Двери осторожно открываются
Собор Парижской Богоматери вернулся к людям
Реставрация собора после страшного пожара, случившегося 15 апреля 2019 года, завершилась в срок. Она заняла пять лет. Собор вернулся: спасенный, очищенный, обновленный, восстановленный. Впрочем, все идет к тому, что будет еще один виток обновления. Какой собор сейчас и вокруг чего полыхают общественные дискуссии, рассказывает Мария Сидельникова.
Президент Франции Эмманюэль Макрон с женой осматривают восстановленный после пожара собор Парижской Богоматери
Фото: Christophe Petit Tesson / Pool / Reuters
Президент Франции Эмманюэль Макрон с женой осматривают восстановленный после пожара собор Парижской Богоматери
Фото: Christophe Petit Tesson / Pool / Reuters
Вот программа официальной церемонии открытия собора 7 декабря. Начинает президент Франции Эмманюэль Макрон. На площади перед собором Парижской Богоматери перед 3 тыс. приглашенных гостей он произносит официальную речь. (За кулисами организационного штаба поговаривают, что Елисейский дворец рассматривал возможность дать слово президенту внутри храма, но католики мягко указали на дверь, точнее — на площадь.)
Дальше религиозная часть. Обряд у тех самых дверей собора: архиепископ Лоран Ульриш трижды ударяет посохом по закрытой створке. Собор отвечает ему 121-м псалмом в исполнении хора Maitrise Notre-Dame de Paris. Когда песнь звучит в третий раз, двери распахиваются.
Следом — праздничная служба. Она из трех частей: первая — церемония пробуждения органа, вторая — пение молитв и псалмов, третья — финальное благословение и исполнение христианского гимна Te Deum (лат. «Тебя, Бога, хвалим»). Лаконичные костюмы духовенства для церемонии создал Жан-Шарль де Кастельбажак. Французский дизайнер и выдумщик много лет не изменяет своей нехитрой палитре — красный, синий, зеленый, желтый,— с одинаковым энтузиазмом подходя и к выпуску футболок, и к росписи городских стен, и к пошиву ряс.
Далее по программе из стен храма праздник опять перемещается на площадь — там концерт. В программе — китайский пианист Лан Лан и южноафриканское сопрано Притти Йенде, американский музыкант Фаррел Уильямс и братья Рене и Готье Капюсон.
Также запланировано выступление швейцарского тенора Бенжамена Бернхайма, ливанской сопрано Хибы Таваджи, филармонического оркестра Radio France под руководством венесуэльского маэстро и бывшего музыкального худрука Парижской оперы Густаво Дудамеля и популярных во Франции исполнителей — Вьянне, Клары Люсиани и Гару, исполнителя партии Квазимодо в некогда популярном мюзикле «Собор Парижской Богоматери» по роману Виктора Гюго.
Все события 7 декабря во Франции показывают в прямом эфире. Утром в воскресенье, 8 декабря, все приглашенные во главе с Эмманюэлем Макроном вернутся в Нотр-Дам на инаугурационную мессу. Первая служба для простых прихожан состоится в воскресенье в 18:30, далее — каждый вечер в течение недели. Вход строго по записи онлайн.
Свято место пусто
На открытие Нотр-Дама пригласили полсотни государственных лидеров и членов иностранных правительств. Свое присутствие подтвердили королевская чета Бельгии, короли Марокко и Иордании, эмир Катара, президенты Италии, Греции, Германии, Бразилии, Украины. Изъявил желание и Дональд Трамп, для которого это будет первый официальный визит в качестве избранного президента США. Он едет в Париж с делегацией из 150 человек, включая Илона Маска.
Будут официальные речи, религиозные обряды, концерт, диджей, световое шоу… Но без папы римского Франциска.
Эмманюэль Макрон с женой посетили отреставрированный собор Парижской Богоматери 29 ноября 2024 года и пообщались с теми, кто участвовал в работах
Фото: Christophe Petit Tesson / Pool / Reuters
Эмманюэль Макрон с женой посетили отреставрированный собор Парижской Богоматери 29 ноября 2024 года и пообщались с теми, кто участвовал в работах
Фото: Christophe Petit Tesson / Pool / Reuters
Понтифик отказался от официального приглашения приехать на открытие Нотр-Дама. Вместо этого он полетит на Корсику, где 15 декабря примет участие в заключительном дне конференции «Народное благочестие Средиземноморья». Комментируя ситуацию, парижский архиепископ Лоран Ульриш заявил, что ничуть не удивлен и не расстроен, потому что знает: папа римский всегда отдает предпочтение местам, удаленным от католической веры, где до него никто не был и где его присутствие сможет изменить ситуацию к лучшему. Однако, по неофициальной информации, папу все же насторожил политический размах церемонии.
Стройка за пятилетку
Идея восстановить собор Парижской Богоматери за пять лет возникла сразу после пожара, когда первый шок прошел, и стало понятно, что все не так страшно. «Кадры огня, падающего шпиля впечатляли. Казалось, что внутри тоже все разрушено, что все сгорело, свод рухнул. Действительно, свет был ужасный <….> Мои слова, возможно, звучат несколько шокирующе, но, в сухом остатке, мы потеряли только одну кровлю, один шпиль и несколько частей свода. Все остальное чудом уцелело. Не пострадали ни орган, ни витражи с “розами”, ни статуя Богоматери. Все это вселяло надежду и давало уверенность, что пять лет — реальный срок»,— объяснял Эмманюэлю Макрону главный архитектор исторических памятников Филипп Вильнев во время визита в собор 29 ноября. За неделю до официального открытия президент последний раз осмотрел готовый Нотр-Дам. А вместе с ним внутрь заглянули во время прямой трансляции миллионы зрителей.
Фото: Charles Platiau / Reuters
Фото: Benoit Tessier / Reuters
Фото: Benoit Tessier / File Photo / Reuters
Фото: Philippe Wojazer / Reuters
Буквально с порога Филипп Вильнев резюмировал основные сложности прожитой пятилетки. Он напомнил, как боялись, что Нотр-Дам обрушится, потому что поначалу никто не знал, в каком состоянии свод: доступа не было ни сверху, ни внутри. Как укрепляли сперва так называемый пик — верхнюю треугольную часть стены здания, которая поддерживает крышу, потому что та, что находится с северной стороны, имела все шансы рухнуть и задеть жилые дома. Как следом взялись за стены внутри — тоже из опасения, что собор сложится как карточный домик, и за аркбутаны — подпорные арки снаружи, чтобы те ненароком не расползлись вслед за сводом, который в итоге поставили на временную конструкцию. Года полтора ушло на разбор обуглившихся строительных лесов. Они были установлены еще до пожара, и этот огромный каркас, частью сгоревший, частью обрушившийся, дамокловым мечом висел над стройкой, пока его наконец не ликвидировали. Попутно вмешался ковид. Но глобально, когда вопрос безопасности несущих конструкций был взят под контроль, все остальное стало делом техники, то есть мастерства. Этому мастерству и посвятили показательный визит. На каждой из десяти остановок от площади до крыши Макрона встречали плотники, каменщики, камнерезы, художники, реставраторы со всей Франции и с неподдельной гордостью рассказывали о колоссальной проделанной работе.
На первом этапе работ по восстановлению собора из-за опасности обрушения остатков кровельных конструкций под сводами были установлены защитные сетки
Фото: Philippe Lopez / Pool / Reuters
На первом этапе работ по восстановлению собора из-за опасности обрушения остатков кровельных конструкций под сводами были установлены защитные сетки
Фото: Philippe Lopez / Pool / Reuters
Новое и хорошо забытое старое
В апреле 2019 года многострадальный шпиль еще тлел, а споры о его будущем разгорались все сильнее с каждым днем. Стоит ли восстанавливать точную копию готического погорельца или все же заказать новый шпиль современному архитектору? Консерваторы и прогрессисты схлестнулись тогда не на шутку. Первые, во главе с церковью, призывали архитекторов побояться Бога и приберечь свое эго для светских проектов. Вторые — в основном архитекторы — жаждали смелого творческого жеста XXI века, ставили в пример пирамиду Лувра и квартал Бобур, а также припоминали Виолле-ле-Дюка, чей шпиль Нотр-Дама 1859 года создания весьма отдаленно соответствовал утраченному оригиналу 1220–1230-х. И ладно бы только шпиль…
Масла в огонь подливали и появлявшиеся архитектурные проекты, один диковиннее другого: кому-то на крыше Нотр-Дама виделся Диснейленд, кому-то — Эйфелева башня, кому-то — шпили-шипы, как у дракона, а кому-то и вовсе языки пламени.
В итоге летом 2020 года с экспериментами было покончено. Эмманюэль Макрон велел восстановить и шпиль, и крышу по историческим образцам — конкурсы и согласования только бы оттянули сроки и раздули бюджет. 96-метровый шпиль из массивного дуба, покрытый свинцом, точь-в-точь как у Виолле-ле-Дюка, в конце февраля этого года занял свое прежнее место. Апостолы и евангелисты целые и невредимые выстроились у его подножья. По счастливому совпадению за неделю до пожара их вывезли на плановую реставрацию — вековая медь окислилась и требовала чистки. Это и позволило им спастись.
Петух на шпиле — новодел. Старого извлекли из-под дымящихся обломков (в 2019 году эти кадры облетели весь мир) изрядно общипанного, но непобежденного. Однако восстановлению он, увы, не подлежал. Решили делать нового, а спасенный стал звездой выставок и в качестве экспоната планирует с почестями загнездиться в будущем музее Нотр-Дама.
«Лес» — ту самую несущую деревянную конструкцию XIII века, которая сгорела дотла, тоже восстановили по написанному, причем буквально. За несколько лет до пожара архитекторы-выпускники сделали подробнейшие чертежи готической кровли. Дотошно перерисовывая бревнышко за бревнышком, могли ли они предположить, что вскоре эти 40 страниц рутинных учебных экзерсисов станут уникальной инструкцией! План XIII века, техники XIII века, все руками и топорами: 2000 деревянных деталей вырубили и выстрогали из 1000 породистых дорогущих дубов, которые собирали, в том числе и в дар приносили, по всей Франции. «Так что мы считаем, что эта конструкция аутентичная»,— заверили президента мастера-экскурсоводы. Старый новый «лес» оснастили современной системой противопожарной безопасности.
Выходит, что внешне собор не изменился. А вот внутри его не узнать.
Первое, что бросается в глаза,— это свет. Нет больше той мрачной серости, которая почиталась как готический лик Нотр-Дама. Каменные стены и своды, очищенные от вековых слоев грязи и копоти, сияют, как новые зубы у молодящегося старика. Несколько сотен лет после реставрации сбросила и Дева Мария с Младенцем на руках: статуя XIV века, один из главных символов собора, которую иначе как Парижской Богоматерью и не называют, не тронутая ни огнем, ни рухнувшем шпилем, с почестями вернулась на свое законное место. Скульптурная композиция «Обет Людовика ХIII» Николя Кусту, состоящая из «Пьеты» и двух бюстов монархов — Людовика ХIII и Людовика XIV, тоже блестит белоснежным каррарским мрамором за алтарем. Капавший с полыхающего свода расплавленный свинец счистили с платья Девы Марии, но оставили в ладони Христа, лежащего у нее на коленях. И это, пожалуй, единственное напоминание о пожаре, да и то заметное только пытливому глазу.
Деревянные элементы кровли, так называемые леса, восстановили в исходном виде, изготовив по технологиям, которыми пользовались строители прошлого
Фото: Stephane de Sakutin / Pool / Reuters
Деревянные элементы кровли, так называемые леса, восстановили в исходном виде, изготовив по технологиям, которыми пользовались строители прошлого
Фото: Stephane de Sakutin / Pool / Reuters
Яркими красками после реставрации заиграли и уцелевшие витражи, и ограда хора XIII века с библейскими сценами, и настенные росписи капелл. «Нет-нет, ничего не красили, только чистили, это все оригинальные цвета Виолле-ле-Дюка»,— мастер, работавшая в одной из капелл, словно оправдывалась за неожиданную глянцевую палитру, вышедшую из-под полуторавековых воска и грязи. В полный голос зазвучит на предстоящей церемонии и легендарный Большой орган. Огонь до него не добрался, вода тоже не повредила, но в трубах осела пыль — потребовалась капитальная чистка. Великана разобрали на 8 тыс. труб (от средневековых до современных — уникальная конструкция), развезли их по разным мастерским и потом уже на месте, в Нотр-Даме, собирали и настраивали, выжидая ночной тишины и отсутствия сквозняков.
Благородная простота XXI века
«Каждая волна времени оставляет на памятнике свой намыв, каждое поколение — свой слой, каждая личность добавляет свой камень»,— писал Виктор Гюго. Это камень в огород Людовика XIV, который, исполняя волю отца, первым посягнул на готическое наследие собора. «Моды нанесли больше вреда, чем революции»,-— сокрушался Гюго.
Что останется во внутреннем убранстве Нотр-Дама от XXI века? Чистота и минимализм.
Из 69 художников, представивших свои проекты на создание храмовой мебели и сооружений (алтарь, купель, амвон, кафедра епископа и табернакль), в финал вышли пять. Победил дизайнер и скульптор Гийом Барде, чей проект парижский архиепископ Лоран Ульриш выбрал за вневременную «благородную простоту», близкую и верующему католику, и обычному посетителю. Бронзовый алтарь Барде в форме перевернутого свода встал на место массивного алтаря-плиты Жана Туре (1916–2004). После пожара алтарь могли бы отреставрировать (повреждения были незначительными), но не захотели. Да и влиятельных защитников не нашлось: установленный в 1989 году, он так и не смог получить единодушного признания. И если чистая лаконичная форма нового алтаря Гийома Барде кажется продолжением классической традиции, то выбор материала — бронзы, говорит о разрыве с доминирующим белым камнем и цветными витражами. Еще одно новшество заключается в том, что купель, исполненная в форме чаши, теперь расположена ближе к дверям в собор, как символ входа в жизнь через крещение, а от него прямой путь — и буквально, и метафорически — к алтарю. «Мне очень нравится современный алтарь, созданный художником Гийомом Барде,— сказал в интервью Le Figaro Филипп Вильнев,-— Он, как и монолит из “Космической одиссеи” Кубрика, может символизировать как Бога, так дух или разум».
Дизайн утраченных стульев заказали француженке Ионне Вотрен. Известность она получила благодаря сотрудничеству с такими гигантами, как Foscarini, для которого создала несколько моделей ламп, ставших хитами. Для Нотр-Дама дизайнер придумала «тихие», по меткому определению архиепископа, стулья из массивного дуба. Видимо, это было особенно важно после громких заявлений о намерениях установить в соборе не то высокотехнологичные лавки, не то модную подсветку к ним. Перед Ионной Вотрен стояла задача гармонично вписать 1500 стульев в архитектуру (их спинки она срифмовала с изгибами колонн), не привлекать лишнего внимания и, главное, обеспечить прихожанам комфорт. Тестировали и одобрили всей епархией.
Сокровища Нотр-Дама тоже получили новую современную оправу. Архитектор и дизайнер Сильвен Дюбюиссон разработал пышный золотой реликварий для Тернового венца Спасителя — одной из великих святынь христианского мира. Вместе с гвоздем и фрагментом креста Людовик IX привез их из Константинополя во Францию в 1238 году. Во время пожара венец бросились спасать первым делом. Его торжественное возвращение состоится 13 декабря. Исповедальни спроектировала сценограф Натали Криньер, набившая руку на экспозициях Dior — от московской ретроспективы в Пушкинском до оформления интерьеров галереи на авеню Монтень. Вместо мрачных интимных клетушек у нее получились стильные светлые пространства, оформленные резными деревянными решетками по чертежам Виолле-ле-Дюка. Так, глядишь, исповеди войдут в моду. Ансамбль новой мебели и внутреннего убранства Нотр-Дама обошелся в €6 млн и финансировался за счет пожертвований в Fondation Notre Dame.
Нечеловеческая щедрость
Собор Парижской Богоматери восстановили полностью на пожертвования. 340 тыс. жертвователей из 150 стран и €846 млн — такой беспрецедентной щедрости мир еще не знал.
Пожар начался 15 апреля 2019 года в 18:50, а в 23:06 Fondation du Patrimoine уже запустил сбор в интернете и соцсетях.
Первые переводы стали поступать до полуночи, и это были деньги простых людей — и верующих, и нет.
Всего официальных фондов для сбора средств на восстановление Нотр-Дама было четыре, и у каждого своя специфика. Так, например, у Fondation du Patrimoine 98% частных пожертвований от €1 до €100 тыс., их средняя сумма составила €114, а вместе с ней в почтовый ящик фонда летели тысячи открыток, детских рисунков и слов надежды и веры на всех языках. 1057 пожертвований пришло из России (797 переводов, общая сумма — €68,329 тыс.) и стран бывшего СНГ (тройка лидеров по суммам — Армения, Эстония, Украина).
Уже на следующий день планку подняли самые состоятельные французские семьи: Арно (LVMH) и Бетанкур-Майерс (l`Oreal) сбросились по €200 млн, Пино отец и сын (Kering) — €100 млн, но отказались от налоговых выгод (по французскому закону 60% от суммы пожертвований вычитается из налогов). За ними подтянулся и крупный бизнес — Total, JCDecaux, BNP Paribas.
Невиданную щедрость проявили в этой кампании американцы, для которых пожар в Нотр-Даме стал почти таким же шоком, как 11 сентября.
После французов они — крупнейшие зарубежные донаторы. 65 тыс. пожертвований из США позволили собрать сумму в $62 млн — глава фонда Friends of Notre-Dame Мишель Пико не вылезал из американских турне.
Часть денег пошла на обеспечение безопасности собора после пожара, часть — на его реставрацию. Итого было потрачено около €700 млн. Оставшиеся €146 млн пригодятся для третьей стадии работ, запланированных на 2025 год. Она включает реставрацию фасада и перепланировку территории вокруг Нотр-Дама.
Эмманюэль Макрон обратился ко всем собравшимся 29 ноября 2024 года в соборе Парижской Богоматери участникам работ по его восстановлению с благодарственной речью
Фото: Sarah Meyssonnier / Pool / Reuters
Эмманюэль Макрон обратился ко всем собравшимся 29 ноября 2024 года в соборе Парижской Богоматери участникам работ по его восстановлению с благодарственной речью
Фото: Sarah Meyssonnier / Pool / Reuters
Вход в Нотр-Дам сделают платным?
В конце октября министр культуры Франции Рашида Дати предложила сделать вход в Нотр-Дам платным для туристов — идея не новая, но каждый раз провоцирующая во Франции нешуточные дебаты. До пожара собор Парижской Богоматери был одним из самых популярных памятников — 12 млн посетителей в год. После пожара, по оценкам экспертов, эта цифра возрастет до 15 млн.
Символическая плата в €5 за визит позволит выручить €75 млн, а на них можно спасти религиозное наследие Франции, на содержание которого у государства не хватает денег, посчитала Рашида Дати.
Но если среди политиков, руководствующихся цифрами, идея министра все-таки нашла поддержку, то церковь сказала категорическое «нет». Ни в коем случае католики не хотят брать плату за доступ к храмам, особенно к Нотр-Даму. Даже если он стал знаковым туристическим местом, прежде всего он остается местом культа, и только потом культуры, настаивают в епархии, напоминая, что закон 1905 года навсегда разделил церковь и государство. «И миссия католической церкви заключается в абсолютном принятии любого человека, вне зависимости от его вероисповедания и материальных возможностей»,— говорится в официальном релизе. Это первый аргумент.
Второй заключается в том, что, в отличие от других европейских соборов, в Нотр-Даме нет деления на прихожан и туристов. Службы идут во время визитов и наоборот. Нет зоны условно «культурной», которая могла бы быть платной, и зоны «религиозной» — бесплатной. А их «введение разделит людей и лишит их общего переживания красоты и величия памятника», пишут католики и подчеркивают: «Некоторые могут войти как туристы, но, испытав душевные потрясения, выйти как прихожане».
Фото: Christophe Petit Tesson / Pool / Reuters
Фото: Stephane de Sakutin / Pool / Reuters
И третий аргумент заключается в напоминании, что вообще-то Нотр-Дам восстанавливали за счет частных пожертвований всем миром, а государство не выделило ни цента. Так что плату за вход многие уже внесли. Вопрос остается открытым.
Витражи раздора
Невиданное дело для французов, но в целом результатом реставрации собора Парижской Богоматери в кои-то веки все более или менее довольны. Никаких радикальных изменений в его облике не произошло, все острые углы дипломатично обошли, споры разрешили, сроки выдержали, лучшие руки со всей Франции задействовали, работы хватало всем, денег — тоже.
И все бы хорошо, если бы не идея Эмманюэля Макрона заменить витражи XIX века произведениями современных художников, которая когда-то маячила, но потом, казалось, была забыта.
Однако год назад во время очередного осмотра стройки президент заговорил о новых витражах как о деле уже решенном. Старые пообещал аккуратно снять и разместить в будущем музее Нотр-Дама, который планируют сделать в Отель-Дьё-де-Пари, старейшей больнице города и многовековой соседке собора. Архиепископ Лоран Ульриш президента полностью поддержал.
Речь идет о витражах, которые находятся в шести из семи часовен южного нефа. Они были созданы в ходе реставрации XIX века, это так называемые серые витражи с геометрическими узорами, дань уважения Виолле-ле-Дюка готическому прошлому постройки. Больше похожие на гравюру или на рисунок, внешне они не такие эффектные, как цветные витражи, поэтому нет-нет да и проскакивают мнения, что большой эстетической ценности они не представляют, но они — часть единого целого, исторического памятника. При пожаре витражи не пострадали, только что скрупулезно отреставрированы, и, согласно правилам Венецианской хартии — главному своду норм охраны и реставрации памятников, который Франция подписала 60 лет назад, менять их никак нельзя.
Однако президент стоит на своем, и художественная комиссия, созданная Министерством культуры и возглавляемая бывшим директором Центра Помпиду Бернаром Блистеном, уже выбирает подходящий проект. По информации газеты Tribune de l`Art, взявшей на себя роль правозащитницы исторического наследия и потому следящей за ситуацией с витражами, из 83 заявок были отобраны 6, а потом к ним вне очереди добавили еще 3, в том числе авторства Даниеля Бюрена, любимого художника Эмманюэля Макрона.
Желание президента Макрона оставить свой след понятно. Да и Нотр-Дам, в конце концов, весь состоит из таких наносов времени и поколенческих слоев. Но, как бы дальше ни сложилась судьба витражей, след президентства Макрона в нем уже есть — он оставлен свинцовой каплей в ладони Христа. И в этом свинце не то что XXI век, а вся история собора, едва не оборвавшаяся 15 апреля 2019 года.