Начальник цеха Уралвагонзавода Игорь Холманских, обещавший Владимиру Путину в декабре приехать в Москву "с мужиками", чтобы разогнать оппозиционные митинги, назначен полпредом в Уральском федеральном округе. Председатель совета директоров того же предприятия Евгений Школов стал помощником президента. Спецкорреспондент ИД "Коммерсантъ" Олег Кашин отправился в Нижний Тагил, чтобы понять, почему этот загадочный город превратился в кузницу кадров путинской России.
Егору позвонили какие-то журналисты, и он дает комментарий по телефону:
— Почему не литературно? Очень литературно. Один омлет — и ты полпред.
И уже положив трубку, говорит расстроенно:
— Побоятся печатать, самоцензура.
Егор Бычков — нижнетагильская несистемная оппозиция. Он проводит митинги и автопробеги с белыми лентами, сам себя называет общественным активистом, до 2010 года возглавлял местное отделение фонда "Город без наркотиков". В 2010 году его посадили в тюрьму по обвинению в похищении, незаконном удержании и истязании наркозависимых, дали три с половиной года колонии, но после громкой общественной кампании в его защиту, закончившейся вмешательством Дмитрия Медведева, областной суд сильно смягчил приговор. Бычкову дали два с половиной года условно, и теперь он то ли политик, то ли правозащитник. Люди, близкие к руководству Уралвагонзавода, говорят, что Бычков ведет кампанию против вагонзаводовских на деньги второго градообразующего предприятия, Нижнетагильского металлургического комбината (НТМК), входящего в "Евраз-холдинг". Металлурги и сам Бычков это отрицают, но откуда берутся подозрения вагонзаводовских — понятно: в Нижнем Тагиле вся политика — компромисс между двумя предприятиями.
Мэр города Валентина Исаева — "энтээмковская", а председатель городской думы Александр Маслов считается "вагонзаводовским"; когда его выбирали председателем, "энтээмковские" депутаты, даже единороссы, голосовали против, а "вагонзаводовские" — за. Сам Маслов, впрочем, называет себя равноудаленным:
— Я больше креатура областная, чем холдинговая. Пришел сюда из областных структур и могу себе позволить быть вне групп влияния.
Областная структура, из которой пришел Маслов,— это спорткомплекс "Гора Белая" под Нижним Тагилом, построенный по инициативе бывшего губернатора Эдуарда Росселя. Маслов стал директором "Горы Белой", когда ушел из большого спорта. 38-летний спикер городской думы в прошлом — единоборец, чемпион мира по тхэквондо и кикбоксингу. На соревнованиях выступал в команде металлургического комбината.
— В России много промышленных городов,— говорит Маслов.— Но только Нижний Тагил не является моногородом. Ни Уралвагонзавод, ни НТМК не являются градообразующими предприятиями. Есть два гиганта, которые определяют судьбу города, и никто не заинтересован в том, чтобы образовывался перекос в сторону Уралвагонзавода, хоть он и стал теперь не только промышленным, но и политическим лидером региона. Я думаю, и Игорь Рюрикович это понимает.
Возглавляющий помимо городской думы нижнетагильскую организацию "Единой России" Маслов пока не привык произносить имя-отчество Игоря Холманских с той же интонацией, с какой чиновники говорят "Владимир Владимирович". С нынешним полпредом Маслов познакомился, когда готовили первый митинг в поддержку Владимира Путина, и тогда Холманских был просто "представителем общественности". Теперь Александр Маслов старательно формулирует почтительные слова о бывшем начальнике цеха:
— В нем всегда подкупал серьезный подход к вопросам. Это государственный человек. Я уверен, что курс, который был до его назначения, сохранится, а если и есть что-то в работе полпреда такое, чего Игорь Рюрикович пока не понимает, то команда ему всегда подскажет.
— Сейчас многие думают, что Холманских стал полпредом, и будет помогать Тагилу — деньги выбивать, дороги чинить. Я в это не верю,— говорит 69-летний Александр Хворов, бывший оперуполномоченный в местном УБОПе, а теперь — правозащитник и бизнесмен (торгует бронежилетами).— Эта работа не для того, чтобы решать городские проблемы. По моим милицейским взглядам, полпред — это стукач. А чтобы стучать, семи пядей во лбу не нужно.
Хворов говорит, что был последним, кто разговаривал с Игорем Холманских до превращения начальника цеха в политика. Сразу после декабрьской "прямой линии" с Владимиром Путиным Хворов позвонил будущему полпреду и спросил: "Игорь Рюрикович, вы решили воевать? Вам на всю Россию не хватит танков всех давить, даже не надейтесь". Что ответил ему Холманских, Хворов не знает: "Я ему все сказал и бросил трубку".
— Историки ломают головы: как Григорий Распутин, простой мужик из Сибири, смог попасть в семейство царя. Холманских — это такая подсказка тем, кто не понимает про Распутина. Вот так и попал! У нас в Пригородном районе есть такой Александр Семечков, он был водителем первого секретаря райкома. Когда райкомы распустили, стал помощником депутата Язева. Тот ему помог избраться главой района, и он там до сих пор работает, обеспечивает "Единой России" проценты. Власть у нас вся на распутинском принципе строится, и Холманских — еще одно подтверждение этому принципу.
После смены рабочие Уралвагонзавода расходятся по домам. Привычки сидеть после работы в баре у вагонзаводовских рабочих нет, тем более что у них нет и достаточных заработков, а в городе мало баров. Но желание есть, поэтому в каждом гастрономе Нижнего Тагила есть "наливайка" — полулегальный распивочный пункт в отделе спиртного. Там же продается закуска, жутковатого вида "бутерброды с мясом" (мясо больше похоже на сало) по 8 рублей и мандарины по 12. В "наливайке" на улице Зари я купил рабочему, представившемуся Сергеем Буханкиным, "мандаринку", как он просил, в обмен на комментарий для "Власти". Сергей, закусив мандарином свои 150 г водки, сказал, что "как производственник Игорь Рюрикович зарекомендовал себя очень хорошо, и на новой должности тоже справится, а что критикуют — так всех солнышком не обогреешь". Наверное, говорил бы и дальше, но его коллеги за импровизированной барной стойкой стали над ним смеяться:
— 12 рублей отрабатывает.
— На свои 150 у меня у самого деньги есть,— возразил коллегам Буханкин, но самый крупный из рабочих перебил:
— Молчи, когда с тобой полпред разговаривает. Ты что, не слышал, что меня тоже назначили? — и когда "наливайка" отсмеялась над шуткой, ее автор на всякий случай уточнил: — Не назначили, я лизать не умею.
И все, включая Буханкина, убежали из "наливайки". У проходной на тему "лизать не умею" рабочие не шутят; вообще нельзя сказать, что все они очень хотят давать комментарии федеральной прессе. Четверо из пяти отказываются отвечать на вопросы.
— Человек должен хотеть говорить,— объясняет 56-летний электрик железнодорожного цеха Николай.— Жизнь у нас простая: пришел с работы, поужинал, телевизор посмотрел, спать лег. Какие-то мысли о политике — да мы их даже не скрываем, у нас их просто нет.
Николай вернулся на завод с местной железной дороги. Работал машинистом, а когда вышел на пенсию, устроился в тот же цех, в котором начинал карьеру 40 лет назад. Объясняет, что хотел спокойной жизни: на железной дороге постоянные проверки, и в коллективе человек человеку волк, а на Уралвагонзаводе "никто ни к кому не лезет, всем хорошо".
— А что касается Холманских, как бы к нему ни относиться, он со своей политикой сработал на благо завода и на благо района. Правильно рассчитал, что Путин теперь перед заводом в моральном долгу. Я это одобряю. Другое дело, что теперь у завода появилась слава на всю Россию. Вот это я не одобряю. Слава, она Ксении Собчак нужна. Заводу слава не нужна, кто надо, тот и так все про завод знает.
52-летний Игорь, работающий на металлургическом производстве (номера цехов — это секретная информация, поэтому рабочие говорят о себе: "с танкового производства", "с вагонного производства"; только о цехе Игоря Холманских, в котором собирают танки, все знают, что он — 130-й), в ответ на просьбу прокомментировать назначение Холманских говорит:
— Зажравшиеся москвичи выходят на Болотную, потому что с ума посходили. Считают нас быдлом, и Удальцова зачем-то туда занесло, хотя что человеку с левыми взглядами там делать. Я голосовал за КПРФ, я против Путина, но на президентских пришлось голосовать за него. Не хочу, чтобы Болотная пришла сюда.
Еще три женщины, которые не стали представляться, оказались рабочими цеха номер 130, начальником которого до назначения полпредом работал Игорь Холманских. Говорила за всех одна:
— Если бы Путина не выбрали, мы бы к вам в Москву на танке приехали. Чтобы власть была наша, путинская. При Путине мы жить начали, и если кто-то захочет у нас эту жизнь отобрать...
Я спросил, виделись ли они с Путиным, когда он приезжал на завод. Женщины загрустили:
Владимир Путин (слева) высоко оценил готовность Игоря Холманских (справа) разгонять оппозиционные митинги
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ
— Нет, не пустили нас к нему. С утра сказали новую рабочую форму надеть, а потом все равно не пустили. И в нашем родном цеху Путина встречал Ленда со свитой. (Андрей Ленда — соратник Игоря Холманских по митингам в поддержку Владимира Путина, руководитель молодежной организации Уралвагонзавода и издатель глянцевого журнала "Шоколад" в Нижнем Тагиле.).
Еще один рабочий позвонил мне сам и честно сказал, что его попросила со мной связаться администрация завода. То есть, очевидно, это такой образцово-показательный рабочий. Его зовут Олег Домрачев, ему 50 лет, на заводе с 1981 года, водитель-испытатель, причем потомственный: отец тоже испытывал танки в 130-м цеху. Об Игоре Холманских Олег отзывается, конечно, тепло:
— Игорь стал начальником цеха в августе прошлого года. Когда человек приходит на новую должность, коллектив, конечно, первым делом смотрит, какими будут первые шаги этого нового человека. И Игорь поступил очень правильно. Он не стал предпринимать никаких действий! Не как в поговорке про новую метлу, а наоборот. Он понимает, что в любом коллективе есть сложившиеся порядки, устои, и нарушать их не надо. Меня в нем это подкупило прежде всего. Спокойствие в любой обстановке дает уверенность всем остальным.
В январе Олег ездил с Игорем Холманских в агитационный тур по заводам Урала.
— История началась с Болотной площади,— говорит Олег.— Появился отзыв этого блогера, который назвал нас быдлом, и все закрутилось. Знаете, когда обидели всю компанию, вся компания встает. Разговоры в цеху идут всегда, так что даже собраний никаких не потребовалось. И мы с Игорем на его машине объехали весь Урал. Машина у него, кстати, праворукая, "ниссанчик" что ли. Я ему каждый раз на трассе говорил, обгонять или нет, я слева сидел. Сблизила нас эта поездка. Он очень коммуникабельный, не говорун в отличие даже от меня. Перешагнуть несколько ступеней карьерной лестницы — это ведь не всякому дано, и если ему удалось, значит, есть у него какие-то черты, которых мы не знаем.
— Это не противостояние Москвы и трудового Урала, а противостояние Москвы и всей остальной страны,— считает Александр Маслов.— Всегда вся страна работала на то, чтобы львиную долю заработанного отдавать на благосостояние Москвы. Перераспределение благ не очень справедливое. В Москве учительница получает 50 тыс., а у нас 15. Между Вашингтоном и, не знаю, Новым Орлеаном нет такой разницы. Бюджет города нищенский, транши от области — это благотворительность, которая унижает город-трудягу. Дело не в том, что мы не любим Москву, дело в несправедливости, и то, что Путин это почувствовал,— за это люди ему благодарны.
"Предприниматель с Вагонки" (торгует продовольствием в Дзержинском районе, раньше работал на заводе) Владимир Седышев тоже говорит, что отношения между Уралвагонзаводом и Путиным — это не политический сюжет, а что-то другое:
— Когда директором был Николай Малых, местный, то завод вагоны и за миллион продать не мог, а теперь РЖД за 2,5 млн покупают. Своим всегда платят. Люди это видят, люди понимают связь между Путиным и их заработками. По поводу Холманских вся Россия "ха-ха-ха", но все-таки цех — это не корова и не токарный станок. Кто смеется над Холманских, тот просто не представляет себе производство танка, да и вообще ничего не представляет. На заводе работают тоже не дураки, они понимают, что Путину нужна поддержка, и он готов за нее платить. Так что не надо думать, что Холманских — это такой юморист Евдокимов. Он четко знает интересы и свои, и завода, а значит, и людей.
Седышев рассчитывает на помощь Холманских: бизнесмен, построивший себе дом в дорогом пригороде Нижнего Тагила, борется с московскими инвесторами, получившими лицензию на добычу щебня в парке Юрьев Камень рядом с домом Седышева. Седышев собирается устраивать митинг ("Без политики, чистая экология"), и говорит: "Вот вам еще один пример, почему у нас не любят москвичей. Местный инвестор не стал бы ничего вырубать, а москвичам на всех плевать".
Московские блогеры, обзывающие уральских рабочих быдлом,— это все-таки выдумка путинского предвыборного штаба; никто так и не нашел и вряд ли найдет "того самого" блогера, на которого зимой ссылался Станислав Говорухин. "В общем, едросовский скот в лице заводских быков выходит помычать на площадь. Возникает такая история восстания VIP-персон против быдла",— процитировал Говорухин на встрече с Путиным в конце декабря, но автора цитаты не назвал. Ответом были первые митинги уральских рабочих. То есть наверняка кто-то в "креативном классе" и готов назвать рабочих Уралвагонзавода каким-нибудь обидным словом, но это все-таки не очень распространенная позиция. Гораздо более популярна точка зрения, что поддерживающие Путина трудящиеся из регионов — несчастные люди, нуждающиеся в поддержке и просвещении, новом "хождении в народ".
Стоит признать, что это настолько же выдуманный мир, как и тот, в котором патриотические настроенные рабочие в едином искреннем порыве обещают приехать с мужиками разогнать митинг или еще как-нибудь поддержать любимого вождя. Действительность же одинаково неприятна для обеих сторон. Нет ни непросвещенности, ни искреннего патриотического порыва. Есть достаточно циничная, но даже вполне честная сделка. Как сказал рабочий железнодорожного цеха, "Путин перед заводом в моральном долгу", и Нижний Тагил этим долгом готов пользоваться, не испытывая никаких эмоций. Ни тех, которые имели в виду путинские пиарщики, ни тех, которых ждет Болотная площадь.
Краткий курс истории полпредов
Неожиданный карьерный взлет Игоря Холманских стал вполне логичным этапом в 12-летней истории института полпредов, которые в последние годы явно растеряли былое влияние.
Разделение территории России на семь федеральных округов и назначение в них полномочных представителей стало одной из первых инициатив президента Владимира Путина: этот указ был подписан 13 мая 2000 года, менее чем через неделю после его инаугурации. Полпреды, главной задачей которых являлось обуздание "губернаторской вольницы" и встраивание региональных лидеров в вертикаль власти, были наделены весьма широкими полномочиями: они координировали работу территориальных подразделений федеральных органов (в том числе и силовых), согласовывали кадровые назначения в этих структурах, контролировали исполнение на местах федеральных законов и указов президента, а также выявляли и пресекали несоответствие регионального законодательства федеральному.
Понятно, что избранные губернаторы, считавшие себя полновластными хозяевами своих регионов, желанием добровольно делиться властью не горели. Поэтому первый состав полпредов был сформирован в основном из людей, умеющих действовать в обстановке, максимально приближенной к боевой: два прошедших чеченскую войну армейских генерала (Виктор Казанцев и Константин Пуликовский), два генерала с опытом службы в органах госбезопасности (Георгий Полтавченко и Виктор Черкесов) и один генерал из МВД (Петр Латышев). Но и у гражданских полпредов были свои козыри: Сергей Кириенко как бывший премьер мог полагаться на знание аппаратных интриг, а бывший замглавы МИДа Леонид Драчевский — на опыт дипломата-переговорщика.
После отмены в конце 2004 года губернаторских выборов у президентских наместников появились новые властные рычаги: именно они получили право представлять главе государства кандидатов в губернаторы и, соответственно, инициировать отставки проштрафившихся региональных лидеров. Поэтому на поклон в полпредство приходилось регулярно захаживать как действующим главам, так и претендентам на этот пост, что еще более повысило аппаратный и политический вес полпредов.
Однако весной 2009 года в рамках начатых новым президентом Дмитрием Медведевым реформ право выдвижения кандидатов в губернаторы было передано партии, имеющей большинство в региональном парламенте. Одновременно в Кремле заговорили о необходимости резкого сокращения числа федеральных структур на местах и расширения полномочий региональных властей. Это означало лишение президентских наместников большей части их прежних функций, из чего многие эксперты сделали вывод о грядущей реформе института полпредов или даже о его полном упразднении. А недавнее решение тандема о возвращении губернаторских выборов лишь укрепило комментаторов в этом мнении.
Правда, Медведев перед уходом из Кремля придумал для полпредов новые задачи: контролировать процесс приведения региональных законов в соответствие с федеральными новациями и помогать президенту фильтровать кандидатов в губернаторы. Но по масштабу эти цели до прежних явно не дотягивают. Ну а если глобальных задач перед полпредами больше не ставится, то и назначать на эти должности каких-то выдающихся людей тоже нет необходимости. Это раньше считалось, что полпред должен иметь перед губернаторами заведомое аппаратное преимущество — будь то генеральские погоны, личная "близость к телу" или хотя бы многолетний опыт работы в исполнительной власти. Теперь же этот пост может занять, например, бывший мэр, полгода поработавший заместителем у предыдущего полпреда, или депутат Госдумы, некогда уволенный из региональных премьеров через три месяца после назначения. И в этом смысле удивляться тому, что вслед за мэрами и депутатами кремлевские кадровики добрались и до начальников цеха, вряд ли стоит.