Выставка современное искусство
Более 20 художников из России и Австрии при поддержке Raiffeisenbank рассказывают о своих взаимоотношениях с надоедливой субстанцией. С подробностями — ВАЛЕНТИН ДЬЯКОНОВ.
"Пыль" не имеет ничего общего ни с одноименным хитом независимого кино от создателей "Шапито-шоу", ни со скандалом вокруг патриаршей квартиры в Доме на набережной. Разве что первая работа на выставке слегка перекликается с мизантропией экспериментатора в исполнении Петра Мамонова из фильма Сергея Лобана и Марины Потаповой. Екатеринбургская группа "Куда бегут собаки" поставила на входе электронные весы для того, чтобы выяснить совокупную массу посетителей (цифры демонстрируются на экране справа). По мнению суровых художников из столицы советской индустрии, люди лишь мелкие, незначительные комочки по сравнению с бесконечными просторами Вселенной. Рядом, чуть выше плинтуса, Анатолий Осмоловский напылил фразу "подлинная свобода в жесточайшей логике развития, все остальное — произвол". Настроив зрителя на фаталистический лад, выставка быстро меняет тон. Как обычно и бывает в Laboratoria, вокруг темы группируются очень разные, а иногда и диаметрально противоположные по смыслу работы. Отсутствие общей идеи сближает "Пыль-2" с дайджестами в духе Русского музея ("Вода в искусстве", "Красный цвет в искусстве"), похожими на результат поиска картинок в интернете по ключевым словам. Пыль на выставке, как снег у эскимосов, разнородна и многосоставна: она водится и на звездах, и на полках, и на цветах. С флорой связана одна из лучших работ. Скульптор Роман Сакин показывает проекты конструктивистских цветов, строение которых подчинено логике не природы, но техники. Получается нечто среднее между детской игрушкой из дерева и схемой строения химических веществ.
Есть на выставке работы далекие от темы — кураторам явно хотелось их показать просто так, от чистого сердца. Криста Зоммерер и Лоран Миньоно с помощью загадочных механизмов еще раз сообщают миру, что слова — пустое. Их печатная машинка с пожирающими буквы пауками была самой популярной работой на 4-й Московской биеннале. Инсталляция на "Пыли" состоит из двух дисковых телефонов, по которым можно разговаривать. Слова собеседника буквально превращаются в дым: чем больше говоришь, тем гуще валит. Бартоломеус Траубек использует деревянные кругляши с годовыми кольцами как виниловые пластинки. Игла проигрывателя считывает линии, а синтезатор превращает их в весьма благозвучные фортепьянные сонаты.
Громким именем мастера сюрреалистической иронии Эрвина Вурма подписана самая незаметная работа на выставке. Два белых пьедестала слегка тронуты титульной субстанцией: так и хочется стереть следы отсутствия произведения искусства. С Вурмом рифмуется фреска архитекторов Кирилла Асса и Анны Ратафьевой. Они нарисовали угольной пылью книжные полки. И правда: пыль что ноосфера, группируется вокруг знаний. Наконец, живописные свойства пыли исследует Михаил Толмачев. Он собрал на листы формата A4 продукты жизнедеятельности квартирных вытяжек. Получилась минималистичная графика с приятным эффектом сфумато. С тем же эффектом без использования пыли как таковой прекрасно справляется Александра Паперно в серых полотнах о пыли космической.
На выставке много экспериментов по переводу пыли в звук, основанных на трактовке серой субстанции как сборища информационных частиц. Сергей Шутов заставляет искусствоведов давить на глаза и описывать так называемые фосфены — формы, появляющиеся на сетчатке,— тоже пыль своего рода, оставшаяся от зрительных впечатлений. Алексей Блинов и Федор Софронов предлагают узнать, "О чем помнит пыль". Датчики на "умных" швабрах считывают информацию с рассыпанных по полу магнитных карт для метро и преобразуют ее в шумы и звуковые фрагменты. Пыль поет "Серенаду" в двух вакуумных колбах Дитмара Оффенхубера, Маркуса Деккера и Оркана Телхана, соединенных с низкочастотными динамиками. За пультом Хервига Вайзера "Zgodiocator" каждый может попробовать себя в роли научно-технического диджея. В стеклянных боксах булькает субстанция, похожая одновременно на нефть, жидкую ртуть и траву после лесного пожара. Ольга Чернышова подошла к пыли как источнику звука с позиций реализма. В самом конце выставки за приоткрытой дверью слышится чей-то чих — самая простая и естественная реакция на рассматриваемый художниками феномен.