Ключевая ставка Банка России повышена до 7,5% годовых, дальнейшее ужесточение денежно-кредитной политики, остающейся «скорее мягкой, чем нейтральной», может произойти еще до конца этого года. Очередная волна пандемии при этом, как ожидается, будет иметь проинфляционный эффект — прогноз инфляции по итогам 2021 года поднят до 7,4–7,9% годовых. Сочетание сильнейшего потребительского оптимизма и таких же высоких ожиданий будущего роста цен практически единственная проблема, на которую повышением ставки пытается повлиять ЦБ. В последней версии макропрогноза Банк России рассчитывает на отрезвление экономики от гремучей смеси страха и энтузиазма в 2022 году, средний уровень ключевой ставки в следующем году — 7,3–8,3%, и лишь в 2023 году она вернется на уровень 2021 года.
Руководитель Банка России Эльвира Набиуллина поможет умерить на следующий год потребительские настроения, подпитываемые инфляционными опасениями
Фото: пресс-служба Банка России
Руководитель Банка России Эльвира Набиуллина поможет умерить на следующий год потребительские настроения, подпитываемые инфляционными опасениями
Фото: пресс-служба Банка России
После очень умеренного повышения ключевой ставки на предыдущем заседании совета директоров Банк России принял довольно радикальное решение, которое компенсирует сентябрьскую мягкость: ключевая ставка ЦБ поднята на 0,75 процентного пункта (п. п.), до 7,5% годовых. Риторика регулятора в сообщении ЦБ и заявлении председателя Банка России Эльвиры Набиуллиной не стала существенно жестче, впрочем, это тот случай, когда решение говорит само за себя: большинство аналитиков ставили на рост ставки предельно до 7,25% годовых (вариант в 7,5–7,75% предполагали в УК «Ингосстрах-Инвестиции», считая, что Банк России ориентируется на подъем ставки до текущего уровня инфляции в период роста цен), в силу этого рубль на торгах ММВБ при объявлении решения ЦБ едва не укрепился до символического уровня выше 70 руб./$.
Одновременно Банк России скорректировал трехлетний макропрогноз, опубликовав помимо прочего предположения о будущей ключевой ставке. В новой версии она в среднем в 2021 году составит 5,7–5,8% годовых, из чего прозрачно следует, что до конца этого года при сохранении той же ситуации, что и сейчас, ставка останется на текущем уровне или же будет повышена на 0,25 п. п. Прогноз по инфляции на конец 2021 года поднят до 7,4–7,9%: Эльвира Набиуллина в пятницу пояснила, что в случае снижения продовольственной инфляции скорее следует ожидать уровня ближе к 7,4%, в обратном случае — 7,9%. Стратегию Банка России прозрачно характеризует прогноз на следующий год: в 2022 году ЦБ ждет среднегодовой инфляции в 5,2–6% и 4–4,5%, как и ранее, в конце года. Это предполагает, что в течение всего следующего года ожидается уже довольно резкое снижение темпов роста индекса потребительских цен. И все это должна обеспечить высокая по меркам 2019–2021 годов стоимость заемных денег, поскольку прогноз ключевой ставки на 2022 год — в среднем 7,3–8,3% годовых, то есть примерно на текущем уровне. Во всяком случае, в течение следующего года, следует из прогноза ЦБ, ждать снижения цен кредита или даже его стабилизации не следует: ключевая ставка может снизиться, причем до среднего уровня 2021 года, лишь в 2023 году.
В принципе из комментариев Банка России к своему решению следует, что почти ничего существенного в экономике за месяц, прошедший с предыдущего решения ЦБ, не поменялось.
Регулятор внес в инфляционный прогноз данные об относительно слабом урожае (причем дело, видимо, не столько в зерновых, сколько в нестандартной погоде и росте издержек в растениеводстве) и не слишком афишируемом ухудшении эпизоотической ситуации в животноводстве. Это относительно сильные, но разовые проинфляционные факторы. Однако в слабые октябрьские признаки снижения инфляции (их описывает в своей сводке «ВТБ Капитал»: это в первую очередь дополнительное снижение инфляции в непродовольственном секторе, напомним, “Ъ” 21 октября писал о снижении индекса промышленных цен) Банк России особо не верит, как и в устойчивость коррекции цен на commodities в мире. Кроме этого, председатель ЦБ особо отметила, что, по оценкам регулятора, новую волну коронавирусной пандемии и объявленные локдауны осени 2021 года, видимо, нужно рассматривать как проинфляционный, усиливающий инфляцию, фактор (хотя и предположительно менее сильный, чем осенью 2020 года), а не как причину снижения потребительского спроса и инфляции (как весной 2020 года). Судя по всему, все эти предположения уже включены в новую версию базового сценария ЦБ на 2021–2024 годы.
И заведомо туда включена главная причина довольно жесткого (по крайней мере исходя из текущих настроений в обществе и бизнес-кругах) решения Банка России. Октябрьский опрос ЦБ об инфляционных ожиданиях пока не опубликован, Эльвира Набиуллина лишь сообщила его смысл. Ожидания находятся на пятилетнем максимуме, то есть после сентябрьских смешанных результатов они выросли. Именно для остужения ожиданий ключевая ставка ЦБ повышена — и, вероятно, будет повышаться и в 2022 году, пока они не вернутся в норму, обеспечивающую в перспективе возврат инфляции к 4%.
Напомним, что сейчас ситуация с ожиданиями накануне новогодних продаж и в разгар планирования нового делового года почти полностью определилась. С одной стороны, экономика после несостоявшегося триумфального выхода из коронавирусных проблем (и накануне вхождения в очередную волну неизвестной пока, но предположительно большой «высоты» — это следствие низкого уровня вакцинации в 2021 году в регионе, характерное помимо РФ для Украины, Румынии и Латвии) находится в самом сильном состоянии за последние годы. ЦБ отмечает крупные корпоративные прибыли, сверхбыстрое снижение безработицы и быстрый рост номинальных зарплат, и происходящее, как предполагают в Банке России, не снижает прогнозов роста ВВП: он составит предельно 4,5% в 2021 году и 3% в 2022–2024 годах. С другой стороны, ожидание благополучия домохозяйств сопровождается усиливающимися инфляционными страхами. Вместе это создает существенный рост спроса, подогреваемый спросом на кредит и стремлением тратить здесь и сейчас. В свою очередь, предложение при всем желании удовлетворить этот спрос не в состоянии. ЦБ, напомним, не комментирует курс рубля, но из прогноза импорта на 2022 год неявно следует его укрепление (что не способствует ввозу товаров). Рабочая сила в РФ уже явно не в избытке. Спрос на ипотеку в 2021 году продолжает оставаться высоким.
В общем, несмотря на отсутствие данных об усилении снижения нормы сбережений (остающейся, впрочем, довольно высокой), в целом «горизонт планирования» домохозяйств в экономике сократился — потреблять предполагается сегодня.
«Повышенный спрос не превратится в рост потребления. Он лишь выльется в повышение цен для тех потребителей, кто будет готов — или просто вынужден — платить по этим возросшим ценам. Или в недоступность подорожавших товаров — для остальных. Именно такую ситуацию мы наблюдаем сейчас» — эта цитата из заявления главы ЦБ полностью описывает мотивацию Банка России к реализации среднесрочной стратегии действий, которая вполне следует из прогноза ЦБ. Расходы на конечное потребление домохозяйств, которые сейчас генерируют основной «избыточный» спрос, согласно ожиданиям ЦБ от собственной денежно-кредитной политики (остающейся, по оценкам регулятора, скорее мягкой, чем нейтральной), в 2022 году должны вырасти на 1–2%, в 2023–2024 годах — на 2–3%. После роста потребления на 9–10% в 2021 году (и предшествующего падения на 8,6% в 2020 году) это весьма резкое изменение потребительского поведения: Банк России рассчитывает, что в следующем году посткризисный потребительский бум 2021 года сменится отрезвлением и относительной осторожностью в расходах.
Отчасти четвертая коронавирусная волна ЦБ на руку — среднесрочно она все же может несколько охладить завышенные ожидания и промышленности, и домохозяйств, а в более длительной перспективе денежно-кредитная политика — инструмент, регулирующий потребительский энтузиазм без эмоций. Тем не менее именно на стыке 2021–2022 годов отказ от складывавшихся в предыдущий год «временных» моделей потребления может быть непростым: всегда комфортнее чувствовать себя выздоравливающим, чем уже вернувшимся на работу.