Левитановский звук выходит на свет

Фестиваль классика

У VII Левитановского музыкального фестиваля в Плесе в этом году расширился состав покровителей и жанровые рамки, но музыка осталась основой программы, в чем убедилась ЮЛИЯ БЕДЕРОВА.

Удивительно, как самый амбициозный из камерных фестивальных проектов в провинции — Левитановский фестиваль — умудряется сохранять уникальность, плавно дрейфуя из строго музыкального жанра, какой здесь главенствовал первоначально, в светско-туристическом направлении. Изысканные программы от худрука фестиваля Алексея Гориболя, поддерживаемые плесскими дачниками во главе с покровителем искусств в здешних местах Алексеем Шевцовым, остаются эксклюзивными, высоколобый тон репертуарного выбора и качества исполнения не конфликтует со светским содержанием концертов, и у фестиваля оказывается больше кульминаций, чем принято. По крайней мере такими пиками выглядят и секстет "Воспоминание о Флоренции" в шикарном исполнении лучших московских струнников, и высадка в Плесе из вертолета Филиппа Киркорова — говорят, именно так он тут появился, и вот уже публика видит его на концерте-закрытии, где происходит нечто неслыханное, а именно: Данила Козловский, который поет.

Программа последнего вечера заранее подробно не объявлялась, известно было только ее название — "Ноктюрн". Помня мелодрамы прошлого года (их образец — литературно-музыкальный жанр начала XX века), когда Козловский читал "Гранатовый браслет", а Гориболь играл Аренского, от этого партнерства можно было ждать много изысканности. И вот "Ноктюрн" оказался сборником песен 1940-1970-х годов — в основном русскоязычных и в основном из кино. А главные мелодии в программе были от Арно Бабаджаняна и Микаэла Таривердиева (впрочем, тема "Семнадцати мгновений весны" осталась без слов и прозвучала сольной репликой Гориболя — едва ли не лучшей во всем фестивале). Актерское пение Козловского не могло не оказаться очаровательным и чуть заметно самоироничным, в дуэте с Гориболем в нем была сплошная музыкальность, зал смеялся и плакал, и все совсем растаяли даже не на песнях Синатры, а на пронзительном идишском репертуаре.

Еще один праздник непослушания академизму был в жанре творческой встречи — Сергей Соловьев не просто говорил о музыке в своих картинах, снабдив рассказ веселыми историями о Шварце и Цое, а фактически прочитал мини-лекцию, развернув милый сердцу всякого музыкального человека тезис о том, что "кино есть произведение музыкального искусства". И как было ему не поверить.

Остальное в программах Левитановского фестиваля посвящалось Чайковскому — у композитора в этом году юбилей, 175 лет, это любимый автор худрука фестиваля, и у него, в свою очередь, тоже имелся любимый автор — Моцарт. Поэтому и музыкальное расписание составилось из двух имен. Чайковского ("Времена года") играла Полина Осетинская, непременный и безупречный участник фестиваля. Его Первый струнный квартет, на премьере которого в свое время заплакал Лев Толстой, исполнила сборная, собранная еще одним музыкантом, без которого нельзя представить себе левитановских программ, виолончелистом Рустамом Комачковым. И квартет, даже будучи сыгран не настоящим, не постоянным квартетом, прозвучал грациозно. Главным событием фестиваля стал секстет "Воспоминание о Флоренции": к музыкантам, занятым в квартете с Комачковым (скрипачи Айлен Притчин и Гайк Казазян, альтист Михаил Рудой), присоединились виолончелист Алексей Стеблев и альтист Илья Гофман, в их исполнении музыка, лишенная глянцевого налета, оказалась пышным, нежным, авантажным и прозрачно сбалансированным образцом ансамблевого мастерства и живого чувства.

Из Моцарта были ми-минорная Скрипичная соната в транскрипции для виолончели, которую Комачков и Гориболь сыграли так, будто это главное фестивальное открытие, хотя и не акцентированное, и Первый фортепианный квартет — изысканный и очень подходящий пейзажу из серой воды, бледного неба и желтых листьев за окнами зала, словно нарисованный прозрачными красками утонченный эскиз. Вдобавок к этой роскоши фестивалю удался спецзаказ — красивая и складная по форме музыка трио Сергея Ахунова "Чайковский" для фортепиано, скрипки и виолончели, мировая премьера которого придала фестивалю статус проекта, способного на европейский манер заказывать музыку.

Хотя музей Левитана по соседству с фестивальным залом теперь закрыт по случаю воровства картин, мы и без левитановского примера все равно знаем, как правда жизни превращается в ценную неправду искусства и возвращает окружающему миру другую правду как добавочную стоимость. Так же и фестиваль обращается со средой, не только украшая, меняя и населяя ее, но и делая из нее особого рода художественное произведение. Когда речь идет о жанре камерного музыкального фестиваля, конструктивные особенности такого произведения просты — должно быть много хороших камерных музыкантов, несколько разных ансамблей в программе, трио, дуэты, квартеты и большой ансамбль-вершина, который люди, играя готовые программы, одновременно репетируют, и он становится неким эксклюзивным итогом фестиваля. Так делается на европейских форумах и так уже не в первый раз происходит в Плесе, хотя и в сильно сконцентрированной, лаконичной форме. Только важно, чтобы ансамблевая интрига здесь уж слишком не сжималась, тогда, куда бы фестиваль ни мигрировал, в сторону каких светских или туристических жанров, все будет хорошо.