— Как вы оцениваете первые итоги работы нового ВС?
Фото: Из личного архива
— Мне пока не кажется, что новая структура работает лучше, чем ВАС. Задача Высшего суда — формировать практику, прокладывать магистральные дороги для развития гражданского права и права в целом, но пока я не вижу подобных судебных актов. В некоторых определениях КЭС есть интересные позиции, но какого-то прорыва или глобального подхода к решению правовой проблемы я пока не видел. Может, просто времени мало прошло. Когда я работал в ВАС, в месяц из 40-50 дел, рассмотренных президиумом, я себе в копилку откладывал порядка 15 дел с важными правовыми подходами. Потом мы обсуждали их с судьями, с юристами на конференциях и форумах. Из судебных актов КЭС за четыре месяца я выделил пока только девять дел. В основном коллегия занимается исправлением судебных ошибок, но работа высшей судебной инстанции не должна сводиться к этому. Все-таки мы встроены в европейскую правовую традицию, где высший суд — это суд-правотворец.
— Одной из причин реформы называли разные подходы ВАС и ВС к решению одних и тех же споров...
— Как человек, который отвечал в ВАС за обобщение практики по гражданским делам, могу сказать, что в этой сфере расхождений было всего семь, из них пять — абсолютно непринципиальных. К тому же подавляющее большинство из них сейчас будет разрешено новым Гражданским кодексом, причем все решения ближе к позициям ВАС, например по тем же поручительствам или залогам.
— А сейчас происходит движение судебной практики в судах (арбитражных и общей юрисдикции) к единообразию?
— Практика не только не стала единой — за эти четыре месяца ряд окружных арбитражных судов перестал учитывать позиции ВАС, больше не считая их обязательными. В итоге мы получаем правосудие по округам, а это катастрофический удар по единому правовому пространству и в итоге по экономике и по бизнесу, который не понимает, получит он в конкретной ситуации защиту в суде или нет. Даже в самом ВС я заметил, как минимум, одно дело, по которому позиция экономической коллегии расходится с подходом гражданской коллегии ВС. Надежды на то, что выработкой единых подходов будет заниматься президиум ВС, у меня нет: туда попадает одно-два гражданских дела в год. Поэтому вся ответственность по коммерческой практике ложится на КЭС, которая должна жестко требовать от нижестоящих судов соблюдения их позиции, чего сейчас пока не происходит.
— Нужно ли, чтобы практика арбитражных судов и судов общей юрисдикции была единообразной?
— Говорить о том, что дела с физическими лицами и экономические споры должны рассматриваться одинаково,— примитивный подход, такого быть не должно. Современная европейская правовая традиция уже давно разделяет B2B- и B2C-контракты, то есть коммерческие и потребительские споры рассматриваются по-разному, даже исходя из одних и тех же норм. И это правильно: для бизнеса, имеющего больше свободы при заключении договоров, нужны более жесткие подходы к их соблюдению, а для граждан должно предоставляться больше патернализма.
— Каких последствий реформы вы ждете?
— Я думаю, что в российской коммерческой практике мы увидим в ближайшие пару лет тенденцию по передаче дел в третейские суды, где арбитрами являются продвинутые юристы, специализирующиеся на коммерческих делах. Надеюсь, что это будут все же российские третейские суды, а не иностранные. Придя из ВАС в частную практику, я убедился, что даже за рубежом никто крупные коммерческие контракты в госсуды не отдает. В частных судах, во-первых, конфиденциальность, во-вторых, узкая специализация, которая высоко ценится. У нас же, наоборот, суды объединили под лозунгом, что специализация не нужна, а подходы для всех споров должны быть едиными. Это все звучит очень странно, на мой взгляд.