«Наибольший потенциал есть у иммунотерапии, таргетной терапии и онколитических вирусов»

За последние годы благодаря запуску ряда государственных инициатив медицинская помощь для онкологических пациентов в России стала более доступной. “Ъ” поговорил с председателем координационного совета «Движения против рака» Николаем Дроновым о том, как ситуация варьируется от региона к региону, насколько велика в стране нехватка врачей-онкологов и какие перспективные методы лечения рака сейчас разрабатываются.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

— Как вы оцениваете доступность медицинской помощи для онкологических больных в России?

— Доступность медицинской помощи для онкологических пациентов в России за последние годы значительно возросла — в первую очередь благодаря реализации федерального проекта «Борьба с онкологическими заболеваниями» (2019–2024), о создании и реализации которого на протяжении десяти лет просило наше «Движение против рака». Этот проект совершил настоящий прорыв в организации онкологической помощи, обеспечив прежде всего развитие сети онкологических центров: открыты новые и модернизированы существующие онкологические диспансеры, центры амбулаторной онкологической помощи, что позволило приблизить диагностику и лечение к пациенту. На всей территории России лечение онкобольных проводится по единым клиническим рекомендациям, разработанным Ассоциацией онкологов России и утвержденным Минздравом, что обеспечивает высокие стандарты терапии независимо от региона. В рамках реализации федерального проекта удалось значительно увеличить финансирование онкологической службы, что позволило закупать современные лекарственные препараты, в том числе таргетную и иммунотерапию, а также обновить оборудование для диагностики и лечения и обеспечить приемлемый уровень оплаты труда медицинских специалистов.

— Но, вероятно, какие-то региональные различия с точки зрения пациентов все еще сохраняются?

— Да, стоит отметить, что, несмотря на общие улучшения, уровень доступности онкологической помощи по-прежнему разнится от региона к региону. Это связано с несколькими ключевыми факторами. Прежде всего с инфраструктурой и кадрами. Например, в крупных городах (Москва, Санкт-Петербург, Ростов-на-Дону, Томск) сосредоточены федеральные центры, высококвалифицированные специалисты, современные технологии.

В ряде регионов, в частности Дальнего Востока, Сибири, Северного Кавказа и даже ЦФО, сохраняется дефицит специалистов: онкологов, радиологов, патоморфологов, а также пока недостаток оборудования для ПЭТ-КТ, МРТ, что может увеличивать время постановки диагноза. Также не стоит забывать, что в удаленных районах с низкой плотностью населения пациентам приходится преодолевать значительные расстояния до профильных медицинских центров, что усложняет доступ к специализированной и высокотехнологичной онкологической помощи. Хотя еще раз повторюсь, что открытие центров амбулаторной онкологической помощи позволило существенно сократить этот пробел.

Особо хотелось бы отметить успешные усилия органов власти столицы, которые за последние несколько лет вывели столичную онкослужбу на невиданные до этого высоты. Хотя и из Москвы к нам тоже поступают обращения пациентов, что лишь свидетельствует о том, что всем регионам есть над чем работать в направлении совершенствования помощи пациентам с диагнозом «рак».

В целом благодаря федеральному проекту удалось сократить разрыв между регионами, но решение кадровых вопросов и дальнейшее развитие региональной онкослужбы остается ключевой задачей и на ближайшие годы.

— Несколько лет назад вице-премьер Татьяна Голикова инициировала реформу маршрутизации пациентов с онкологическими диагнозами. Как вы оцениваете ее результаты? Удалось ли создать понятный путь передачи пациента из первичного звена в специализированный профильный центр?

— Реформа маршрутизации пациентов с онкологическими заболеваниями стала важнейшим этапом в модернизации онкологической помощи в России. Ее результатом стало создание четко регламентированной системы передачи пациентов от первичного звена к специализированным онкологическим центрам, что позволило сократить сроки диагностики и начала лечения. Основные достижения реформы маршрутизации — прежде всего в 2021 году был издан приказ Минздрава №116н, который установил единый порядок маршрутизации пациентов с подозрением на злокачественные новообразования. Это исключает произвольность в направлениях на обследование и лечение, а также обеспечивает равные условия для всех пациентов. Также была введена трехступенчатая система оказания онкологической помощи.

Сегодня онкологическая помощь в России организована по трехуровневой системе, что позволяет эффективно распределять пациентов в зависимости от сложности их диагноза и необходимого уровня лечения. Первый уровень — центры амбулаторной онкологической помощи, расположенные, как правило, на базе многопрофильных больниц. Здесь проводятся первичная диагностика, диспансерное наблюдение и начало лечения пациентов с ранними стадиями. Второй уровень — онкологические диспансеры и центры. Это региональные специализированные учреждения, где осуществляется более сложное лечение, включая хирургические вмешательства и комбинированную терапию. Третий уровень — федеральные центры, в которых сосредоточены передовые методы диагностики и лечения, высокотехнологичная медицинская помощь, клинические исследования и уникальные виды терапии. И, наконец, оптимизированы сроки постановки диагноза и начала лечения. Так, были введены регламентированные сроки: с момента выявления подозрения на рак до постановки диагноза теперь должно проходить не более 14 дней, а с момента подтверждения диагноза до начала лечения — не более 14 дней. Это позволило значительно ускорить процесс и исключить длительные задержки.

— В последнее время было много новостей о различных отечественных разработках для профилактики и лечения онкологических заболеваний, например о вакцине от рака. Доверяете ли вы их создателям? Насколько качественными они могут быть в России?

— Сегодня российская наука активно развивается в области профилактики и лечения онкологических заболеваний. Мы видим появление принципиально новых методов борьбы против ЗНО, включая разработку противораковых вакцин, новых таргетных и иммунотерапевтических препаратов, усовершенствованных методов ранней диагностики. Главное, что нужно понимать: все эти разработки ведутся ведущими научными институтами и медицинскими центрами страны, такими как: НМИЦ радиологии Минздрава России, НМИЦ онкологии им. Н. Н. Петрова, НМИЦ онкологии им. Н. Н. Блохина, НМИЦ гематологии Минздрава России, Институт молекулярной биологии РАН, Центр имени Гамалеи. Не доверять научным разработкам этих учреждений было бы по меньшей мере глупо. Эти центры работают по мировым стандартам, используют передовые технологии и участвуют в международных исследованиях. Конечно, ученым еще предстоит много работы — испытания новых препаратов и вакцин занимают годы, требуют многоэтапных клинических исследований. Но сам факт, что именно отечественная наука развивается столь стремительно, делает реальные шаги вперед в онкологии, заслуживает уважения.

— В целом какие инновационные подходы к лечению различных онкологических заболеваний сейчас разрабатываются в мире? Какие из них вы считаете наиболее перспективными?

— Современная онкология переживает революционный период. Наметился переход от стандартных методов лечения (химиотерапии, радиотерапии) в область персонализированной медицины — использование новейших биотехнологий и искусственного интеллекта позволяют добиваться более высокой эффективности и меньшего числа побочных эффектов. Среди всех направлений, на мой взгляд, наибольший потенциал есть у иммунотерапии, таргетной терапии и онколитических вирусов. Эти методы уже спасли тысячи жизней и в будущем могут полностью изменить подходы в лечении рака, сделав его более эффективным и менее токсичным. Весьма перспективным следует признать метод CAR-T терапии для лечения новообразований крови и кроветворных тканей, который основан на принципах персонализированной медицины и генной инженерии и заключается в использовании собственных иммунных клеток пациента в борьбе с опухолью. Этот метод уже внедряется в клиническую практику профильными федеральными НМИЦ Минздрава.

— Как обстоят дела с доступностью зарубежных онкологических препаратов в РФ? Насколько сейчас фармкомпании заинтересованы в выводе таких лекарств на российский рынок?

— После 2022 года в России несколько изменилась ситуация с доступностью импортных лекарств, в том числе противоопухолевых препаратов. Но, несмотря на санкции и выход отдельных зарубежных фармкомпаний с рынка, критически важные лекарства не оказались под запретом и значительная часть онкологических препаратов по-прежнему поступает в страну. Однако появились новые вызовы: удлинение логистических цепочек, рост цен, необходимость поиска альтернативных путей поставок, с которыми зарубежные производители и их отечественные партнеры-дистрибуторы научились справляться. По анализу обращений пациентов и их близких на горячую линию нашего «Движения против рака» в истекшем 2024 году поступило 7785 обращений, что всего на 48 обращений меньше, чем в 2023 году. К сожалению, 35% обращений в наш адрес касались вопросов льготного лекарственного обеспечения онкологических пациентов. Среди основных причин, создающих сложности в льготном лекарственном обеспечении, мы видим несовершенство отдельных регуляторных механизмов и недостаток финансовых ресурсов в регионах, чьим расходным обязательством и является амбулаторное лекарственное обеспечение наших пациентов по месту жительства. Свои общественные предложения по усовершенствованию данного механизма, выработанные по итогам XV Форума «Движения против рака», мы уже направили нашему правительству. Очень рассчитываем на позитивный ответ и эффективные решения профильных ведомств.

— Как сейчас меняется отношение к онкологическим заболеваниям среди россиян? Готовы ли они заниматься по мере возможности профилактикой этих заболеваний, в частности отказываться от курения?

— За последние годы отношение россиян к онкологическим заболеваниям претерпело существенные изменения. Мы видим эту тенденцию и по обращениям наших пациентов на горячую линию, и по нашим форумам. Если раньше диагноз «рак» воспринимался как приговор, то сегодня благодаря развитию медицины, информационным кампаниям и улучшению доступности лечения люди все чаще осознают, что рак — это хроническое заболевание, с которым можно бороться и жить. Рак перестал быть табуированной темой. Люди стали чаще обращаться к врачам на ранних стадиях (по данным Минздрава, уже более 60% онкозаболеваний было выявлено на первой и второй стадиях), поскольку понимают, что своевременное выявление — ключ к успешному лечению. В СМИ, социальных сетях и блогах известных людей, на наших ресурсах все чаще обсуждаются истории успешной борьбы против рака, что снижает страх перед диагнозом. Даже наш сайт с 2008 года называется rakpobedim.ru! Растет осознание того, что рак можно предупредить — но пока не все готовы менять привычки. Например, несмотря на то, что доля курильщиков в России, по официальным данным, снижается, именно курение остается ключевым фактором риска, особенно среди мужчин старшего возраста. Также мы видим, что только с 2021 года увеличилось количество людей, проходящих диспансеризацию и онкоскрининги, но уровень доверия к ним все еще не очень высокий. Почему? Многие до сих пор боятся идти к врачу, опасаясь плохого диагноза, или не верят в эффективность профилактических осмотров и диспансеризации. Поэтому в этом направлении предстоит большая информационно-просветительская работа не только со стороны пациентских организаций, но и органов власти и профессионального сообщества, а также представителей науки и культуры, масс-медиа. Необходимо формировать в обществе культуру ответственности за свое здоровье и здорового образа жизни.

— Можно ли считать, что российское общество в достаточной мере информировано о первых симптомах онкологических заболеваний? Нужны ли дополнительные просветительские программы?

— Несмотря на значительный прогресс в развитии онкологической службы и рост внимания к проблеме рака, как отмечалось выше, уровень осведомленности населения о первых симптомах онкологических заболеваний остается недостаточным. Многие россияне либо вообще не знают о ранних признаках рака, либо не воспринимают их всерьез, списывая на возраст, усталость или другие болезни. Я уже упомянул о том, что 60% ЗНО выявляются на ранних стадиях, но процент пациентов, которым диагностируют рак на поздних стадиях и когда возможности лечения уже ограничены, остается по-прежнему критически высоким. Поэтому в этом направлении предстоит большая информационно-просветительская работа не только со стороны пациентских организаций, но и органов власти и профессионального сообщества, а также представителей науки и культуры, массмедиа. Необходимо формировать в обществе культуру ответственности за свое здоровье и здорового образа жизни.

— Как вы оцениваете уровень подготовки российских врачей-онкологов? Хватает ли им знаний, чтобы эффективно лечить своих пациентов? Есть ли необходимость трансформировать учебные программы, которые им преподают, с учетом появления новых подходов и методик?

— В России исторически сложилась сильная система подготовки врачей-онкологов, основанная на мощной научной и клинической базе, многолетнем клиническом опыте и следовании международным стандартам лечения. Однако, учитывая стремительное развитие онкологии как науки, возникают новые вызовы, требующие постоянного обновления знаний и модернизации образовательных программ. На мой взгляд, чтобы российские пациенты получали самое эффективное лечение, важно развивать молекулярную онкологию, далее развивать международное сотрудничество и повышать доступность образования для врачей из регионов, внедрять самые последние достижения научно-технического прогресса в образовательные программы профильных вузов и организаций последипломного образования медработников.

— Минздрав регулярно отчитывается о дефиците врачей различных направлений. Как вы считаете, есть ли в стране нехватка онкологов? С чем это связано?

— Дефицит специалистов в различных медицинских областях, в том числе в онкологии, в России является серьезной проблемой. И это не только наша, российская проблема. Несмотря на то что за последние несколько лет уровень подготовки онкологов в стране значительно повысился, ситуация с нехваткой специалистов по-прежнему остается напряженной, особенно в регионах. По данным открытых источников, в 2023 году в онкологических учреждениях страны было предусмотрено 15 542,75 штатной единицы для врачей, из которых, согласно данным ЦНИИОИЗ, заняты 10 703. Это свидетельствует о существующих проблемах в кадровом обеспечении, но при этом стоит отметить, что нагрузка на одного врача-онколога в 2023 году снизилась до 407,4 пациента (по сравнению с 472,5 в 2018 году). Обеспеченность врачами-онкологами на 10 тыс. человек в 2023 году составила 0,73, что немного выше показателя 2022 года (0,68). Это отражает постепенное улучшение ситуации с кадровым ресурсом, но, безусловно, остается еще много работы в этой области. И эта работа должна носить межведомственный и комплексный характер — недопустимо возлагать ответственность за нехватку медицинских кадров только на федеральный Минздрав. Всему нашему обществу надо работать над повышением престижа самой гуманной профессии в мире — профессии врача.

Интервью взяла Анастасия Мануйлова