Рабочая группа при правительстве 9 февраля решит, готовить ли ратификацию ст. 20 Конвенции ООН против коррупции по итогам сбора 100 тыс. подписей. Она говорит о необходимости введения уголовной ответственности за незаконное обогащение чиновников. Ратификации ст. 20 Конвенции с 2010 года требует КПРФ. А в пятницу Госдума приняла законопроект, нивелирующий введенные при президенте Дмитрии Медведеве высокие кратные штрафы за коррупцию.
Фото: Александр Коряков, Коммерсантъ / купить фото
30 января Госдума приняла во втором чтении поправки в Уголовный кодекс (УК) и ряд других законов, которые должны увеличить собираемость штрафов за коррупционные преступления. Согласно принятым в 2011 году по инициативе Дмитрия Медведева поправкам в УК, суд может выбирать наказание: альтернативой лишению свободы стали штрафы, в некоторых случаях до 100 раз кратные размеру взятки. Но на заседании президентского совета по противодействию коррупции 30 октября 2013 года глава администрации президента Сергей Иванов заявил, что по делам о коррупционных преступлениях возмещается лишь 1% ущерба. К концу 2014 года Владимиром Путиным в Госдуму были внесены поправки, которые позволят судам назначать еще один вид наказания — фиксированный штраф до 1 млн руб. для взяткополучателя и 500 тыс. для взяткодателя (см. "Ъ" от 1 декабря 2014 года). Во втором чтении проект был одобрен голосами 246 депутатов.
Еще один шаг депутаты могли бы сделать, одобрив ст. 20 Конвенции ООН против коррупции, которая предусматривает уголовную ответственность за незаконное обогащение чиновников. Россия в 2006 году ратифицировала Конвенцию ООН с изъятиями — всю, кроме ее 20-й статьи. Депутаты от КПРФ еще в 2010 году официально внесли законопроект о ее ратификации. Он получил отрицательное заключение правительства и с тех пор остается без движения. В таком же состоянии и законопроект о дополнении УК статьей "Незаконное обогащение". Но 9 февраля чиновникам снова придется обозначить позицию по этому вопросу: в этот день экспертная группа при Белом доме должна рассмотреть инициативу Фонда борьбы с коррупцией Алексея Навального, которая собрала 100 тыс. подписей на созданном по инициативе президента портале для официальный петиций. Глава Института развития свободы информации адвокат Иван Павлов отметил, что шансов на одобрение мало.
Еще 23 декабря 2014 года Минюст распространил заявление, что установки ст. 20 уже фактически реализованы за счет контроля за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам (см. "Ъ" от 24 декабря 2014 года). По этому закону, если эти расходы чиновника и членов его семьи (супругов и несовершеннолетних детей) превысили доходы, ему грозят "всего лишь увольнение с госслужбы" и административная передача в доход государства разницы, на которую расходы превысили доходы, пояснила "Ъ" вице-президент Transperency International Елена Панфилова. Сейчас же "за взятку в России можно получить десять лет, а за незаконное обогащение — просто уволиться", подчеркнула она.
Позицию, схожую с позицией Минюста, высказало руководство администрации президента 8 декабря 2014 года. Тогда же, как сообщал "Ъ" 9 декабря, вопрос о ратификации ст. 20 Конвенции ООН обсуждался на встрече Владимира Путина с судьями Конституционного суда (КС): президент, как сказал "Ъ" один из участников встречи, обещал над этим подумать.
Между тем КС уже поспособствовал пересмотру еще одной введенной в 2012 году при Дмитрии Медведеве нормы. МВД объявило о разработке поправок в ст. 159.4 УК РФ "Мошенничество в сфере предпринимательской деятельности" в связи с принятым 11 декабря решением КС. Он признал несправедливым, что крупный и особо крупный размеры ущерба, причиненного предпринимателями, начинаются с суммы в шесть раз более высокой, чем для подозреваемых в других преступлениях, которым грозит и более суровое максимальное наказание. МВД предложило измерять сумму ущерба в этой норме как в общеуголовной, отметив, что это "станет стимулом для законной предпринимательской деятельности". По решению КС, если законодатели не успеют исправить "неконституционные аспекты" до середины июня, действие неконституционной нормы автоматически прекратится, и предпринимателей будут карать как обычных мошенников. Решение КС контрастирует с посланием президента, потребовавшего "максимально снять ограничения для бизнеса", и поручением правительства изменить для этого уголовное и налоговое законодательство.
Как заявил в особом мнении судья Константин Арановский, КС вообще не следовало рассматривать это дело, поскольку запрос Салехардского суда был связан с делом предпринимателя, применить к которому решение КС невозможно из-за запрета придавать обратную силу ужесточению УК. "Если улучшение делового климата образует насущную задачу, это значит, что экономической безопасности и доверия властям действительно не хватает, что в отношениях с ними предпринимательство имеет признаки слабой стороны,— отметил судья.— Законодательные полумеры допустимы, в том числе такие, которые хотя бы отчасти сглаживают издержки и последствия не вполне успешной оперативно-разыскной и уголовно-процессуальной деятельности".