Единорог как урок

В прокат вышла хоррор-комедия «Смерть единорога» — полнометражный дебют режиссера и сценариста Алекса Шарфмана, снятый под эгидой независимой студии А24. Как и большинство проектов этой студии, фильм пытается совместить лихой жанровый замес с остросоциальным комментарием, заодно добавив неожиданной задушевности. Получается, по мнению Юлии Шагельман, не очень гармонично, но местами занятно.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

В кинотеатрах все еще идет сатирический хоррор «Опус», выпущенный той же студией А24, и на первый взгляд «Смерть единорога» вслед за ним встраивается в ряд очень похожих картин с антикапиталистическим посылом «жри богатых». Снова действие происходит в отдаленном поместье, где проживает отвратительная семейка миллионеров, снова относительно обычные люди доказывают, что счастье не в деньгах, а в том, чтобы сохранить остатки совести и здравого смысла, и снова «проклятые буржуи» получают кровавое возмездие за свои грехи.

За возмездие тут отвечают единороги: во вселенной фильма они не только существуют, но и совсем не похожи на тех милых сказочных существ, которыми их обычно представляют.

Впрочем, любое животное, даже самое фантастическое, разозлится, если обидеть его детеныша, а именно это здесь и происходит.

Нервный корпоративный юрист Эллиот (Пол Радд) приезжает вместе с дочкой, студенткой-первокурсницей Ридли (Дженна Ортега), в природный заповедник, чтобы провести выходные в гостях у своих работодателей — семейства Леопольдов, владеющих фармацевтической компанией. По дороге они ссорятся (Ридли распространяется о том, что все современные крупные состояния нажиты нечестным путем, отец просит ее придержать эти мысли при себе, ведь ему надо произвести хорошее впечатление на босса и его родственников), и, отвлекшись, Эллиот сбивает на дороге какое-то животное. К их с Ридли потрясению, это не просто редкий зверь, а самый настоящий единорог.

Девушка успевает дотронуться до его рога и переносится в какое-то нездешнее измерение, откуда ее выдергивает отец, деловито добивающий единорога монтировкой. Тушу он прячет в багажник, чтобы потом потихоньку от нее избавиться, скрыв происшествие от Леопольдов.

Последние оказываются совершенно карикатурными представителями своего класса: поглощенный собой отец семейства Оделл (Ричард Э. Грант), который умирает от рака, но это делает его только еще более надменным эгоистом, его насквозь фальшивая жена Белинда (Теа Леони) и никчемный сын Шепард (Уилл Портер), ни дня в своей жизни не работавший и живущий за родительский счет. Тем не менее Эллиот изо всех сил старается им понравиться и угодить, хотя только слепой не заметит, что они и за человека-то его не считают.

Дохлый единорог в багажнике недолго остается тайной. Тут же выясняется, что прикосновение к нему способно исцелять любые болезни: у Ридли проходит ее акне, у Эллиота — сезонная аллергия.

Оделл немедленно приказывает развернуть в доме мобильную фармацевтическую лабораторию, и по-быстрому добытая вытяжка из рога единорога излечивает его от рака. При мысли о том, какие это сулит перспективы, в глазах всех Леопольдов буквально вспыхивают доллары.

Успевшая погуглить свойства единорогов Ридли призывает их одуматься и остановиться, но ее, конечно, никто не слушает. И пока все страшно суетятся, обзванивая знакомых миллионеров и проводя опыты над тушкой, к воротам усадьбы являются мама и папа погибшего создания — куда более крупные и настроенные совсем недружелюбно.

Вторая половина фильма превращается в кровавую баню, снятую при этом нарочито небрежно: единороги, в частности, выглядят так, как будто их рисовали на заре компьютерной графики, а не в прошлом году. Это позволяет Алексу Шарфману сохранять игривую интонацию, упирая больше на комедийную, чем на хоррорную составляющую. В чем он внезапно серьезен — так это в изображении отношений Ридли и Эллиота, к которым примешивается скорбь по умершей матери девушки. На глубокую проработку темы утраты или дочерне-отцовской любви у авторов фильма нет ни времени, ни желания, зато это единственное, что остается настоящим в устроенном им гиньоле.