«Мы старались не попадаться им на глаза»

Корреспондент “Ъ” встретил первых эвакуированных из окрестностей освобожденной Суджи

За последние дни наступающие в Курской области российские войска освободили город Суджа и ряд населенных пунктов в его окрестностях. Летом прошлого года власти Курской области сообщали, что в 28 населенных пунктах, захваченных ВСУ, оставались примерно две тысячи жителей, о судьбе которых на тот момент ничего не было известно. С возвращением территории под российский контроль власти приступили к эвакуации гражданских лиц из района продолжающихся боевых действий. Корреспондент “Ъ” Дмитрий Сотак поговорил с некоторыми из тех, кто семь месяцев провел в оккупации.

Рано утром 13 марта корреспондент “Ъ” получил возможность сопровождать российских военных из «группы Аида» спецназа «Ахмат» для эвакуации мирных жителей села Казачья Локня в пяти километрах к северу от Суджи.

До точки сбора предстояло добраться, и не всем планам на этот день было суждено сбыться. На выезде из Курска машину встретил плотный туман — видимость была не больше ста метров.

На первом же блокпосту военной полиции у поворота на Суджу нас остановили, сославшись на поступивший сигнал о ракетной опасности. По этой же причине перестала работать и находящаяся рядом АЗС. Как только тревога кончилась, регулировщики пропустили нас вперед. Попасть в Казачью Локню мы уже не успевали, но выяснили местоположение перевалочного пункта, к которому должны были привезти первую партию эвакуированных. Точное число находящихся в освобожденном приграничье гражданских лиц остается предметом подсчета, от итогов которого зависит, как долго продлится эвакуация.

Боестолкновения с ВСУ на территории Курской области начались 6 августа 2024 года. В области действуют режимы чрезвычайной ситуации и контртеррористической операции. До освобождения 13 марта Суджа оставалась самым крупным населенным пунктом, который занимали подразделения ВСУ с момента прорыва границы. Помимо Суджи 13 марта ВС РФ освободили населенные пункты Меловой и Подол.

К 10:30 прибыли первые эвакуированные: пять женщин и один мужчина, все пожилого возраста, одетые в то, что первым попалось под руку, со скромными пожитками, которые помогали нести сопровождавшие их бойцы и встречавшие журналисты. Прибывших отвели в помещение бывшей столовой, где накормили горячим обедом и оставили ждать автобуса МЧС, чтобы на нем отправить их дальше в тыл.

В ожидании автобуса им было что рассказать. О первых днях, когда их никто не предупредил об украинском наступлении. О том, с чем им пришлось столкнуться потом, оставшись без какой-либо связи с внешним миром и родными: ведь украинцы забрали у них даже кнопочные телефоны и симки из страха, что те могут передавать данные о позициях ВСУ. Хотя они едва ли рискнули бы — до такой степени были напуганы, думая лишь о том, чтобы остаться в живых.

«Когда все началось, наш глава, как трус, нас, стариков, инвалидов и детей бросил, а сам убежал. Ни автобусов, ни каких-то других возможностей отхода — ничего не сделал. Хотя анкету на возможную эвакуацию мы заполняли»,— вспоминал со злостью Александр, старик с окладистой бородой.

Для многих невозможность уехать означала смерть. «Вот с нами женщина, Валентина, ее мужа 8 августа расстреляли,— подхватила за Александром его жена Галина.— Они ехали в Казачью Локню, и машину расстреляли в упор. Мозги на руле. Она сама вниз сползла и убежала потом».

В их селе, рассказывает Галина, украинские военные «собрали трупы из соседнего села и засыпали у магазина песком». «Потом, когда уже появился назначенный комендант украинский, он разрешил их перезахоронить»,— говорит она. «Первое время украинские солдаты относились к нам хорошо,— делится с собеседниками Татьяна.— Мол, "мы пришли не с вами воевать, а с вашими военными". А потом начались зверства. У меня в огороде они убили российского солдата (пленного.— “Ъ”). В начале декабря машина с пьяными военными насмерть сбила женщину, когда та шла за водой. Она не из Локни была, из соседней Богдановки, подселилась в один из домов (на нашей улице.— “Ъ”). Да и мы в общем старались им не попадаться на глаза. Они гадко себя вели. Кто-то хуже, кто-то лучше. Видим — не в настроении, значит, лучше дома отсидеться. Бывало всякое». При этом, по словам эвакуированных, никто не голодал: украинские «гуманитарщики» регулярно доставляли продукты, иногда пайками делились солдаты ВСУ.

«Некоторые ребята (в составе ВСУ.— “Ъ”) были с Западной Украины,— продолжал Александр.— К нам один такой забегал, Иван. Рассказывал, что его скрутили, посадили в пазик и на войну отправили. Что женился недавно, что ребенок красивый родился. А были и наши, с Донбасса, русские парни. Говорили нам, мол, с вами мы уже не братья. Говорю ему: ты же русский! Ан нет, он мне ответил, что теперь он европеец».

Дни под оккупацией жители Казачьей Локни проводили, стараясь сохранить хоть какой-то порядок: носили воду, разбирали на дрова разрушенные соседские дома, заделывали дыры в своих чем придется. Многие, по их словам, находили утешение в молитве.

Пока Александр с Галиной и Татьяна говорили, их односельчане по очереди брали доступные телефоны, звонили близким. Номера все это время хранили в памяти — и наконец ими воспользовались. Комната наполнилась радостными возгласами, у кого-то проступали слезы. Были и плохие новости: выяснилось, что сестра Алины, одной из эвакуированных, умерла несколько дней назад — оторвался тромб.

Часа через два показался автобус с представителями МЧС, которые должны были доставить эвакуированных в пункт временного размещения на безопасном расстоянии от линии фронта. Кто мог идти без поддержки, ушли к нему самостоятельно. Алине и Татьяне было трудно пробираться по кочкам и влажному чернозему — болят суставы. Им помог корреспондент “Ъ”.

В момент, когда все спасенные с вещами собрались в автобусе, Минобороны официально сообщило о переходе Суджи и ряда прилегающих населенных пунктов под контроль российских военных. Журналисты остались ждать прибытия военных, которые должны были отправиться за новой партией эвакуируемых.

В 14:20 к перевалочному пункту прибыла машина с журналистами телеканала France 2. Сопровождавшие их российские бойцы рассказали, что группа была вынуждена прервать выезд и разделиться из-за внезапного артиллерийского обстрела кассетными боеприпасами. Позднее выяснилось, что под него попал (и уцелел) фотограф “Ъ” Анатолий Жданов. Перед отбытием французы от души благодарили российских бойцов за то, что вывели их из-под огня в целости и сохранности. «Если бы не вы...» — заканчивала речь переводчик.— «…то не мы»,— с хохотом продолжили военные.

Дмитрий Сотак