа из 23 депутатов парламента Южной Осетии обратилась к президенту Бибилову с требованием отправить в отставку генерального прокурора Урузмага Джагаева — «в связи с ненадлежащим надзором за исполнением законодательства РЮО, которое привело к гибели задержанного гражданина Джабиева Инала Сергеевича». По мнению депутатов, они неоднократно поднимали вопрос о нарушении прав в местах лишения свободы, но генпрокурор ничего не делал, чтобы прекратить избиения задержанных и заключенных.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

31 августа Инала Джабиева похоронили. Другой задержанный по подозрению в покушении на министра Наниева — Николай Цховребов к этому времени попал в больницу в тяжелом состоянии: после побоев в милиции он не мог ходить.

Президент на новые уступки не пошел и генпрокурора не уволил. Парламент объявил Бибилову фактический бойкот — депутаты оппозиционных фракций отказались участвовать в заседаниях, лишив парламент кворума и права принимать какие-либо решения. В республике до сих пор не утвержден бюджет на 2021 год.

За последние три месяца парламент собирался лишь несколько раз — в основном для обсуждения обстоятельств смерти Инала Джабиева и проводимого расследования. Лишь одна сессия была посвящена выделению средств на борьбу с коронавирусной инфекцией.

В Южной Осетии нет оборудования для проведения химико-биологических анализов, необходимых главному судмедэксперту республики Зарине Дзагоевой для проведения комплексной судмедэкспертизы и установления причин гибели Инала Джабиева. Поэтому в начале октября Генпрокуратура отправила биологические материалы на судебно-медицинскую экспертизу в 111-й Главный государственный Центр судебно-медицинских и криминалистических экспертиз Минобороны РФ. Получив экспертизу из Москвы, генпрокуратура сочла ее достаточной и приобщила к делу, несмотря на то что эксперт Дзагоева своей экспертизы не провела.

19 ноября следователь генпрокуратуры Южной Осетии Алан Бестаев сообщил журналистам о выводах экспертов: «При анализе всех экспертных исследований комиссия пришла к выводу, что у Джабиева случилась внезапная сердечная смерть на фоне развития абстинентного синдрома, то есть отмененного наркотического препарата». Он также уточнил, что в органах погибшего нашли следы метадона, а тело Джабиева «подверглось не менее чем 18 травмирующим воздействиям», однако ни одно из этих повреждений не могло стать причиной смерти. При этом эксперты отметили, что умер Джабиев в вертикальном положении, подвешенный за руки.

Николай Цховребов рассказал “Ъ”, что 28 августа слышал крики Инала Джабиева: «Дверь в мою камеру приоткрыли, и я слышал, как кричит Инал. Я его голос сразу узнал. Потом зашли ко мне и спросили, не надумал ли я признаться в покушении. Но я сказал, что ничего такого не делал и признаваться мне не в чем.

Потом Инал замолчал. Я думал, что его бить перестали. А он, наверное, уже умер. Меня били — я, извиняюсь, в туалет кровью ходил. И дальше бы били. Инал меня спас своей смертью».

25 ноября в парламент Южной Осетии пришел генпрокурор Урузмаг Джагаев. «Я не вижу никакой необъективности в этом расследовании,— заявил он.— Расследование проводится открыто — даже больше, чем полагается». Депутаты напомнили ему, что Инал Джабиев был задержан 23 августа незаконно, потому что в отчетных документах милиции за этот день нет данных о таком задержанном. 25 августа суд отпустил его домой, однако у здания суда Джабиева снова задержали — и до 27 августа он находился у сотрудников правоохранительных органов неофициально, его задержание оформили только 27-го. Депутаты назвали такие действия сотрудников МВД похищением и спросили генпрокурора, почему он не возбудил дело о похищении, а также о пытках и убийстве с особой жестокостью.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Джагаев ответил, что после освобождения Джабиева судом «у правоохранительных органов еще оставались к нему вопросы». По словам генпрокурора, он не знает, где Джабиев находился с 25 до 27 августа. «27-го числа, когда был собран полный объем доказательств, которые были достаточны для предъявления им (Джабиеву и Цховребову.— “Ъ”) обвинений в покушении на жизнь министра, было установлено их местонахождение,— сообщил прокурор.— С 25 по 27 августа мы с ними не работали. Да, сегодня мы знаем, где они были все эти дни (Джабиев в эти дни находился в ГОВД.— “Ъ”), и именно поэтому наказываются сотрудники МВД Южной Осетии».

Экспертизу прокурор назвал удовлетворительной и поинтересовался у депутатов, сомневаются ли они в том, что Джабиев употреблял наркотики. Депутат Иван Сланов, знакомый с погибшим, ответил, что тот никогда не принимал наркотики, а вице-спикер Александр Плиев — что семья Джабиевых живет очень скромно, а употребление наркотиков требует денег. Кроме того, Плиев, работающий главным реаниматологом в республиканской больнице, заявил, что на его памяти от абстинентного синдрома еще никто не умирал. «От передозировки — да, но не от ломки»,— уточнил он.

Как в Южной Осетии протестуют против пыток в СИЗО

Экспертиза, с которой ознакомили родных Джабиева, их крайне возмутила и заставила выйти на площадь. По словам вдовы убитого Оксаны Сотиевой, со дня похорон власти «делали все возможное для того, чтобы замять дело, а не для того, чтобы расследовать его и наказать виновных». Сотиева распространила заявление, в котором сообщила о начале бессрочной акции протеста на площади у дома правительства. «Власть предпринимает попытки очернить имя Инала — за неимением никаких доказательств покушения на руководителя МВД генеральная прокуратура делает ситуацию такой, чтобы представить Инала в самом негативном свете»,— говорится в заявлении.

«Раньше я верила, что расследование убийства Инала будет объективным, тем более что и президент нам обещал,— рассказала “Ъ” Оксана Сотиева.— Но после получения результатов судмедэкспертизы я поняла, что их задача — затянуть дело. Чтобы все забыли о пытках и смерти Инала, а потом убийц выпустят на свободу. Ни я, ни наши родные не можем с этим смириться. Поэтому мы на площади». Оксана носит черное, почти не спит и много плачет. Находиться на улице весь день она не может — дома трое детей, оставшиеся в августе без отца.

«Я понимаю, что сейчас это все — как последний рубеж,— говорит она, показывая на людей на площади.— Если и сейчас нам не удастся добиться правды, то я не знаю, как можно дальше жить — не только нам, а всей Южной Осетии».

Мать Инала Джабиева Майя провела на площади весь декабрь. Жители города принесли для нее газовую горелку и полиэтиленовый тент, чтобы она не мерзла. Люди передают ей еду и горячий чай. «Каждый раз, когда я обжигаю руку обо что-то горячее, я думаю, как все эти пытки выдержал мой сын,— поделилась она с “Ъ”.— Я просто не могу больше жить как раньше. Я бы попыталась, если бы эти страшные люди, убившие Инала, были наказаны. Но нас даже этого лишают. Моего сына называют наркоманом и барыгой, хотя он герой войны 2008 года (война в Южной Осетии между Грузией и Россией.— “Ъ”). Меня отговаривают люди, говорят, что я тут замерзну. А я думаю, что лучше замерзнуть, чем жить в этом ужасе».

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

«Вокруг нас выстроили оцепление»

8 декабря вдова Инала Джабиева обратилась с открытым письмом к президенту России Владимиру Путину — в нем она сообщает, что власть Южной Осетии стала для ее семьи «карательной машиной», хотя родственники убитого требуют лишь «справедливого расследования». «Здесь, на центральной площади Цхинвала, вокруг нас по периметру выстроили оцепление из сотрудников сразу нескольких силовых структур со стрелковым оружием, будто мы представляем угрозу национальной безопасности страны,— говорится в ее обращении.— Мы и сами сотрудники силовых органов поставлены в унизительное положение, когда им по приказу начальства приходится вырывать у нас из рук куски полиэтилена, которыми мы пытаемся укрыться от ветра и дождя в это время года, и когда к нам не пропускают сочувствующих с водой и чаем».

Глубокий политический кризис в республике вынудил Анатолия Бибилова даже съездить в Москву — на консультации. После его возвращения силовики попытались принять жесткие меры в отношении протестующих — отобрали тент, защищающий их от ветра, дождя и снега, запретили местным жителям проносить на площадь еду и горячий чай. Но власть потерпела неудачу — тент принесли новый, а пищу и горячий чай в термосах на площадь теперь проносят даже школьники.

В итоге мать Инала Джабиева оставили в покое, зато милиция задержала его брата-близнеца Ацамаза — якобы за вымогательство. Это привело к увеличению числа протестующих на площади. 24 декабря суд счел доказательства вины Ацамаза Джабиева недостаточными, уголовное дело было закрыто.

Как научить извиняться нашу полицию

18 декабря судебно-медицинский эксперт Южной Осетии Зарина Дзагоева представила результаты своей экспертизы. По ее мнению, фиксация рук Инала Джабиева и связывание других частей его тела «упруго-эластичными предметами», нахождение его в неудобной позе «привело к возникновению повреждений ссадин, кровоподтеков и кровоизлияний, развитию травматического токсикоза в результате рабдомиолиза (распада) мышц и развитию угрожающего жизни состояния — острой сердечной недостаточности, ставшей непосредственной причиной смерти. Таким образом, между имеющимися телесными повреждениями, возникшими от связывания, и непосредственной причиной смерти имеется прямая связь».

Эту экспертизу генпрокуратура приобщила к делу о гибели Инала Джабиева и возбудила еще несколько уголовных дел. «В настоящее время на основании судебно-медицинской экспертизы, выполненной Дзагоевой З. С., следственными органами действия обвиняемых будут квалифицироваться по ч. 4 ст. 111 (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего.— “Ъ”) и ч. 3 ст. 286 УК РФ (превышение должностных полномочий.— “Ъ”), максимальные сроки наказания по которым предусмотрены до 15 и соответственно до 10 лет лишения свободы,— говорится в заявлении ведомства на его официальном сайте.— Следственными органами также в ходе проведения следственных действий и оперативно-разыскных мероприятий в рамках расследуемого уголовного дела обнаружены признаки преступления, предусмотренного ст. 301 УК РФ (незаконное задержание в период с 25 по 27 августа 2020 года Джабиева И. С. и Цховребова Н. А.). По данному факту следственными органами также принято решение о возбуждении уголовного дела».

Однако точку в этом деле ставить рано. Поскольку экспертиза, проведенная главным судмедэкспертом Южной Осетии, противоречит выводам специалистов 111-го Центра судмедэкспертиз Минобороны РФ, генпрокуратура намерена назначить третью экспертизу.

«Пока генпрокурор занимает свое кресло, он сделает все, чтобы третья экспертиза была аналогична первой,— сказала “Ъ” Оксана Сотиева.— В этом 111-м центре эксперты в глаза не видели тело Инала, они основывались лишь на тех материалах, которые им прислала прокуратура».

Вдова убеждена, что для объективного расследования дела о гибели ее мужа «необходимо отстранение Джагаева от должности», «тогда следствие может пойти по правильному пути».

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

За неделю до Нового года на главной площади Цхинвала нарядили большую елку, а президент сходил на концерт ансамбля народного танца, чем вызвал новую волну осуждения в соцсетях, где ему напоминали о сидящей на холоде матери убитого Джабиева. Сделанный кем-то из сочувствующих рисунок, изображающий Майю Джабиеву на лавочке рядом с портретом убитого сына, стал вирусным для южноосетинского и североосетинского сегментов интернета.

Очевидно, что своевременная отставка генпрокурора Джагаева могла бы спасти имидж президента Бибилова, но глава республики, отправивший в отставку и правительство, и главу МВД, генпрокурора не сдает. В чем причина такой принципиальности, пока неясно. Урузмаг Джагаев с 1990 по 2014 год работал в следственных органах МВД РФ по Краснодарскому краю, с 2012 по 2014 год занимал должность начальника СУ УВД по городу Сочи. Потом в его госслужбе возник перерыв — с 2014-го он работал гендиректором ООО «Маркет». 5 апреля 2016 года парламент Южной Осетии назначил его генпрокурором республики. Анатолий Бибилов выиграл выборы и стал президентом только весной 2017-го.

«Пытки применяют в полиции по всей России»

Дело Инала Джабиева нельзя назвать внутренним делом Южной Осетии. Убитый был российским гражданином, гражданство РФ имеют и члены его семьи. К тому же практика избиений задержанных, очевидно, изобретена не в Южной Осетии, а пришла туда из соседней России. Часть сотрудников правоохранительных органов республики ранее служила или работала в силовых или правоохранительных органах Северной Осетии. Убийство Владимира Цкаева, которое расследуется уже пять лет, свидетельствует о том, что пытки задержанных в этом регионе не редкость. Схожи и методы, к которым прибегают силовики, чтобы их скрыть.

Как вдова замученного в полиции Владимира Цкаева добивается справедливости

Обоих погибших правоохранители пытались представить «плохими парнями» — в своих первоначальных показаниях оперативники говорили, что Владимир Цкаев вел себя неадекватно, угрожал им,— впоследствии они признали, что эти показания не соответствуют действительности. Инала Джабиева пытаются выставить наркоманом — родственники предполагают, что метадон, так же как и парацетамол, кофеин и анальгетики, найденные в его крови, ему дали в МВД.

После смерти Цкаева МВД распространило заявление, в котором говорилось, что тот вел себя неадекватно, бился головой о пол и сам нанес себе увечья, от которых умер. Впоследствии заявление было существенно отредактировано, а слова о нанесенных самому себе побоях исчезли. В первые дни после смерти Инала Джабиева в соцсетях появилась информация со ссылкой на неких оперативников, что во время следственных действий он вышел в туалет и стал биться головой о стену и пол. Эту версию, впрочем, никто официально не назвал.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Выводы первых посмертных судмедэкспертиз обоих убитых похожи: в отношении Цкаева эксперты сделали вывод, что он умер от сердечной недостаточности, а в отношении Джабиева — что смерть наступила в результате оторвавшегося тромба. И в том, и в другом случае было сделано несколько экспертиз, одна из которых признавала наступление смерти от пыток, а другая — ставила такую причину гибели под сомнение.

В обоих случаях расследование начали только после уличных акций протеста. Обе трагедии заставили жителей двух республик заговорить о том, насколько распространены пытки в силовых структурах.

В интервью североосетинскому порталу «Основа» бывший следователь по делу Цкаева Аслан Хугаев сообщил, что знает о недопустимых методах дознания в правоохранительной системе: «Кому-то хватает угроз физического насилия, кому-то — начала физического насилия. Кто-то оказывается морально более сильным, и физическое насилие не оказывает на него никакого воздействия». По его собственному признанию, Хугаев нередко слышал крики задержанных, когда работал в МВД. Бывший следователь считает, что к Владимиру Цкаеву было «глупо применять физическое насилие»: «Как я понимаю, это был человек с характером, и сломать его было нельзя. Они должны были понять, что если 15 или 20 минут "поработали" с ним, и он никаких сведений не сообщил, то уже дальше бессмысленно. Через 15 минут физического насилия на 70% падает эффективность этих методов».

Причиной пыток Хугаев назвал «палочную систему»:

«К сожалению, "палочная система", направленная на раскрытие преступлений, приводит к таким плачевным результатам… Рано или поздно это должно было случиться. Потому что гонка за показателями, за раскрываемостью.

И глаза закрывают на качество оперативных мероприятий. Главное — раскрыть. А как раскроют, это уже никого не волнует. С учетом того, что Плиев (Роланд Плиев — сотрудник МВД, за ранение которого ошибочно задержали Владимира Цкаева.— “Ъ”) был сотрудником ОМОНа, наверное, для них (полицейских.— “Ъ”) было делом чести раскрыть преступление до утра».

«Часто складывается ощущение, что правоохранительные органы на Северном Кавказе даже не особо пытаются скрывать применяемые к задержанным пытки,— говорит эксперт правозащитной организации "Общественный вердикт" (признанной Минюстом РФ иностранным агентом — “Ъ”) Асмик Новикова.— Но наш опыт защиты пострадавших от пыток говорит, что пытки применяют в полиции по всей России. Эта давняя "традиция"».

Она напоминает о пытках в застенках НКВД: «Россия — правопреемница СССР, и наша существующая правоохранительная система, по сути, наследует опыт предшественников и толком не была реформирована». По ее словам, заключенных били и в позднесоветской тюрьме, но в те годы об этом не особенно говорили.

«То, что за пытки нет должного наказания, способствует расширению таких практик»

В 2017 году в исправительной колонии №1 в Ярославской области был избит заключенный Евгений Макаров. «Его завели в класс воспитательной работы, где находилось 18 должностных лиц, зафиксировали его на парте, и палками нанесли ему по пяткам 865 ударов,— рассказывает Асмик Новикова.— Один из сотрудников колонии записал видео на свой видеорегистратор. Наш адвокат Ирина Бирюкова это видео получила. Мы год пытались добиться возбуждения уголовного дела против сотрудников колонии, а, когда нам это не удалось, адвокат передала это видео в "Новую газету". Уже после этого уголовное дело возбудили — по статье "превышение должностных полномочий".

Знаете, как потом на суде сотрудники ФСИН объясняли это коллективное избиение? Они говорили, что это был плохой заключенный, с аморальным поведением, и они уже отчаялись его перевоспитать и побили его из соображений помощи этому человеку и чтобы он наконец осознал свои плохие поступки.

Еще они сказали, что заключенный сопротивлялся сотрудникам. Это должно было убедить суд в необходимости методичного и жестокого телесного наказания, человек лежит на животе, обездвижен и не может оказать никакого сопротивления». Во время суда только один из подсудимых принес извинения потерпевшему, говорит Новикова: «Остальные извинялись только перед ФСИН. И эти люди стоят на защите граждан».

Как прошло первое заседание по по делу об избиении заключенного исправительной колонии №1 (ИК-1) Евгения Макарова

В ноябре 2020 года Заволжский районный суд Ярославля вынес приговор в отношении 13 сотрудников УФСИН по Ярославской области, которых обвиняли в пытках Евгения Макарова. Обвинение запрашивало сроки от четырех до семи лет лишения свободы для каждого подсудимого, но в итоге 6 из 11 бывших сотрудников колонии, получив небольшие сроки, были освобождены в зале суда, а начальник колонии и его заместитель были оправданы «за отсутствием события преступления». Юристы «Общественного вердикта» обжаловали приговор. «Нас не устраивают слишком маленькие сроки в отношении 11 сотрудников ФСИН, а также тот факт, что двух начальников вообще оправдали, хотя очевидно, что без их попустительства или бездействия все остальные не чувствовали бы такой безнаказанности»,— говорит Новикова.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

2 января 2016 года 35-летнюю жительницу Усолье-Сибирского Марину Рузаеву задержали как свидетеля. Был убит ее сосед, и полицейские сказали, что им нужна ее помощь — посмотреть фотографии подозреваемых и сказать, видела ли она кого-то из них в последнее время. Однако в отделе полиции Марину заставили снять сапоги, пристегнули наручниками к скамейке и надели ей на голову непрозрачный пакет. Более пяти часов трое сотрудников полиции избивали женщину, в том числе электрошокером, требуя от нее признания в убийстве соседа.

«Там сознается кто угодно, мужчина, хоть он будет Рембо какой-нибудь, сознается во всех смертных грехах»,— говорила потом журналистам Рузаева.

«Ночью ее из отдела забрал муж,— рассказывает Асмик Новикова,— он быстро понял, что надо зафиксировать побои. Часто люди не знают, что делать, а для расследования пыточных дел очень важна подтверждающая документация». На теле Марины врачи зафиксировали ушибы мягких тканей головы, задней поверхности шеи, грудной клетки слева, левой голени, правого предплечья, ягодичных областей, бедер с обеих сторон, электрические ожоги. Несколько медкомиссий, одна за другой, подтвердили факт избиений.

Однако почти пять лет семья Рузаевой с помощью иркутских правозащитников и «Общественного вердикта» добивалась, чтобы ее дело дошло до суда,— полицейские использовали свои связи или давили на свидетелей, трижды прокуратура выходила с обвинительным заключением в суд, и трижды суд возвращал дело на доследование. В результате Рузаева ходатайствовала о переносе слушаний в другой суд, полагая, что в Усольском райсуде у ее мучителей слишком много связей. «Нам удалось в рамках этого дела привлечь к ответственности следователя Сергея Лысых, который фальсифицировал доказательства невиновности сотрудников полиции,— рассказывает Новикова.— Суд сказал: да, следователь фальсификатор, но не виноват. И освободил его от ответственности. Я такого судебного решения никогда не видела. Мы вместе с иркутскими коллегами его обжаловали». 17 декабря судебный процесс по делу Марины Рузаевой наконец начался. На скамье подсудимых трое полицейских — Александр Корбут, Денис Самойлов и Станислав Гольченко.

Что эксперты говорят о состоянии российской пенитенциарной системы

Практика «пыточных дел» свидетельствует о безнаказанности сотрудников правоохранительных органов, полагает эксперт «Общественного вердикта». «То, что такие дела долго расследуются, замыливаются, то, что за пытки нет должного наказания, способствует расширению таких практик в правоохранительных органах,— говорит Новикова.— То, что в последние годы в нашей стране для решения социальных проблем применяют уголовные репрессии, а от полицейских требуют привлекать к уголовной ответственности граждан за уличные пикеты и мирные шествия, расширяет границы насилия, и в таких условиях выбивать признание становится проще, чем искать улики и доказывать вину.

И, наконец, отмечу еще одну тенденцию: в последние годы заявления людей о том, что к ним применяли недозволенные методы следствия или задержания, в полиции часто регистрируют как обращения граждан, а не как заявления о преступлении. По закону ответить на обращение гражданина орган власти должен в течение месяца. А в "пыточных делах" важны своевременные следственные действия, быстрый сбор доказательств. По многим жалобам сейчас даже проверки не начинаются. А механизм государственного реагирования на пытки должен быть предельно эффективным».