Жертвы жадности
Как работают современные финансовые пирамиды
В России — бум в области строительства финансовых пирамид. Новые российские пирамиды не так заметны, как их великие предшественники конца прошлого века, они значительно скромнее по размерам и по времени жизни, но гораздо хитроумнее и профессиональнее — оттого даже более опасны.
Новое поколение
Современные финансовые пирамиды сильно отличаются от своих предшественниц из 1990-х — как с точки зрения их организации, так и с точки зрения поведения «инвесторов», то есть жертв мошенничества. «Финансовые пирамиды 1990-х действовали долго, они вырастали до крупных структур»,— вспоминает директор департамента противодействия недобросовестным практикам Банка России Валерий Лях.
Сами пирамиды теперь стали небольшими, зато более многочисленными. «Больших, ярко выраженных финансовых пирамид, таких, как в 1990-е, я на сегодняшний день назвать не могу,— говорит зампред Сбербанка Белла Златкис, в 1990-х возглавлявшая департамент ценных бумаг и финансового рынка Минфина.— Сейчас это совершенно другое явление. Существенно больше организаций, которые торгуют почти воздухом. Но по размеру, объемам деятельности они значительно меньше. А степень публичности у них — несопоставимо ниже».
Поведение вкладчиков финансовых пирамид с тех пор изменилось существенно, считает Валерий Лях. По его словам, раньше человек, раз поучаствовав в финансовой пирамиде, в дальнейшем уже не вступал в подобные проекты. Это объяснялось еще и тем, что в 1990-е многие отдавали в пирамиду все сбережения, у них просто не оставалось денег. В наше время люди вкладываются в такие проекты время от времени, зачастую даже понимая, что имеют дело с финансовой пирамидой. Часть участников подобных проектов — «серийные жертвы», которые полагают, что предыдущий опыт научил их, когда именно можно вовремя забрать свои деньги из пирамиды, таким образом обогатившись. Чаще всего жертвами мошенников теперь становятся люди среднего достатка, готовые рискнуть капиталом 50–100 тыс. руб. «Они сравнительно легко смиряются с потерями, потому что с самого начала понимают, что это финансовая пирамида»,— полагает Валерий Лях.
Еще один важный момент сегодня — активное использование организаторами современных пирамид методов социальной инженерии, что позволяет вытянуть как можно больше денег из каждого конкретного участника пирамиды. Организаторы практически к каждому теперь применяют индивидуальный подход. Уже вложившего деньги клиента мошенники продолжают «раскручивать» по телефону, рассказывая байки о том, сколько можно заработать. Потом те же самые мошенники зачастую предлагают за вознаграждение вернуть вложенные деньги. Иногда они представляются сотрудниками правоохранительных органов. «Используется метод индивидуального социального инжиниринга по полной программе»,— говорит Валерий Лях.
Председатель совета общероссийской общественной организации «Союз потребителей финансовых услуг» Игорь Костиков, в 2000–2004 годах возглавлявший Федеральную комиссию по ценным бумагам, приводит два примера подобной индивидуальной обработки клиентов, на разборе которых он присутствовал в Центробанке. Эти истории его поразили, поскольку речь шла о людях с высшим математическим образованием. В одном случае женщине предложили должность в финансовой компании. По всей видимости, мошенники знали, что она ищет работу. Но перед трудоустройством предложили ей попробовать «поинвестировать», чтобы лучше понять специфику работы. Во втором случае речь шла о мужчине, докторе физико-математических наук. Преступники, по всей видимости, отслеживали его локации по телефону. Ему звонили, когда он оказывался рядом с офисом мошенников, и предлагали зайти, ознакомиться с предложением, раз он так удачно оказался рядом. В конце концов, уговорили. В обоих случаях потери жертв мошенников составили десятки тысяч долларов.
«В наше время мошенничества на финансовом рынке — это в чистом виде социальная инженерия,— констатирует президент Национальной фондовой ассоциации Василий Заблоцкий.— Здесь все зиждется на использовании доверчивости граждан». С развитием дистанционных услуг и появлением широкого спектра предлагаемых продуктов общение между участниками финансового рынка и их клиентами участилось, поясняет он. И при поступлении звонков от мошенников люди верят в то, что им действительно звонят из служб безопасности банков или из отделов по работе с клиентами, и зачастую сами называют данные карт, счетов, кодовые слова. Сюда же можно отнести и «черных» брокеров, и людей, рекламирующих огромные доходы, так называемых инфоцыган, и псевдообучающие центры, предлагающие открыть счет, внести на него деньги (и потерять). Особый род — пирамиды, предлагающие доходы в криптовалюте. Сегодня, по словам экспертов, они являются чемпионами в рейтинге мутных схем.
В ногу со временем
Фото: Александр Миридонов, Коммерсантъ
Фото: Александр Миридонов, Коммерсантъ
Изменился и подход к бизнес-модели финансовых пирамид. Прежние еще можно было назвать авантюрами или даже попыткой реально заработать деньги для вкладчиков (главу МММ Сергея Мавроди некоторые эксперты называют романтиком — он действительно вкладывался в реальные активы, правда, через подставные фирмы, так как напрямую это было невозможно). Теперь это — хорошо продуманный бизнес, в котором работают профессионалы, причем профессионалы в тех же областях, что и сотрудники обычных легальных розничных финансовых компаний.
«Социальная инженерия дает о себе знать,— говорит председатель совета директоров НП РТС, экс-глава Российского биржевого союза Анатолий Гавриленко.— Сегодня в мошеннических структурах работают в основном не какие-то, грубо говоря, гопники и разводилы, а психологи, специалисты по IT-технологиям, продвижению. Это достаточно квалифицированные, подготовленные люди».
Сейчас организаторы финансовых пирамид — люди, которые сильны в двух сферах деятельности, уверен Валерий Лях. В первую очередь это интернет-маркетинг, который позволяет создавать индивидуальные привлекательные легенды. Такие специалисты знают, что сейчас актуально, что на слуху, и на основе этих трендов конструируют индивидуальные предложения. И вторая профессия, которая актуальна в этой среде,— СММ, позволяющий привлекать массовую аудиторию к интернет-ресурсу за счет рекламы. В среднем современная пирамида живет порядка 3–6 месяцев, но за это время мошенники успевают вытянуть деньги из большого количества людей. Эксперт отмечает, что организаторы финансовых пирамид сейчас стараются сократить сроки их функционирования — это снижает вероятность обнаружения регуляторными и правоохранительными органами.
Современные финансовые пирамиды не только живут недолго, но и собственно пирамидами в классическом понимании этого термина не всегда являются. «Основная особенность нынешнего периода — это огромное количество и большое разнообразие интернет-проектов»,— говорит управляющий Федеральным фондом по защите прав вкладчиков и акционеров и организатор проекта «СтопПирамида» Марат Сафиулин. Пирамиды стали дешевыми, они могут создаваться десятками под самые разные специфические запросы потенциальной аудитории, вполне могут создаваться и персональные проекты. «Пирамидный принцип, когда первые инвесторы получают вознаграждение за счет последующих, сегодня даже необязателен. Проще собрать деньги с инвесторов первого уровня, закрыть проект и тут же открыть новый»,— добавляет эксперт.
Огромную роль в строительстве современных финансовых пирамид играют при этом социальные сети. Реклама в соцсетях создает образ финансовых продуктов, близких к конкретному человеку. Человек видит, что его друзья и знакомые вложились в некий «проект», они рассказывают, что у них все будет в ближайшее время хорошо, их материальное положение возрастет. «Вовлекаемый человек не хочет отставать от них, желая соответствовать тому социальному кругу, в котором находится»,— поясняет механизм Валерий Лях. Параллельно с массированной рекламой в интернете и соцсетях зачастую затягивание людей в финансовые пирамиды сейчас происходит через знакомых, в кругу общения. И это очень опасно: когда финансовая пирамида рушится, рушатся и социальные связи ее жертв.
Впрочем, и традиционные методы продвижения не забыты. Во-первых, поясняет Марат Сафиулин, есть категории населения, которых вовлечь дистанционно практически невозможно. Так, офис, менеджеры, бумажный договор — все это обязательные атрибуты для категории традиционных вкладчиков, которые представляют особый интерес для пирамидостроителей. Кроме того, в последние два года наблюдается ренессанс контактных пирамид, ориентированных и на молодых инвесторов. В данном случае, правда, речь идет не о контактах с самой организацией, предоставляющей финансовые услуги, а о построении сетевого бизнеса с директорами на местах, «зазывалами», очными презентациями, иногда даже с офисами. «Именно такими были крупнейшие пирамидные проекты последнего года»,— поясняет Марат Сафиулин.
Дань моде
Мошенники внимательно следят не только за технологическими новинками и наработками в области социального продвижения, но и за основными трендами на финансовых рынках, что не удивительно — клиенту следует предлагать самые современные, «продвинутые» продукты, которые у всех на слуху. «Мошенничество всегда шло следом за развитием финансового рынка: появлялась новая услуга — появлялся вокруг нее пул мошенников»,— говорит Игорь Костиков.
Наиболее распространенные сейчас мошеннические схемы — это пирамиды с использованием криптовалют, рассказывает Валерий Лях.
Организаторы при этом либо используют криптовалюты в качестве средства платежа (что сильно затрудняет впоследствии расследование движения денежных потоков), либо продают «перспективные» криптовалюты собственного изготовления. В последнем случае, поясняет Марат Сафиулин, аферисты выпускают токены, которые можно положить на счет. При этом есть масса предложений, обещающих рост криптосчета, процент растет со скоростью 10–30% в месяц безо всяких усилий со стороны владельца — работает алгоритм. В начале проекта, когда люди в основном покупают чудесным образом растущие койны, растет и их обменный курс. Но поскольку данные токены, в отличие от того же биткойна, в расчетах не используются и практической ценности не представляют, по окончании инвестиционного спроса их курс стремительно падает до околонулевых значений. Самое интересное при этом, что организаторам подобных схем довольно трудно предъявить юридические претензии: они продали реальную криптоединицу, обеспечивали заранее оговоренный рост, а резкий обвал выдается за издержки рыночных рисков.
Разумеется, никуда не делся и нелегальный форекс — это вторая по популярности «услуга» аферистов. «Мы выявляем много нелегального форекса, но надо четко понимать, что это вовсе не форекс, а гемблинг, или, если хотите, лохотрон под видом форекса,— говорит Валерий Лях.— Зачастую это пакетное программное решение, которое организатор может купить за сумму порядка 40 тыс. руб., после чего объявить себя форекс-дилером. Далее ему остается только обзванивать людей, вовлекая их в эту незаконную схему. И, в принципе, привлечь двух-трех человек достаточно для того, чтобы окупить затраты».
Краткая история финансового мошенничества в России
Белла Златкис и Игорь Костиков также отмечают появление в последнее время значительного количества «фальшивых» взаимных фондов (это, по сути, аналоги российских ПИФов в западной юрисдикции) — это тоже дань времени. «В принципе, в кризисный период вложения во взаимные фонды выглядят разумными,— говорит Белла Златкис.— Это позволяет диверсифицировать активы по отраслям, странам, валютам». Проблема, однако, в том, что многие предложения, присутствующие на российском рынке,— это квазифонды. «Их инвестиционные программы не особо понятны, раскрытия информации — практически никакого, гарантий и страховок — тоже никаких. А вывести деньги из такой структуры для профессионала несложно, после чего инвестор получит 5–7% от суммы внесенных средств и ничего сделать не сможет»,— поясняет она.
При этом, как говорит Игорь Костиков, «пустые» взаимные фонды создают в том числе солидные лицензированные компании, давно работающие на рынке. «Я недавно читал по просьбе знакомого декларацию одного такого фонда, зарегистрированного на Багамах,— рассказывает он.— Это 50 страниц довольно мелким шрифтом на английском языке, непрофессионалу вникнуть практически невозможно. А там сказано, что фонд не регулируется багамскими властями, что вся ответственность лежит на вкладчиках, что управляющие ответственности не несут и, наконец, что сама управляющая — некая российская девушка, которая работает в Андорре экскурсоводом. С моей точки зрения, это явные признаки мошенничества. И проблема как раз в том, что такие схемы организуют крупные известные инвесткомпании, с которыми люди работают годами, доверяют им».
Пирамидостроители учитывают и активность государства в сфере повышения финансовой грамотности, говорит Марат Сафиулин. Во-первых, они модифицируют свои легенды с учетом основных принципов, которые разъясняются на занятиях по финграмотности, а во-вторых,— предлагают гражданам свои программы по финансовой грамотности. «В последнем случае мы сталкиваемся с так называемым троянским обучением, которое проводится в скрытых интересах "преподавателя", ученик же, как правило, подталкивается к вредным для себя решениям. Чаще всего это происходит на так называемых курсах трейдинга, когда основная цель организаторов — подтолкнуть учеников к "черным" форекс-брокерам»,— поясняет он.
«В последние годы мошенники, предлагая инвесторам свои продукты, все чаще напирают не столько на их доходность, сколько на их надежность,— говорит Белла Златкис.— Это адаптация к современным реалиям: российские граждане стали более финансово грамотными, надежность вложений для них — основной вопрос, какие бы доходы им ни обещали.
И аферистам приходится придумывать новые подходы».
Народные мотивы
Фото: Ираклия Чохонелидзе / ТАСС
Фото: Ираклия Чохонелидзе / ТАСС
Несмотря на появление на мошенническом рынке новых финансовых продуктов, мотивация, в силу которой люди попадаются на удочку мошенников, в целом не меняется. «Главное во всем этом процессе — жадность, как со стороны мошенников, так и со стороны их жертв,— говорит Игорь Костиков.— Сейчас в связи с цифровизацией, конечно, появились и другие мотивы, социального характера, но в основном все же люди становятся жертвами обмана из-за желания быстро и много заработать. В этом смысле по сравнению с 1990-ми мало что изменилось». «Я прекрасно помню, как в 1990-х стоял в очереди в банк, который принимал вклады под 400% годовых,— приводит исторический пример Анатолий Гавриленко.— Почти все при этом читали газеты, и вдруг кто-то говорит: а вот здесь пишут, что в другом банке дают 445% годовых. И сразу целая группа, человек 5–6, поехала туда занимать очередь».
Вместе с тем стоит отметить, что жадность сама по себе объясняет устойчивый интерес граждан к идеям быстрого обогащения, но это — постоянный фактор, тогда как взлеты и падения уровня данного интереса требуют иного объяснения. Одно из них — экономический кризис.
«Индустрия отъема денег у населения с помощью финансовых пирамид в той или иной мере была с нами все постперестроечные годы, однако в кризисные периоды мы наблюдаем ее усиление»,— говорит Марат Сафиулин. По его мнению, срабатывают как минимум три фактора. Первый — это скачкообразный рост финансовых проблем предприятий, в частности, долговых проблем. Это подталкивает часть бизнесменов к использованию недобросовестных методов для их решения. Второй фактор — глубокий и длительный стресс у людей, который приводит к их психологической дезадаптации. «Мы теряем уверенность в завтрашнем дне, в своих силах, начинаем судорожно искать соломинки, которые бы вернули нам стабильность. Быстрее всего эти соломинки производят и предлагают нам мошенники»,— поясняет эксперт. Наконец, также надо учитывать, что в период экономического кризиса в определенной степени снижается эффективность государственного надзора. Для сохранения хозяйственной стабильности государственные институты идут на определенные временные послабления в экономике.
Основная почва для возникновения финансовых пирамид и иных мошеннических схем на финансовых рынках — это бедность населения, полагает Игорь Костиков. «Бедность возрастает, растет и мошенничество,— поясняет он.— Потому что, с одной стороны, мошенники становятся более рискованными в этой ситуации, а с другой, население пытается, тоже рискуя, найти возможности где-то что-то заработать. Мы видим десять лет подряд снижение доходов населения, за это время люди потеряли 30% своих доходов, если не больше. И есть желание возместить выпадающие доходы любым путем. Такого роста бедности у нас, конечно, не было начиная с 1990-х годов, отсюда и два пика активизации финансовых пирамид — тогда и сейчас».
«Очень важная причина интереса к пирамидам — это беда, которая постигает людей, бедность в первую очередь,— говорит Анатолий Гавриленко.— Людям нужны деньги, например, на лечение любимого человека, а тут появляется товарищ, который говорит, что он сейчас поможет. Заложи, мол, квартиру, а потом эти деньги я тебе размещу под 1000%. Сразу заработаешь, квартиру отобьешь. Когда у человека беда, когда несчастье, разве он может не поверить кому-то? Он хочет верить в то, что у него есть возможность. Против такой социальной инженерии какие есть возможности? Плюс — общая бедность населения по сравнению с другими странами, у людей достаточно много проблем. И еще достаточное количество желаний. Но это не жадность, а простые человеческие потребности. Если человек хочет купить машину или квартиру — это нормально. Но вспомните, сколько дольщиков на это повелось».
Анатолий Гавриленко считает, что падение доходов населения в последние годы не настолько усугубило бедность, чтобы вызвать резкий рост числа мошенничеств. Важнее — резкий приток частных инвесторов на фондовый рынок (за прошлый год число брокерских счетов на российских биржах более чем удвоилось). Люди «распробовали» инвестиции, заработали на росте рынка, но одновременно — выросла потенциальная «кормовая база» мошенников.
Аналогичной точки зрения придерживается Белла Златкис. «У людей сейчас есть деньги, появился интерес к финансовым рынкам. Тема заработка на финрынках сейчас в центре внимания, и странно, если бы мошенники не попытались это использовать. Особенно если учесть, что ставки по банковским вкладам находятся на минимальных за всю нашу историю уровнях»,— считает она.
«Снижение процентных ставок по вкладам в определенной степени повысило интерес традиционных вкладчиков к предложениям мошеннических кооперативов — КПК и ПК. В сфере трейдинга, криптопроектов, инвестиционных предложений, доходность которых зашкаливает за 30–50% годовых, динамика процентных ставок по вкладам не оказывает особого влияния»,— замечает Марат Сафиулин.
Нынешний рост числа финансовых мошенничеств связан в том числе с тем, что изменилось отношение к деньгам, ощущение, что для их зарабатывания нужно много трудиться, считает Валерий Лях. Особенно это актуально для молодых людей. Если в 1990-е годы люди, которые вкладывались в финансовые пирамиды, понимали, что деньги — это то, что заработано тяжелым трудом, и понимали, что они хотят рискнуть, но в принципе деньги так не зарабатываются, то сейчас восприятие денег совсем другое. Многие считают, что заработать можно легко и быстро. И такое мироощущение связано не столько с незаконными схемами, сколько с бурным ростом «новой экономики». Высокотехнологичные компании, интернет-стартапы растут, как на дрожжах — на десятки и сотни процентов. Люди воспринимают это уже как норму и тоже хотят получить себе «кусочек» счастья.
Это позволяет мошенникам продавать надежду. «Мы можем говорить о том, что детали меняются, но и сейчас, и 20 лет назад, и 100 лет назад люди хотят купить мечту,— полагает Валерий Лях.— И люди платят за то, что они приближаются на какое-то время к своей мечте. Условно говоря, за то, чтобы найти чемодан денег, люди платят, как они считают, немного. В результате их втягивают в банальный лохотрон, в котором никто не выигрывает, кроме организаторов. А люди продолжают верить, что можно поймать золотую рыбку и именно они смогут это сделать. Хотя статистика показывает, что выигрывают только организаторы и те, кто профессионально занимается раскручиванием финансовых пирамид».
В отношении финансовых пирамид вполне употребим термин «рынок», полагает Марат Сафиулин. Здесь есть реальный спрос аудитории на новую жизнь, на справедливость, на стабильность, на игру, на технический прогресс. И мошенники готовы предложить каждому именно то, что ему надо. Рыночные предложения формулируются в форме пирамидных легенд. Есть огромное количество проектов, которые приоткрывают нам дверь в мир роскоши, красоты, бесконечных путешествий. Трейдинг удовлетворяет естественную человеческую потребность в самореализации. Есть предложения для тех, кого манит мир инноваций: инвестиции в новые транспортные системы, в бестопливные генераторы, синтез платины, сверхэффективные моторы. Для людей с патриотической мотивацией всегда есть инвестиции в развитие отечественного сельского хозяйства, фармакологии и пр. «Криминальные предложения чутко подстраиваются под специфику спроса самых различных потребителей пирамидных легенд»,— заключает эксперт.
Как оградить себя от опасности стать жертвой финансистов-аферистов? Здесь рецепты традиционны. «Понять, что перед вами мошенник, как правило, несложно. Есть ряд общеизвестных критериев: работа без лицензий, высокая доходность, обещание стопроцентной надежности, неизвестность, молодость компании-заемщика и пр. Но в первую очередь вас должна насторожить особая активность представителей компании в плане желания получить ваши деньги»,— советует Марат Сафиулин.
Эксперты советуют проходить мимо всех инвестиционных предложений, которые распространяются исключительно методом сетевого маркетинга. Особый призыв к пенсионерам: если вам звонят из неизвестного вам кооператива или ООО, предлагая заработать больше, чем в банке, повесьте трубку и внесите телефон в черный список. Такая стратегия финансовой организации означает, что деньги ей нужны сейчас любой ценой. Вероятность, что вы сможете их вернуть, крайне мала.
Специалисты советуют надеться в первую очередь на себя — государство едва ли всегда сможет вам помочь. «Я 30 лет на этом рынке и пришла к неутешительному выводу, что пока люди не будут хорошо понимать, куда можно вкладывать деньги, а куда нет, что соответствует их инвестиционному профилю, государство полноценно защитить их не сможет. Потому что мошенники всегда изобретут новые схемы и всегда будут на полшага впереди регулирующих органов»,— сетует Белла Златкис.