Уж не пародия ли он

В Театре имени Маяковского прошла премьера «Евгения Онегина» в постановке Егора Перегудова. Режиссер трактует пушкинский роман не как «энциклопедию русской жизни», а как «живой журнал» автора, приближая текст к поколению пользователей соцсетей. Что из этого получилось, рассказывает Марина Шимадина.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Худрук Театра имени Маяковского продолжает осваивать классику при помощи природных стихий. Если в постановке «Леса» Островского он залил всю сцену водой, то в «Евгении Онегине» вода представлена в разных состояниях — жидком и кристаллическом, что должно символизировать различные периоды в жизни героев. В первом акте пробуждение чувств сопровождается настоящим половодьем — весенние ручьи так и хлещут из щелей задника и растекаются по сцене, а девушки запускают в них кораблики. Во втором действии сердца героев окутывает зима и подмостки щедро засыпает снегом, а перины и подушки превращаются в сугробы. Ну а в финале, в холодных московских эпизодах, пустое черное пространство заполнено лишь ледяными сталактитами, которые в порыве отчаяния эффектно рубит Онегин. Тут можно лишь поаплодировать художнику Владимиру Арефьеву и восхититься работой технических служб, исполняющих творческие фантазии постановщиков. Кстати, тему со льдом авторам подсказал сам Пушкин — он любил принимать ледяные ванны задолго до Павла Дурова.

Впрочем, события в спектакле разворачиваются не совсем по хронологии. Действие начинается с седьмой главы, когда Ленский уже убит, а Татьяна проникает в опустевший дом Онегина, пытаясь разобраться, «уж не пародия ли он». Здесь она находит его дневник и начинает читать: «Мой дядя самых честных правил…» Так изящно пушкинский роман в стихах превращается в исповедь героя, которая порой ужасает невинную девушку своим цинизмом. Интересно, что Перегудов не вводит в спектакль фигуру рассказчика, как это часто делают при постановке «Евгения Онегина», а передает авторский текст разным персонажам, в том числе тому самому дяде честных правил (Евгений Парамонов), вещающему о женских ножках из своей портретной рамы. Актеры иронично перебрасываются репликами, словно играют в пинг-понг. И это только одна из немногих забав героев: скучающий Онегин упражняется то в гольфе, то в бильярде и тушит свечи тростью, как кием.

Во время первых посиделок у Лариных играют в «Угадай, кто ты?», наклеивая друг другу на шляпы бумажки с именами персонажей, что позволяет подробно описать их характер. А на Святки устраивают гадания на кольцах с подблюдными песнями. Девушки, как положено, собирают ягоды, Ленский, как подобает поэту, бренчит на гитаре, — в общем, молодежь проводит досуг разнообразно. Самой интересной и впечатляющей получилась сцена сна Татьяны, которую режиссер удачно соединил со сценой именин. В контровом свете, на фоне белого экрана фигуры рассевшихся за столом гостей своей дерганой пластикой и правда напоминают чудовищ из ночного кошмара. А поведение Онегина, который назло приятелю кадрит Ольгу, рифмуется с его страшным образом Хозяина из сна.

Но при всей визуальной красоте и находках инсценировки спектакль кажется довольно поверхностной иллюстрацией романа — прежде всего из-за образов главных героев, которых играют молодые артисты театра, практически их ровесники. Егор Перегудов в интервью говорил, что хочет лишить их «ложной многозначительности». Но в итоге они получились ходульными и местами даже карикатурными. Мамука Патарава (Онегин), внешне похожий на Пушкина, играет скорее пародию на поэта — он едва выглядывает из-под большого, не по размеру цилиндра. Этот язвительный и самодовольный денди даже в финале страдает от оскорбленного самолюбия, а не от любви. А Варвара Бочкова, с ее балетным бэкграундом Вагановской академии, в роли Татьяны хороша и выразительна пластически — например, в ночной сцене с письмом Онегину, решенной через психофизическую горячку. Но читает стихи она везде с одинаковой интонацией и придыханием, идет ли речь о первой любви или о снеге на дворе. Хотя тоску по снегу сегодня очень можно понять. Никита Языков в роли Ленского тут скорее похож на румяного здоровяка, а Ольга Алены Васиной — образец трезвости и рациональности.

Срывают банк и зрительские аплодисменты более опытные артисты «Маяковки» — монументальный и надежный Олег Сапиро в роли Князя с боевыми шрамами на лице и феерическая Татьяна Орлова (Няня), которая тут дает урок и по мастерству эпизода, и по чтению поэтического текста — ее хочется слушать и слушать.

Марина Шимадина