Не винные игры с грузинами

Грузинское вино, ставшее популярным у советского народа благодаря любви к нему тов. Сталина, исчезло с прилавков по воле российских властей. Но обещает вернуться, если опять не помешает политика. А грузинские виноделы, научившиеся за эти годы продавать вино без такого маркетинга, вновь оказались втянутыми в политические игры.

АННА ВАСИЛЬЕВА, ЕКАТЕРИНА ДРАНКИНА

Главный санитарный врач Геннадий Онищенко, который, как известно, сам не пьет и другим не советует (даже кефир, даже в Новый год, главное — семейные ценности), на прошлой неделе проявил себя большим поклонником грузинского вина. "Столько лет грузинской продукции не было на нашем рынке!" — волновался Онищенко перед встречей с делегацией грузинских виноделов, которой раньше, в течение многих месяцев, не давали визы в Россию. "Если не начнет мешать политика, грузинские вина вернутся на российские прилавки",— заявил он. В 2006 году он же их, правда, и запретил, но то была не политика, конечно, и даже не экономика, а чистая антисанитария, простите за оксюморон.

Во время встречи стороны немножко поспорили: грузины говорили, что раньше лета им со всеми процедурами возобновления поставок не управиться, Онищенко махал на них руками, доказывая, что нужно непременно раньше, весной. Хотя с 2006 года главный санитарный врач грузинского вина в глаза не видел, но качество его выросло неимоверно — это он знает. Чтобы уладить все формальности, представители Роспотребнадзора съездят в приятную командировку примерно на 60 грузинских виноделен, и почти сразу после того можно будет наливать уже и тем, кто не поехал. По прикидкам Онищенко, за год Грузия просто не может не продать в России 10 млн бутылок.

Светлый путь

"Деньги" уже писали о том, как эмбарго на ввоз в Россию парадоксальным образом помогло грузинских виноделам. 80% занимала Россия в их поставках, и вдруг этого рынка не стало. Казалось, виноделам конец. Но сегодня весь грузинский винный экспорт лишь на 30% меньше в денежном выражении, чем в первой половине нулевых. Примечательно, что бутылок едет меньше вполовину — грузины научились продавать вино существенно дороже, чем раньше. "Правительство действительно заставило всех очень сильно поработать над качеством,— рассказывает генеральный директор завода Badagoni Георгий Салакия.— Главное, что была проведена паспортизация всех виноградников, это позволило сильно сократить производство фальсификата. И качество вина очень сильно улучшилось". Лучше всего продавать вино грузинские заводы научились на Украине, в Казахстане и Белоруссии — там от общего объема продается почти три четверти. Но и в других странах СНГ, а также в Прибалтике, Восточной Европе и дальше — в Западной Европе и США — растут продажи.

Пока о снятии запрета речи не было, высказывания грузинской стороны были в основном в том духе, что "нам и так неплохо". Благодаря успехам других отраслей статус главного экспортного продукта вино утратило, и без этой нагрузки отрасль стала развиваться более вдумчиво, что ли. Михаил Саакашвили даже издевательски благодарил российские власти за запрет, поскольку только после его введения виноделы взглянули другими глазами на себя и на мир вокруг и поняли истинные свои возможности. Тем не менее сегодня все отмене запрета рады. Завод Badagoni, например, который никогда и не работал на российском рынке (его построили только в 2006 году), готовится дозагрузить мощности до 100% (сейчас он загружен на 70%) и начать производить дополнительно 1 млн бутылок вина (сейчас производится 2,5 млн) в расчете на российский рынок. "В Россию мы будем поставлять особую линейку вин, мы должны конкурировать в России не с дешевыми винами, а с самыми дорогими, легендарными",— мечтает директор завода Георгий Салакия. Самым дорогим в линейке Badagoni является вино "Алавердские традиции", которое, по предварительным расчетам, в российской рознице должно стоить около 2 тыс. руб.

"В Россию мы планируем поставлять наиболее качественную премиальную линейку вин от Teliani Valley,— вторит ему Шота Хобелия, коммерческий директор компании Teliani Valley, владеющей своими виноградниками и винным производством во многих районах Грузии.— В линейке будут, конечно, и традиционные любимые "Киндзмараули", "Мцване", "Мукузани", но мы предложим и более дорогие, уникальные вина".

Компания Teliani Valley, так же как и Badagoni, в России никогда не работала, сейчас специально под российский рынок она планирует увеличивать производство. А вот компания Alaverdi, один из крупнейших грузинских производителей, в России работала долгие годы, это был ее единственный рынок до 2006 года, и продажи составляли 1 млн бутылок. Со временем компания научилась продавать вино в 12 других странах, и в результате ее производство даже выросло. Еще год назад совладелец компании Зураб Гогинашвили довольно скептически относился к перспективам открытия российского рынка, заявляя в прессе, что "вернуться было бы заманчиво, но на общих условиях, а не идти на поклон к Онищенко", но сейчас поверил в реальность перемен и так же, как и другие производители, готов наращивать производство. "Надеюсь, никто не забыл вкуса наших традиционных вин, и они будут пользоваться прежним успехом,— говорит Зураб Гогинашвили.— Мы возлагаем большие надежды на российский рынок. Если удастся до конца года возобновить наши прежние объемы поставок, было бы замечательно".

Торопиться не надо

Впрочем, существует несколько обстоятельств, способных омрачить радость виноделов. Прежде всего эти обстоятельства связаны с положением дел на российском рынке. Эксперты отмечают, что за время отсутствия на нем грузинского вина рынок претерпел большие изменения. Количество игроков на нем выросло, а сам он даже несколько сократился. Исследовательские компании Euromonitor International и Global Reach Consulting (GRC) все это время фиксировали падение рынка в среднем на 2-3% в год. Есть сложность и с позиционированием грузинских вин. Большинство производителей рассчитывают продавать вино не дешевле 300 руб. за бутылку, а основной упор сделать на более дорогое вино. Не стоит забывать, однако, что в 90-е и в первой половине нулевых реноме грузинских вин было сильно подпорчено фальсификатом и дешевой гадостью, которая продавалась под известными брендами. А взывать к советской ностальгии, когда грузинским вином были представлены все сегменты рынка (буквально от бутылки "Ркацители" за 1,7 руб. до "Киндзмараули" за 2,7 руб.), пожалуй, уже поздновато. "Надежды на то, что грузинские виноделы смогут занять намеченные позиции, очень мало,— считает руководитель Центра исследований федерального и региональных рынков алкоголя Вадим Дробиз.— В сегменте выше 300 руб. им придется конкурировать с очень приличными винами из Франции и Италии, а если говорить о сегменте от 800 руб. за бутылку, то здесь перспективы хороших продаж еще более призрачны. К тому же известно, что новичкам попасть в торговые сети очень сложно и дорого, у грузинских же производителей вина денег на преодоление этих сложностей практически нет".

Однако нужно отдать должное грузинским виноделам: пробиваться на новые рынки и работать в обстоятельствах мирового перепроизводства вина они за последние годы научились. Хуже другое. Когда Геннадий Онищенко говорил свое загадочное "если не начнет мешать политика", он, думается, понимал, что имеет в виду. Прозреть успехи грузинских виноделов в борьбе за качество Онищенко удалось после того, как на октябрьских выборах в парламент Грузии победила партия Бидзины Иванишвили "Грузинская мечта", а партия Саакашвили "Единое национальное движение", соответственно, проиграла. В грядущем октябре — президентские выборы, и ровно посередине между этими двумя событиям, а именно в апреле, Саакашвили имеет право распустить парламент и вернуть себе власть. Онищенко, соскучившись по грузинскому вину, торопит производителей к весне успеть сделать все нужные инвестиции: пройти проверку, договориться с дистрибуторами, войти в розницу. А там, глядишь, уже и потратились люди, и аппетит у них разгорелся, и лягут они костьми на пути у Саакашвили, не дадут совершить ужасное.

Маленьких обижать нехорошо

"На месте производителей я бы не стала пока что спешить с инвестициями: все-таки непонятно, насколько потепление будет последовательным, здесь слишком много политики",— говорит сотрудник Института экономического анализа автор нашумевшей книги "Почему у Грузии получилось" Лариса Буракова. С ней согласен президент "Новой экономической школы — Грузия" Пата Шешелидзе: "Мне кажется, если бы это было чисто экономическое решение, правила возвращения на рынок сделали бы более прозрачными. Понятно, что мир изменился, и сейчас уже грузин не может, как раньше, собрать у себя на огороде мешок мандаринов, захватить пару десятков кувшинов с вином, пересечь границу и в любом соседнем городе продать все это на базаре. Каждая страна предъявляет свои требования к контролю продукции, это нормально. Но то, что предложил Роспотребнадзор,— ездить по предприятиям и непонятным образом контролировать качество,— во-первых, дискриминирует мелких производителей (нельзя же посетить каждую деревню), во-вторых, оставляет, боюсь, возможности для коррупции, а в-третьих, дает возможность без лишних объяснений развернуть процесс вспять".

В принципе, можно было бы смириться с тем, что политика с экономикой идут рука об руку, а иной раз могут и подраться. Отец грузинского чуда Михаил Саакашвили тоже, кажется, в этом отношении не святой: за время его правления по несколько месяцев провели в тюрьме десятки крупных грузинских бизнесменов, и многие из них рассказывали потом, что за освобождение с них требовали огромные суммы, то есть политическими возможностями в деле борьбы за ресурс президент Грузии не брезговал. Владелец компании "Элит электроникс" Анзор Коколадзе вообще лишился своего бизнеса: сначала компании было начислено дополнительных 7 млн лари ($4,5 млн) налогов, за невыплату этой суммы Коколадзе в 2010 году был арестован и приговорен к семи годам тюрьмы, недавно выпущен по амнистии. Но, что касается иностранных инвесторов, их неприкосновенность была для Саакашвили свята. Российские инвесторы, например, начали интересоваться Грузией в тот момент, когда политические отношения были хуже некуда. Начиная с 2007 года кто только ни купил долей в грузинских компаниях — "Вымпелком", "Промышленные инвесторы", ЛУКОЙЛ, несколько десятков отдельных граждан. Не только частным инвесторам, но и государственной "Интер РАО" никогда не чинилось препятствий по политическим мотивам. Только в энергетику российские инвесторы вложили несколько сотен миллионов долларов, при этом самыми крупными грузинскими инвесторами россияне не стали, не меньше вкладывают инвесторы из Турции, США, Азербайджана и т. д. Всего с 2006 года иностранцы вложили в грузинскую электроэнергетику более $1 млрд. Результат известен: энергетика стала одной из отраслей, потеснивших виноделов на пьедестале экспортных лидеров, рост грузинского ВВП — более 9% в год.

Есть опасения, что после прихода к власти Бидзины Иванишвили все изменится — слишком энергично принялся он отменять все сделанное предшественником. Иностранным инвесторам действительно был дан некий пугающий сигнал: Иванишвили, например, запретил строительство "Трамп Тауэр" в Батуми, объяснив, что "Дональд Трамп никаких денег в Грузию не вкладывал, это было просто очередной совместной аферой Саакашвили и американского миллиардера". Но потом все же одумался и взял свои слова назад, и этот сигнал инвесторы склонны расценивать уже как позитивный.

Когда-нибудь, может быть, российские власти вдруг да возьмут на вооружение принципы Михаила Саакашвили в отношении иностранных инвесторов. Даже если не думать об экономическом росте, который невозможен без культурного обращения с инвесторами, то руководствуясь более мелкими соображениями. Например, что стыдно обижать маленьких, доверчивых грузинских виноделов. Или, например, потому что плюнешь в соседа — попадешь в себя. Дело в том, что инвесторами многих винодельческих компаний стали в последние годы тоже российские компании. Есть российские совладельцы у завода Badagoni. На 100% принадлежит россиянам "Телавский винный погреб". А российскому "Дионис Клубу" принадлежит винзавод "Ахашени".