Международное агентство по атомной энергии (МАГАТЭ) вновь обвинило Иран в нарушении правил ядерной деятельности. Однако международные инспекторы нашли и позитив: они заявили, что у них больше нет к Ирану вопросов в том, что касается обнаруженных ранее частиц урана, обогащение которых достигло уровня 83,7%, максимально близкого к необходимому для создания атомной бомбы. Одновременно стало известно, что США ищут пути возобновления диалога с Ираном об ограничении его ядерной программы, хотя еще недавно в Вашингтоне заявляли, что этот вопрос не стоит в повестке дня.
Глава МАГАТЭ Рафаэль Гросси
Фото: Evelyn Hockstein / Reuters
Глава МАГАТЭ Рафаэль Гросси
Фото: Evelyn Hockstein / Reuters
МАГАТЭ обвинило Иран в многократном превышении запасов обогащенного урана. Это следует из утечек из конфиденциального отчета МАГАТЭ, обнародованных в среду западными информагентствами. Согласно им, общий запас обогащенного урана в Иране по состоянию на 13 мая оценивался в 4744,5 кг. Из них 114,1 кг обогащены до уровня 60%.
Для создания атомной бомбы нужен обогащенный до 90% уран. Однако, по оценкам экспертов, риск есть уже при наличии 55 кг обогащенного до 60% урана, отмечает агентство Reuters. В Совместном всеобъемлющем плане действий (СВПД), подписанном в 2015 году Ираном с пятью постоянными членами СБ ООН и Германией и известном как «ядерная сделка», лимит запасов урана равнялся 202,8 кг, или 300 кг фторида урана (UF6), а уровень обогащения не должен был превышать 3,67%.
Однако, судя по утечкам из отчета, есть и позитивные тенденции.
Международные инспекторы получили ответы на две свои ключевые претензии к Ирану. Прежде всего, снят вопрос о частицах урана, обнаруженных на объекте в Фордо.
В феврале стало известно, что их уровень обогащения достигает 83,7%. В Иране заявляли, что это естественное явление. «Например, в процессе обогащения урана до 20% можно обнаружить 47-процентный уран, а в процессе получения урана на уровне 60% также наблюдается уран с более высоким обогащением»,— пытался тогда объясниться глава Организации по атомной энергии Ирана Бехруз Камальванди. Видимо, в МАГАТЭ в итоге с ним согласились.
Кроме того, инспекторы МАГАТЭ прекратили расследование о происхождении урана на объекте в Мериване, примерно в 525 км к юго-востоку от Тегерана. Аналитики неоднократно связывали Мериван с секретной военной ядерной программой Ирана. Однако в отчете говорится, что «другое государство» эксплуатировало шахту в этом районе в 1960-х и 1970-х годах, во время правления шаха Мохаммеда Резы Пехлеви.
Еще одна хорошая новость – возвращение МАГАТЭ на некоторые из иранских объектов своих камер, снятых ранее Тегераном. Однако не на все. И по-прежнему нет договоренности о передаче агентству Ираном всей снимаемой камерами информации. Напомним, что после того, как в 2018 году США вышли из СВПД в одностороннем порядке и вернулись к санкционной политике в отношении Ирана, Тегеран отказался от ряда обязательств в рамках СВПД, в том числе повысил уровень обогащения урана и увеличил его запасы. У МАГАТЭ также возникли проблемы с мониторингом ядерных объектов.
На этом основании пришедший в 2021 году в Белый дом президент Джо Байден считает выход из СВПД ошибкой. Новая американская администрация инициировала непрямые переговоры с Тегераном при посредничестве других подписантов ядерной сделки. К февралю 2022 года стороны практически достигли соглашения, но в итоге из этого ничего не вышло.
Между тем посредники не оставили попыток вернуть Вашингтон и Тегеран за стол переговоров. Однако отношения Ирана с Западом — не только с США, но и европейскими странами, за последний год только накалились.
Диалог стал невозможен на фоне вспыхнувших осенью протестов в Иране, когда в адрес Тегерана вновь зазвучали обвинения в нарушении прав человека.
Еще одним поводом для конфликта стал вопрос о поставках иранских беспилотников России для использования их в боевых действиях на Украине (в Москве и Тегеране это опровергают). «СВПД не стоит в повестке дня»,— заявлял осенью специальный представитель США по Ирану Роберт Малли. Однако теперь он скорректировал свою позицию.
«Мы будем использовать сдерживание, чтобы дать им (иранцам.— “Ъ”) понять, что все варианты на столе, если мы придем к выводу, что они предпринимают шаги, которые равносильны решению приобрести бомбу. Но мы также будем заниматься дипломатией, потому что считаем, что это наиболее верифицируемый и устойчивый способ предотвратить получение ими бомбы»,— сказал господин Малли во вторник в интервью американскому National Public Radio. Он также отметил, что, по данным американского разведывательного сообщества, иранцы еще не приняли решения о создании атомной бомбы.
Подробности того, как США пытаются наладить диалог с Тегераном, стали известны из опубликованной во вторник статьи на американском сайте Axios. Израильские источники сайта утверждают, что в начале мая координатор Совета национальной безопасности США по Ближнему Востоку Бретт Макгёрк посетил Оман, чтобы узнать через него, будут ли иранцы «открыты для принятия мер, которые наложат некоторые ограничения на их ядерную программу и деэскалируют ситуацию в регионе, и что они хотели бы получить взамен». Еще в апреле Axios писал, что администрация Байдена обсудила со своими европейскими и израильскими партнерами идею о временном соглашении с Ираном, которое будет включать некоторое ослабление санкций в обмен на замораживание Тегераном части его ядерной программы. В то же время представитель американского Совета национальной безопасности заявил Axios, что США никакую промежуточную сделку не обсуждают.
Неизвестно, с чем Бретт Макгёрк уехал из Маската, однако в минувшие выходные султан Омана Хайсам бен Тарек Аль Саид посетил Тегеран, где встретился с президентом Ирана Эбрахимом Раиси и верховным лидером аятоллой Али Хаменеи. Региональные СМИ сообщают, что помимо двусторонних вопросов они обсуждали нормализацию отношений между Египтом и Ираном. Наверняка иранцем было передано и сообщение Вашингтона.
Наличие непрямых контактов подтвердил на этой неделе и глава МИД Ирана Хосейн Амир-Абдоллахиан в интервью французской газете Le Figaro. «Между нами и американцами всегда есть сообщения и неофициальные предложения, которыми мы обмениваемся через посредников в регионе и даже европейцев»,— сказал он.
Интерес Вашингтона к продолжению диалога с Тегераном возник на фоне резкого потепления отношений Ирана с его арабскими соседями, в первую очередь примирение с Саудовской Аравией этой весной. Одновременно усилились опасения, что иранцы активизировали свою ядерную программу. Так, в марте председатель Комитета начальников штабов ВС США генерал Марк Милли заявил: «Иран в состоянии менее чем за две недели произвести достаточно материала для ядерного оружия. И ему потребуется всего несколько месяцев, чтобы произвести само ядерное оружие». На наличие угрозы намекал на прошлой неделе и начальник Генштаба Армии обороны Израиля Герци Халеви, заявивший о негативном развитии событий и предупредивший, что израильская сторона может «приступить к действиям». Ожидается, что опасения США и Израиля в отношении Ирана будут в очередной раз обсуждаться представителями двух стран в четверг, в ходе визита в Белый дом израильского министра по стратегическим вопросам Рона Дермера и советника по национальной безопасности Цахи Ханегби.
«Возобновившийся интерес Вашингтона к более активным контактам с Тегераном по ядерной сделке, вероятно, связан, среди ряда других факторов, и с динамикой в отношениях Ирана и других стран»,— сказал “Ъ” директор Центра энергетики и безопасности Антон Хлопков.
По его словам, речь идет прежде всего об ирано-российских и ирано-китайских связях, восстановлении дипломатических отношений Ирана и Саудовской Аравии и в целом намерении Тегерана и далее улучшать отношения с арабскими монархиями Персидского залива. «Видимо, США осознали, что их негибкая позиция в духе "мы с вами не будем обсуждать ядерную сделку, потому что вы протесты подавляете" непродуктивна, они теряют свой голос и место в иранских вопросах, и сейчас возвращаются, как считают в Вашингтоне, к более прагматичным подходам»,— отметил эксперт.
В то же время он признал, что шансы на восстановление ядерной сделки «крайне невысоки». «Для ее полноценной реанимации потребовалась бы гораздо более выраженная гибкость позиций — со всех сторон. По многим показателям, связанным с СВПД, за прошедшее время произошли значительные изменения, и эта тенденция продолжается»,— подчеркнул господин Хлопков. Он также напомнил о приближении обозначенных в СВПД дедлайнов. Среди прочего ООН должна в октябре 2023 года снять ограничения на исследования, разработку и производство Ираном баллистических ракет, предназначенных для доставки ядерного оружия, а также снять с Ирана запрет на импорт и экспорт технологий, связанных с ракетами, включая ракеты и беспилотные летательные аппараты с дальностью действия 300 км или более. «Не исключено, что поэтому США будут продвигать некий промежуточный вариант договоренностей. Но тут надо учитывать, что по принятому в США закону INARA, администрация должна будет все связанные с иранской ядерной тематикой договоренности проводить через Конгресс, что в ситуации глубокого политического раскола и приближающихся президентских выборов будет крайне сложно»,— заключил Антон Хлопков.
«Противники возврата к ядерной сделке в Иране задаются вопросом: какой смысл договариваться с США, если там через полтора года на президентских выборах выиграет республиканец и повторно выйдет из соглашения?» — в свою очередь отметил в беседе с “Ъ” научный сотрудник Института международных исследований МГИМО Адлан Маргоев. «По опыту первого этапа реализации СВПД, этого срока недостаточно, чтобы Тегеран ощутил полноценную экономическую выгоду от ограничения своей ядерной программы: для прибыльных вложений в Иран западным компаниям нужна предсказуемость по санкционному режиму на больший срок, не менее пяти-семи лет»,— добавил он. В то же время господин Маргоев указал, что «даже непродолжительная передышка может помочь иранскому правительству стабилизировать макроэкономическую ситуацию». «Курс иранского риала к доллару с момента приостановки переговоров по ядерной сделке упал в два раза, инфляция вышла за 50% — быстрых и эффективных рецептов по исправлению ситуации, помимо снятия санкций, экономический блок иранского руководства еще не предложил публике»,— заключил он.