Ужас как предчувствие

В Амстердаме открылся крупнейший фестиваль документального кино IDFA, в котором принимают участие более 3000 профессионалов киноиндустрии. О его обозначившихся в этот раз политических обертонах рассказывает Андрей Плахов.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

На IDFA всегда доминировала левая политическая повестка. Но турбуленции самого последнего времени внесли раскол и в эти дружные ряды. В отличие от будоражившего прошлогодний фестиваль российско-украинского конфликта, вышедший на первый план конфликт израильско-палестинский разделил киноистеблишмент в его приоритетах: все оказалось «не так однозначно».

Когда на церемонии открытия фестиваля его худрук Орва Нирабиа приветствовал гостей, его речь была прервана появлением на сцене трех демонстрантов с плакатом «От реки до моря. Палестина будет свободной». На фестивальном сайте эта акция описана в политкорректном тоне: «Во время вечера открытия художественный руководитель был застигнут врасплох активистами. Нирабиа ненадолго предоставил им пространство и продолжил мероприятие. IDFA хотел бы прямо заявить, что дистанцируется от лозунга, заявленного на полотне активистов, и повторить, что является платформой глобальной свободы, сопереживания и сострадания, которая принципиально выступает за защиту прав человека по всему миру».

После этих красивых слов дается не менее красочный дайджест пресс-конференции, где Нирабиа ставит акцент на разнице между журналистикой и документальным кино. Первая дает немедленный отклик на события, второе предлагает более широкую перспективу, анализ и прогноз, иногда в форме предчувствия: о том, что угнетение порождает экстремизм, а отсутствие надежды — гнев и насилие. В заключение прозвучал призыв «почтить память всех жертв». В комментарии на сайте ни разу не прозвучали слова «Израиль» или «Палестина», не говоря про «Хамас». Однако худрук хоть и сдержанно, но все же поприветствовал палестинских «активистов».

По понятным причинам в центре внимания оказался конкурсный фильм «Жизнь прекрасна» палестинца Мохамада Джабали. Режиссер рассказывает историю своей вынужденной эмиграции в Норвегию: он приехал на кинофестиваль в Тромсё, а в это время Египет перекрыл границу с его родиной — сектором Газа, и Джабали не может туда вернуться. Норвежские интеллектуалы и кинематографисты проявляют чудеса добросердечия, чтобы поддержать коллегу и помочь ему выиграть бой с местной бюрократией; только через несколько лет герою и автору фильма удастся вернуться в Газу. Амстердамская публика встретила это личное высказывание с горячей территории бурными аплодисментами, хотя картина «дистанцируется от экстремизма», а слово «Израиль» звучит в ней лишь однажды и не в самом агрессивном контексте.

IDFA, который называют «Канном документалистов»,— фестиваль огромный и дает площадку самому разному кино, не обязательно ограниченному злободневной повесткой. Так, фильм «Превращение Кануто» проникнут мистикой жизни бразильской деревни на границе с Аргентиной, населенной потомками индейских племен гуарани. Режиссер Ариэль Куарай Ортега сам родом оттуда и несколько лет назад приехал навестить своего деда — доморощенного философа и мифолога. От него внук узнает про крестьянина Кануто, превратившегося в ягуара и трагически погибшего в лесу. Ариэль реконструирует эту загадочную историю, используя в качестве «актеров» местных жителей и подростков; работа над фильмом растягивается на несколько лет; в итоге сам режиссер почти идентифицируется со своим героем. Фильм прощупывает границы между реальностью и фикцией, документом и фольклором, воспевает могучую красоту природы и вписанной в нее человеческой жизни.

Одна из самых остроумных короткометражек на IDFA включена в программу «Парадоксы», длится всего одиннадцать минут и называется «Фильм, который вы сейчас увидите». Французский режиссер Максим Мартино собрал наиболее экстравагантные предупреждающие надписи перед фильмами от имени продюсеров, дистрибуторов или владельцев кинотеатров. Самые старые из них принадлежат еще эпохе Люмьера, а новейшие — эпохе «Пиксара».

Некоторые из этих надписей по нелепости можно уподобить инструкциям на микроволновках, не рекомендующим потребителям помещать в них четвероногих питомцев. Например, одна надпись гласит, что «фильм, который вы сейчас увидите», относится к авторскому экспериментальному кино, содержит непристойные сцены мастурбации и однополого секса, а также другие сцены, способные вызвать побочные эффекты — в частности, рвотный рефлекс, и в этих случаях зрителей настоятельно просят успеть добежать до туалета. Другая надпись не только сообщает, что любые попытки производить съемку с экрана во время сеанса чреваты уголовным преследованием, но также информирует потенциальных преступников, что кинозал оборудован специальной сигнализацией на этот предмет, а номера машин, на которых нарушители закона попытаются улизнуть из кинотеатра, автоматически фиксируются.

При всем комизме подобных паратекстов они, собранные в исторической последовательности и смонтированные со знаковыми кадрами из известных фильмов, но в обратном хронологическом порядке, дают пищу не только для эмоций, но и для ума. Они провоцируют на размышления о том, как кинематограф, вибрируя между изображением и текстом, сам стремится облачиться в юридическую смирительную рубашку, противостоять многозначности образов и уберечь аудиторию от атавистического страха и психических атак.