Спецпредставитель президента РФ по вопросам международного сотрудничества в сфере информационной безопасности АНДРЕЙ КРУТСКИХ в своем первом интервью на этом посту рассказал корреспонденту "Ъ" ЕЛЕНЕ ЧЕРНЕНКО, как отразились на его деятельности американские санкции и каким видит Россия будущее интернета.
Фото: Анатолий Жданов, Коммерсантъ
— Одним из главных достижений в сфере международной информационной безопасности было создание рабочей группы в рамках президентской комиссии РФ--США, а также подписание двумя странами соглашений о мерах доверия в киберпространстве. Из-за Украины США приостановили участие в комиссии, рабочая группа парализована. А соглашения?
— Введенные США санкции распространяются на работу комиссии, а соответственно — и группы, но сами соглашения являются работающими. Они уже прошли фазу тестирования на техническом уровне.
— Это ведь своего рода "пакт о ненападении в электронной сфере"?
— Соглашения уникальные и при этом абсолютно прикладные. Они предусматривают обмен информацией, создание горячих линий и установление прямых контактов между соответствующими ведомствами (прежде всего силовыми). Они призваны содействовать диалогу, предотвращению инцидентов и неправильных толкований поведения партнеров. Но в этих соглашениях не все решено и учтено, это не панацея от всех зол. Беда как раз в том, что рабочая группа должна была повышать эффективность этого сотрудничества.
— Соглашения на практике уже доказали полезность?
— Да — в частности, они были задействованы при подготовке к Олимпиаде в Сочи. Не могу вдаваться в подробности, но страны остались весьма удовлетворены состоявшимся обменом. Эти меры доверия реально работают. Мне жаль, что застопорился процесс общения между РФ и США в этой сфере, потому что соглашения нуждаются в дальнейшем развитии. Развитие сотрудничества в этой сфере отвечает нуждам национальной безопасности и России, и США в одинаковой мере, а совместно мы могли бы внести вклад и в обеспечение глобальной безопасности. Очень не хочется думать, что углубление сотрудничества в этой области будет отложено надолго.
— А с другими странами Россия планирует подписывать подобные соглашения?
— Такие планы есть — целый ряд стран, включая союзников США, но не только, уже проявили интерес к подписанию аналогичных соглашений с РФ. Не хочу называть конкретные страны, чтобы не подставлять их под дополнительное давление Вашингтона, но их можно легко вычислить, если посмотреть на сообщения о том, с кем мы проводили двусторонние консультации в области информационной безопасности.
— Например, с Китаем, Францией и Германией?
— Рассчитываем на всех ведущих игроков на международном информационном поле. А это Китай и другие страны БРИКС и Франция с Германией, Израиль, Япония, Южная Корея, список можно было бы продолжить. Многосторонних соглашений по правовому регулированию этой темы нет — соответственно, приходится идти по пути обеспечения своей безопасности с помощью двусторонних договоров.
— Вы упомянули давление США. В чем оно?
— Взять, например, Канаду. Мы с ней уже несколько раз планировали провести консультации, договаривались по визитам и срокам, но, увы, эти планы каждый раз срывались по разным причинам, в последний раз из-за санкций. Мы не будем ни к кому напрашиваться, но я задаюсь вопросом: а кто от этого выигрывает? Выиграла ли канадская национальная безопасность от того, что у нее нет прямого диалога с Россией в этой сфере?
Агрессора в киберпространстве в условиях отсутствия соответствующего международного сотрудничества отследить очень сложно. Диверсии в этой среде носят специфический характер: они могут маскироваться под хакерские, криминальные или террористические атаки. Именно поэтому очень важно иметь такие прагматичные соглашения, как уже упомянутые с США. Они позволяют дать друг другу гарантии, успокоить друг друга, сработать на национальную безопасность друг друга.
Если та или иная страна отказывается от разговора на эту тему, это значит, что она действует во вред интересам своей безопасности, усиливая свою зависимость от тех, кто сможет ее защитить. Это касается не только Канады, но и целого ряда других стран--союзников США в Западной Европе, а также Японии и Австралии. Ведь у США уже есть в кармане действующее соглашение с Россией в киберсфере, а у них еще нет.
Мы считаем, что двусторонний диалог полезен независимо ни от каких региональных "напрягов". Но мы доподлинно знаем, что даже в самую активную фазу наших переговоров с США по выработке двустороннего пакета соглашений сам Вашингтон не советовал партнерам иметь с нами дело в этом плане. А сейчас те страны, которые все же вступили с нами в диалог, вынуждены отказываться от него под предлогом санкций.
— Ряд государств (включая США и страны ЕС) открыто говорят, что разрабатывают и наступательные кибертехнологии. А как с этим у России обстоят дела?
— Этот вопрос более компетентно осветили бы наши силовики, военные. По данным же исследовательской службы Конгресса США, сейчас 130 стран активно экспериментируют в области ведения кибервойн. Это ужасно, и в этом плане поздно говорить о теме нераспространения кибероружия, поскольку оно уже широко распространено.
Что касается нашего потенциала, то Россия не просто участвует в переговорах и ключевых форумах — она является одним из основных участников процесса. Со слабым говорить никто не будет. Те же американцы вряд ли стали бы обмениваться с нами информацией, если бы нам нечем было за себя постоять.
Другое дело, что в отличие от того, что стало известно о методах США в результате разоблачений Сноудена, "наш бронепоезд стоит на запасном пути". Мы не лезем в "компьютерные постели" зарубежных лидеров, как это делают некоторые супердержавы. Наши "мускулы" начинают работать только по сигналу от мозга. А мозг требует международно-правового регулирования использования информационно-коммуникационных технологий. И неслучайно именно наша инициатива в виде резолюции о том, что нужно разработать правила, принципы или нормы ответственного поведения государств в информационной сфере, была принята консенсусом на последней сессии Генассамблеи ООН.
— Но критики российских инициатив говорят, что все они направлены на усиление цензуры и госконтроля в сети.
— Как переговорщик, который участвует практически во всех двусторонних и многосторонних переговорах на эту тему, могу абсолютно уверенно сказать: это демагогия. Может быть, кому-то на Западе и кажется, что они придумали очень удачный прием, как дискредитировать российские инициативы, утверждая, что Москва лишь пытается закамуфлировать цензуру, лишить граждан всего мира свободы доступа или "балканизировать" интернет. Но это лишь набор клише, не имеющих никакого отношения к реальности. А если же кто-то действительно верит в эти лозунги, то должен не санкции вводить, а наоборот — работать на интенсификацию процесса переговоров.
— США в марте заявили о готовности отказаться от контроля над интернетом и говорят, что альтернатива существующей модели должна быть найдена к 2015 году. Это то, чего добивалась Россия?
— Россия, как и многие другие страны, видит минусы в нынешней модели управления интернетом, позволяющей по указке из одной столицы перекрывать другим доступ к этому пространству или навязывать его им в неприемлемом виде. Поэтому мы выступаем за интернационализацию процесса управления интернетом. Что касается заявлений США, то мы будем ориентироваться не на слова, а на дела.