Венеция подверглась психоанализу

Продолжается 68-й Mostra Internazionale

Фестиваль кино

Вслед за Мадонной в Венецию на 68-й Mostra Internazionale d`Arte Cinematografica прибыли Мэтт Деймон и Гвинет Пэлтроу, Колин Ферт и Гэри Олдман. Хотя режиссеры рискуют остаться в тени этого звездного ареопага, но и у них есть способы обратить на себя внимание. Борьбу между режиссерским и актерским методами в кинематографе наблюдал АНДРЕЙ ПЛАХОВ.

Эта борьба закончилась вничью на фильме "Опасный метод". Метод доктора Фрейда оказался небезопасным для кино: режиссера Дэвида Кроненберга при всем его ветеранском опыте едва не положило на лопатки созвездие артистов. Майкл Фассбендер (Юнг) и Вигго Мортенсен (Фрейд) попытались изобразить что-то живое из хрестоматийных столпов психоанализа, но их усилия подорвала Кира Найтли в роли Сабины Шпильрейн, на чьи хрупкие плечи упала главная сюжетная нагрузка. Она так играет лицом, выдвигая челюсть в припадке безумия, как не удалось бы ни одному корифею доронинского МХАТа: конкурировать с ней мог бы разве что Джим Керри. Американская красавица почти воплотила в жизнь так и не осуществленную мечту Мэрилин Монро — сыграть загадочную русскую душу по методу Станиславского. Правда, его заменяет метод Фрейда и Юнга, а он в данном случае состоит в том, чтобы выгнать из девушки сексуальных бесов, отхлестав ее по попке, что охотно проделывает Майкл Фассбендер, он же доктор Юнг.

Это единственная сцена в пристойном до зевоты фильме, которая хоть чуть-чуть напоминает прежнего радикального Кроненберга. По-другому разыгрывается, но так же безрезультативно разрешается поединок Филиппа Гарреля со своими артистами в фильме "То лето страсти" — о трудностях отношений художника и его модели-актрисы. Трудно сказать, кто здесь хуже — постановщик или артисты. Вялость режиссуры при крайней приблизительности сценария лишь подчеркивают Луи Гаррель и Моника Беллуччи — и тот и другая некрасиво заматерели и тупо выполняют режиссерское задание "играть самих себя", а там и играть нечего.

Наоборот, как только на экране появляется Аль Пачино, становится бесконечно интересно смотреть на экран, хотя, по сути, поставленный им фильм "Саломея Уайльда" — такой же культурный ликбез, как "Опасный метод". Но и для тех, кто в курсе мифа про Саломею, а также творчества и личной жизни Оскара Уайльда, есть резон посмотреть это кино, потому что глаза, улыбка и даже морщины легендарного актера по-прежнему прекрасны. Вручение ему приза за вклад в современное кино — всего лишь констатация очевидного.

В этом году особенно заметно, что фестиваль делался в расчете на звездный шик. Расчет верный: звезды способны придать толику праздничности действам, проходящим на фоне бесконечной стройки нового фестивального дворца. Но и самые яркие звезды не способны сделать из плохого кино по-настоящему хорошее. А хорошее иногда обходится без них, как, скажем, "Альпы" грека Йоргоса Лантимоса. Это своего рода производственный кинороман про некую фирму "Альпы", больше напоминающую тоталитарную секту. Верховодит в ней брутальный негодяй, взявший себе псевдоним Монблан. Его подчиненные (закодированные альпийскими вершинами пониже) за определенную мзду берутся заменить собою для клиентов фирмы их умерших родственников. Некоторые так талантливо входят в роль, что полностью теряют индивидуальность: это и есть главная тема картины, озвученная бодрой песенкой и корпоративным моральным кодексом "Альп". Не прочтя о них в буклете к фильму, в нем не так-то просто разобраться, ибо сюжет рассказан не линейно, а дан намеренно расчлененными фрагментами.

"Альпы" — вторая режиссерская проба Лантимоса после нашумевшего "Клыка", и фильм, современный по атмосфере и стилю, все же слишком сконструирован. Есть претензии и ко второй работе Стива Маккуина — "Стыд". В первой, под названием "Голод", Майкл Фассбендер играл мучения тела, снедаемого голодом; теперь он мучим голодом сексуальным. Прежний герой, брошенный за решетку, использовал тело, чтобы вырваться на свободу и отстоять свои идеи. Персонаж "Стыда" становится рабом своего доведенного до модельного лоска тела, добровольно заключая себя в тюрьму неконтролируемых желаний: однажды они даже приводят неисправимого женолюба в гей-клуб. Майкл Фассбендер демонстрирует отменные мужские и профессиональные стати, а Стив Маккуин — совершенное владение визуальностью, однако во второй половине картину портят сентиментальный пафос и, увы, не вполне уместная здесь музыка Баха. Глядишь, в этой драме человеческой дезинтеграции появился бы и Вагнер, но на этот сезон он уже ангажирован Ларсом фон Триером.

В конкурсную игру вступили итальянцы, и у них есть шансы ее выиграть. Название фильма "Твердая земля" Эмануэле Криалезе по-итальянски звучит Terraferma. Классический фильм Висконти назывался "Земля дрожит" (La terra trema), так что ассоциации с неореализмом неизбежны. И там и здесь действие происходит на сицилийском острове в среде рыбаков, чья профессия начала вымирать еще 60 лет назад. Сегодня жизнь этих бедных людей подверглась новым испытаниям — нашествию избалованных бездушных туристов с севера страны и нелегалов из Африки, которые буквально заполнили море вокруг своими живыми и мертвыми телами. Главный сюжет, как и у Висконти, разыгрывается в семье. Бородатый старик Эрнесто словно пришел из повести Хемингуэя "Старик и море": это воплощение благородства и стоического приятия своего жребия. Джульетту, вдову его погибшего в море сына, и их сына Филиппо тянет к другой жизни: они пытаются подзаработать денег, принимая туристов, но волею случая им приходится прятать от полиции молодую африканку с сыном и родившейся прямо у них на руках дочерью. Виноват старик, следующий давнему закону моря — человека нельзя оставить за бортом. Но вторжение чужих окончательно рушит патриархальный мир рыбаков.

Сюжет со спасением африканцев мы уже видели недавно в "Гавре" Аки Каурисмяки, но там была ирония сказки, здесь — горечь были. Левая ангажированность фильма временами кажется чрезмерной, но она искупается высоким уровнем исполнения — как режиссерского, так и актерского. Филиппо играет постоянный артист Криалезе — Филиппо Пучилло, которого режиссер нашел десять лет назад среди жителей острова Лампедуза. Джульетту — Донателла Финокьяро, поразительно похожая на Анну Маньяни. А чернокожую беженку Сару — Тимнит Т., одна из пяти выживших африканцев на борту судна, прибившегося к Лампедузе: это стало первой мировой сенсацией с забытого богом острова. Теперь участники ее кинематографической реконструкции высадились на всемирно знаменитом острове Лидо.

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...