С сегодняшнего дня банк "Российский кредит" начинает выплачивать деньги вкладчикам. Это первый крупный коммерческий банк, который после 17 августа согласился единовременно вернуть все рублевые вклады и часть валютных. О том, где на это нашли деньги и как "Российский кредит" собирается расплачиваться с владельцами крупных (более $1 тыс.) валютных депозитов, в интервью корреспонденту "Коммерсанта" АЛЕКСАНДРУ Ъ-СЕМЕНОВУ рассказал президент банка ВИТАЛИЙ МАЛКИН.
— О своем намерении расплатиться с вкладчиками вы заявили почти одновременно с МЕНАТЕПом. Это совпадение или на вас оказал давление, например, ЦБ?
— Абсолютно нет. Это результат нашей собственной подготовки и проводимой политики. Вообще, после кризиса я впервые оказался в новом качестве — всем должен. Обычно было наоборот. Поэтому стараемся эту ситуацию изменить. Со всеми расплатимся. Человек не может жить с долгами. Это то, что мы собирались делать шесть--девять месяцев назад, но нам была нужна подготовка, надо было найти средства. С МЕНАТЕПом события просто совпали.
— Или, может быть, дело в позиции МВФ, требующего банкротить проблемные банки?
— Нет. Связь с переговорами МВФ только в одном: из-за этого мы не получили средства ЦБ. Все, что мы выплачиваем,— результат проделанной нами работы. Денег от ЦБ, повторю, мы не получили, хотя наша программа реструктуризации прошла все мыслимые инстанции в Банке России. Конечно, мы рассчитываем на поддержку со стороны государства и надеемся получить поддержку от Центробанка.
— А за счет чего же сейчас производятся выплаты?
— Во-первых, за счет заключения с Минфином договора новации по принадлежащему "Российскому кредиту" пакету ГКО. Во-вторых, за счет погашения кредитного портфеля. Причем мы провели переговоры с некоторыми заемщиками о досрочном погашении выданных кредитов, чтобы приступить ко второму этапу выплат сразу. Основная задача этого второго этапа — полный возврат рублевых вкладов, а также малых и средних валютных вкладов — до $1 тыс. Валютные вклады свыше $1 тыс. будет предложено реструктуризировать на срок до трех лет с выплатой 10-20% вклада немедленно.
— Все-таки удивительно, что вам удалось накопить такую сумму ("Российский кредит" должен вкладчикам около $80 млн), в то время как судебные приставы пытаются получить деньги по исполнительным листам...
— Предприняли все возможности, чтобы деньги не распылялись, а попали вкладчикам и бюджету. А судебные приставы активно работают. Мы отдали им очень много имущества, сотни автомобилей, помещения. Здесь нет проблем.
Для меня нет никакой разницы — подал человек в суд или нет. Почему подавшие в суд должны находиться в лучшем положении, чем те, кто этого не сделал? Все будут получать деньги примерно с одинаковой скоростью — согласно заявленной нами программе. Мы ничего не скрываем, у нас большой кредитный портфель, все активы в банке, и деньги будут выданы всем кредиторам — потому что интересы частных вкладчиков являются для нас приоритетом. В течение трех лет мы расплатимся абсолютно со всеми вкладчиками. С этим сроком надо смириться, потому что раньше выплатить деньги невозможно. Посоветую никому теперь не дергаться, потому что это только лишняя нервотрепка.
— То есть программа распространяется и на тех, кто подал в суд и уже выиграл дело?
— Да. Мы готовимся к тому, чтобы каждый вкладчик, независимо от того был он в суде или нет, свои деньги получил. Главное — размер вклада. У каждого есть возможность заключить с банком мировую.
— Вы утверждаете, что программа выплат направлена на "восстановление доверия к банку". Вы серьезно верите в то, что клиенты способны вернуться в банки, которые не возвращали им деньги?
— Конечно. Это ведь произошло не из-за ошибок менеджмента, а из-за системного кризиса. Клиент либо вообще никуда деньги не понесет, либо опять к нам. Потому что если банк переживет кризис и станет на ноги, то доверие к нему будет двойное и тройное. Я думаю, что мы в кратчайшие сроки закончим реструктуризацию и опять выйдем на рынок. Вы не забывайте, что у нас полностью сохранена вся инфраструктура. Из 147 отделений и филиалов закрыты только 20 московских. У нас осталось около трех тысяч сотрудников. Конечно, мы сократили расходы на 90-95%, но все сохранено. Это хорошо организованный банк, не потерявший своей команды. У нас из высшего менеджмента ушли только три человека.
— А как сейчас выглядят ваши отношения с Импэксбанком? И какое отношение к "Российскому кредиту" имеет банк "Авангард"?
— "Авангард" к нам никакого отношения не имеет. Слухи вызваны тем, что в "Авангард" ушел наш вице-президент Сахаров. В свое время он отвечал за открытие филиалов "Российского кредита", которые открывались на базе предприятий. Благодаря персональным контактам Сахарова с директорами какую-то часть клиентуры и наших филиалов "Авангард" получил.
С Импэксбанком у нас дружественные отношения, мы много лет прекрасно ладим с его акционерами. Сейчас 100% акций Импэксбанка у нас в залоге. За них "Импэкс" получил с разрешения ЦБ и согласия кредиторов филиальную сеть "Российского кредита" в Москве и в других городах. Если мы удачно реструктурируемся, то "Импэкс" получит 10% объединенного банка. Если не реструктурируемся, во что мы не верим, "Импэкс" будет развиваться самостоятельно.
— Когда вы рассчитываете закончить реструктуризацию?
— До конца года. Завершим программу с частными вкладчиками, подпишем все соглашения по долгу бюджету (МНС, ГТК), с западными кредиторами. Мы уже провели предварительные переговоры и с Минфином, и с Госналогслужбой, и с таможней. Со всеми категориями кредиторов работаем. Конечно, очень сложные переговоры с нерезидентами, они продолжаются уже почти год, но мы надеемся в течение трех-четырех месяцев подписать общие соглашения. О деталях сказать не могу, но надеюсь, что они будут благоприятны.
— Известно, что "Российский кредит" одно время владел крупными пакетами акций Лебединского и Михайловского ГОКов. Сейчас у банка остались какие-то промышленные активы?
— До сих пор всем владеем. Все, что было в банке, в нем и осталось. Конечно, ведутся переговоры, но пока об этом говорить преждевременно.
— А новое правительство вам нравится?
— Да. Во-первых, это более молодые люди, с большим запасом энергии. Во-вторых, сейчас на ключевых постах люди, которые значительно лучше разбираются в экономике. Даже людей, которые перешли из старого правительства, я оцениваю более высоко, так как раньше у них не было возможности воплощать идеи и действовать — сейчас такая возможность есть.
— И тот факт, что правительство, по сути, сформировано в интересах одной политической группы, вас не смущает?
— Честно говоря, я сейчас довольно далек от политики, но мне кажется, что образ "семьи" сильно демонизируется и преувеличивается в СМИ. Я абсолютно уверен, что президент контролирует ситуацию прежде всего в силу великолепного природного чутья.
— Позвольте личный вопрос. Просто любопытно, как чувствует себя олигарх после кризиса. Много вы потеряли??
— Три вещи. Структуру, стремительно обесценившуюся, большие деньги и здоровье: тяжело год находиться в состоянии стресса и таких долгов. Обычно нам были должны — а тут мы. И это не радует.
— А что радует? Пожить за границей, скажем, не собираетесь?
— Зачем? Все здесь — дети, жена, бизнес. Вся личная инфраструктура уже построена. А там что делать? И кто уехал, кроме тех, кто сделал это в начале перестройки? Там ни родных ни знакомых, а главное для человека — это среда. Единственное удовольствие, которое я получаю за границей, заключается в том, что здесь я дико устаю от охраны, белой рубашки и галстука. Самое большое удовольствие — взять в Rent a car небольшую мощную машину и погонять там в джинсах и футболке. Не люблю, знаете ли, помпезных встреч в аэропортах и чиновников из представительств.