Вчера Верховный суд России поставил точку в деле Нурпаши Кулаева, единственного обвиняемого в бесланском теракте. Отклонив жалобы адвоката и потерпевших, требовавших пересмотра дела, суд вынес частное определение о нарушениях, допущенных в ходе следствия бывшим замгенпрокурора России Николаем Шепелем.
В Верховный суд пришли четверо из 30 потерпевших, подписавших жалобу. Их адвокат Таймураз Чеджемов не приехал. "Он так же, как и многие потерпевшие, посчитал, что мы все равно ничего не добьемся",— сказала Ъ лидер общественной организации "Голос Беслана" Элла Кесаева. Не явился и адвокат осужденного Альберт Плиев, с которым не был продлен договор.
В начале заседания госпожа Кесаева попросила суд приобщить к материалам дела доклад депутата Юрия Савельева, который провел собственное расследование теракта и сделал вывод о том, что заложники погибли от неправомерных действий силовиков. Суд ходатайство удовлетворил, однако другое — о доставке Нурпаши Кулаева или хотя бы видеосвязи с ним — отклонил. "Сам осужденный такого пожелания не высказал, поэтому суд не может заставить его участвовать в заседании",— сказал судья. Госпожа Кесаева считала, что Кулаев должен участвовать в заседании, "хотя бы для того, чтобы удостовериться, что он жив".
Элла Кесаева изложила суду доводы, из которых, по ее мнению, становится ясно, что следствие проведено односторонне. Она рассказала, что потерпевшим не предоставили прижизненные фотографии террористов, по которым они могли бы определить, были эти боевики в школе или нет. По фотографиям трупов многие заложники не опознали террористов. "Кем вообще доказано, что террористов было около 32? — спрашивала госпожа Кесаева.— Свидетели показывали, что видели в два раза больше боевиков. И где вообще гарантия, что те восемь до сих пор неопознанных трупов — это террористы из школы, а не привезенные федералами трупы? Где гарантия, что убиты все участники нападения на Беслан и завтра они не придут в другую школу?" Госпожа Кесаева напомнила, что из 331 погибшего заложника причину смерти 116 судмедэксперты установить не смогли "ввиду сильного обугливания тел". Но экспертизу, определяющую причину такого обгорания, не провели, так же как и баллистическую. "Почему из тел убитых заложников не вынули пули и не отправили на экспертизу? — спрашивала потерпевшая.— Это обычная процедура, ее обязаны провести при таком преступлении. Почему показания свидетелей, говорящих о том, что воздух в спортзале горел, когда пожара еще не было, и в него залетали огненные шары, следствие игнорировало? Мы убеждены, что следствие намеренно скрывало эти факты, чтобы должностные лица, виновные в гибели людей, ушли от ответственности". Госпожа Кесаева также напомнила, что ночью 4 сентября все вещдоки от школы были свезены в карьер и это, по ее мнению, было сделано, чтобы скрыть следы применения огнеметов и танков. "Верховный суд Северной Осетии рассмотрел это дело именно таким образом, чтобы списать все на террористов,— сказала госпожа Кесаева.— И теперь на это решение суда будут ссылаться все, кто не хочет признавать вину властей. Вот уже и Торшин (вице-спикер Совета федерации Александр Торшин.— Ъ) в своем докладе указал, что природа первого взрыва доказана в суде по Кулаеву. А это не доказано! Десятки свидетелей говорили о том, что первый взрыв был спровоцирован извне".
— В школе #1 погибла вся моя семья,— сказала, в свою очередь, потерпевшая Эмма Тагаева.— Моего мужа расстреляли на глазах у моих сыновей. Я согласна с тем, что мужа убили террористы. Но я не согласна с тем, что террористы убили моих сыновей. Никто не доказал, что это сделали они.
Эмилия Бзарова, сдерживая слезы, стала зачитывать приобщенный к приговору результат судебно-медицинской экспертизы тела ее сына. В нем говорилось, что причину смерти установить невозможно из-за обугливания тела. "Почему не установлена причина этого пожара? — спрашивала женщина.— И не говорите мне, что современная наука не может определить, от применения какого вида оружия могло быть такое обгорание. И почему мы не видим в приговоре данных о том, каким видом оружия был убит 31 боевик? И не из этого ли оружия были расстреляны и заложники?"
Бывшая заложница Светлана Маргиева вспомнила, как "сердились террористы, когда к ним никто не пришел на переговоры", и как они говорили, что заложники никому не нужны. "Ради детей могли бы эти переговоры начать,— сказала потерпевшая.— А дети на Путина надеялись. Они говорили: 'Путин нас спасет'. Мы все его ждали".
Судья Александр Ботин, до этого попросивший потерпевших говорить непосредственно о деле Кулаева, не стал делать новых замечаний и только предложил женщине говорить сидя.
— Я видела, как террорист, который был на педали (управления взрывными устройствами.— Ъ), завалился вбок,— продолжила госпожа Маргиева.— А потом нам стали говорить, что это он взорвал бомбу. Но это не он! Пожара не было, а огонь прямо летал по залу. У меня тело прямо горело. Террористы не стреляли, это стреляли с улицы. Но обвинили одного Кулаева.
Адвокат потерпевших Ольга Михайлова подвела итог сказанному, заявив, что целью судебного разбирательства в Верховном суде Северной Осетии было "списание вины за весь теракт на одного человека". Адвокат рассказала, что ходатайство потерпевших о допросе в суде генерала ФСБ Тихонова, который руководил штурмом, не было удовлетворено по причине "засекреченности свидетеля". Адвокат напомнила и о том, что потерпевших лишили права задавать вопросы экспертам, заслушанным в суде. "Они не могли даже спросить, с какого расстояния были произведены выстрелы по их родным",— сказала госпожа Михайлова. Таким образом, по мнению адвоката, судебное следствие было проведено неполно, обстоятельства гибели заложников не изучены, в связи с чем дело необходимо отправить на новое рассмотрение.
С этой позицией не согласилась прокурор Ирина Хорлина, по словам которой Кулаев сам показал, что террористы привели в действие взрывное устройство в зале. "Считаю, что выводы суда о доказанности вины Кулаева основаны на объективных доказательствах, а перечисленные потерпевшими факты подлежат оценке в рамках основного уголовного дела, которое не закончено",— завершила свою речь прокурор.
Через полчаса суд вынес решение оставить приговор Верховного суда Северной Осетии о пожизненном заключении Кулаева в силе. По лицам потерпевших было ясно, что другого решения они не ждали. Сюрпризом стало только вынесенное судом частное определение на имя генпрокурора Юрия Чайки о нарушениях, допущенных в ходе расследования теракта бывшим замгенпрокурора Николаем Шепелем. Этого определения потерпевшие ждали еще от североосетинского Верховного суда, выносившего приговор Кулаеву (тогда Николай Шепель еще был замгенпрокурора). Теперь, по мнению потерпевших, это частное определение им ничего не дает. "Да, есть удовлетворение от того, что наконец кто-то признал, что Шепель нам врал,— сказала Элла Кесаева.— Но в его карьере и так поставлена точка (в июле он был отправлен на пенсию.— Ъ). Уровень его профессионализма все оценили, когда результаты ситуационной экспертизы, придуманной им, чтобы обелить преступников в погонах, были отменены судом".
По словам Эллы Кесаевой, теперь потерпевшие от теракта обратятся в Европейский суд по правам человека. "Закончен год, закончено дело Кулаева, закончена работа комиссии Торшина,— сказала госпожа Кесаева.— Вас заставляют забыть о Беслане. Но мы не дадим". "Поводом для жалобы станет нарушение Европейской конвенции — права граждан на жизнь и права на объективное расследование",— добавила адвокат Михайлова.