В конце 2014 года президент Владимир Путин поручил разработать Национальную технологическую инициативу (НТИ) — набор мер по поддержке развития в РФ перспективных отраслей, которые могут стать основой глобальной экономики через 15–20 лет. Директор направления «Молодые профессионалы» в Агентстве стратегических инициатив (АСИ) Дмитрий Песков рассказал в интервью “Ъ” о том, зачем руководству страны потребовалась новая инициатива и кто и как будет ее разрабатывать.
Фото: Петр Кассин, Коммерсантъ / купить фото
— Первые результаты по НТИ должны быть представлены президенту в июле. Что предполагается сделать за это время?
— В президентскую инициативу вовлеклись очень разные структуры с различными подходами к тому, что такое НТИ. Во взгляде разных институтов развития и министерств существует подход, что технологическая инициатива должна включать в себя индустриализацию и модернизационные моменты. В нашем представлении (что отражает, в частности, позицию технологических предпринимателей) суть НТИ заключается в формировании принципиально новых рынков, которых сегодня не существует, но через 10–20 лет их объем будет превышать $100 млрд. На этих рынках у России еще есть шанс занять достойное место, тогда как зрелые рынки характеризуются наличием разделяемых основными игроками технологических стандартов, и, если стандарты приняты и работают, шансы выйти на этот рынок резко снижаются. За последние 25 лет не было ни одного успешного примера, когда российская технологическая компания заняла значимую долю на сформировавшемся мировом рынке. Наши IT-компании, которыми мы гордимся, возникли в 1990-е годы, когда этого не было.
В то же время мир переживает технологическую революцию нового уровня, и нас ожидает коренная перестройка основных отраслей. Так что технологическая инициатива — это про то, чтобы попытаться вскочить на эту волну. В рамках НТИ надо начать планирование не на следующий год, а на 20-летний горизонт и понять, какие отрасли с высокой добавленной стоимостью и ориентиром на конечного потребителя мы можем вырастить в России. Если посмотрим на историю, мы очень успешны в разработке стандартов, но многим не умеем воспользоваться.
— Поддержкой высокотехнологичных бизнесов уже занимаются институты развития, в чем заключается роль АСИ?
— У нас есть опыт предпринимательской инициативы, которая не решила все проблемы ведения бизнеса в стране, но сняла ряд важных барьеров и была успешна технологически. Она формировалась не министерствами, а рабочими группами, у которых была возможность влиять на принятие решений. Такую же модель мы хотим реализовать в рамках НТИ: по каждому рынку, по каждой группе технологий сформировать из предпринимателей, ученых, экспертов, чиновников рабочие группы, возглавлять которые будут технологические предприниматели, готовые инвестировать в новый рынок. Им необходимо будет определить барьеры на пути становления этого рынка, разработать стандарты и меры стимулирования финансового и нефинансового характера, программу подготовки кадров. Это более сложная задача, чем НПИ, которая касалась только нормативного регулирования. АСИ же выступает как площадка, которая поддерживает общие правила, главное из которых заключается в том, что в рабочих группах должны работать люди, а не должности.
— Но предсказать, какая технология будет востребована через десять лет, не так-то легко, об этом спорят и ведущие компании-разработчики.
— Мы оцениваем точность прогнозов выше 90%. Дело в том, что выделить одну технологию-победителя практически невозможно, но определить, какой возникает рынок, гораздо проще. К примеру, мы не знаем, какая технология станет основой для рынка беспилотных летательных аппаратов. Есть дроны, которые делают из металла, есть пластиковые, есть композитные, есть даже съедобный дрон, сделанный из гриба, который разлагается на 85%. При этом мы точно знаем, что их использование в мегаполисах резко возрастет. Поэтому технологическая инициатива — это принципиально про новые рынки, а не технологии.
Более того, если посмотреть на сами технологии, то выяснится, что для большинства рынков необходим примерно одинаковый набор: практически везде нужны цифровое проектирование и моделирование, материалы с новыми свойствами, анализ больших данных, искусственный интеллект или автоматизированная система управления, которая принимает решения вместо человека. Практически везде задействованы принципы бионики для достижения лучших технических характеристик.
— Насколько российские компании готовы к такому рывку?
— У нас есть несколько конкурентных преимуществ. Тех самых, которые до этого были нашими ключевыми недостатками. Например, за исключением отдельных историй в ВПК мы не умеем разворачивать массовое производство, не можем его самостоятельно обновлять и теряем конкурентное преимущество, в том числе и по цене. Действительно, часть производств сейчас возвращается в развитые страны, но это роботизированное, безлюдное производство. Технологическая революция же заключается в отходе от больших заводов в сторону небольших производств, 3D-печати, когда вещь может быть по чертежам собрана либо напечатана ограниченной партией. Как раз в этом наш недостаток становится преимуществом. Программирование, конструкторские решения, опытные партии — это то, что мы всегда умели и по-прежнему умеем делать очень хорошо.
Второе преимущество — это рабочая сила, потому что мы можем критиковать советское образование сколько угодно, но оно обеспечило хорошее фундаментальное математическое и физическое образование. И сейчас подрастает так называемое поколение скрытых инженеров, которые пойдут в вузы через три-четыре года. Если вы посмотрите запросы в «Яндексе» мальчиков и девочек 12–15 лет, то у девочек все нормально, они будут спрашивать, как правильно целоваться, а у мальчиков самый популярный запрос — «как построить с-уровень в “Майнкрафт”». «Майнкрафт» — это игра, в которой не надо никого убивать, а надо строить инженерные сооружения. Наши ребята выигрывают мировые технологические чемпионаты — от разработки программного обеспечения до подводной робототехники или запуска спутников. Мы надеемся, что, когда они будут выходить на рынок, они придут со своими идеями, а не копиями западных интернет-магазинов. Уже сейчас только по робототехнике в стране насчитывается несколько тысяч команд, по беспилотникам на конкурс два года назад подали заявки более 400 команд, и это на рынке, который государство вообще не видело. Поэтому одна из задач НТИ — развивать кружковое движение.
С другой стороны, мы должны работать с крупными корпорациями, создавая те места, где можно будет внедрять новые технологии, и, поверьте, они готовы, потому что во многие компании пришли молодые смелые ребята и они хотят перепрыгнуть технологический рубеж. Конечно, часто это не находит понимания: существует огромный разрыв между общественным восприятием этих компаний и тем, что внутри реально происходит. На Рижском вокзале иногда стоит поезд РЖД, который демонстрирует их инновации — роботизированные места водителей, анализ об эффективности движения поездов через Big Data. Одна из лучших мировых разработок, которая производит очень сильное впечатление. Заинтересовались дронами и в «Почте России» и согласились протестировать их использование в малонаселенной области. Если в Европе на удаленные острова могут возить медикаменты дронами, почему бы не сделать такую же доставку в России? Это будет явно дешевле, чем вертолетом.
Но и здесь важно преодолеть представление о том, что у нас априори все плохо. К примеру, за российскими разработками в области систем управления — а это очень сложное моделирование, оно даже сложнее, чем моделирование беспилотных автомобилей,— охотятся крупнейшие международные компании. Другое, очень важное преимущество — это разработки в области эксплуатации в условиях холодного и нестабильного климата. По тем же беспилотникам мы первые в это инвестировали, у нас есть уже опыт технологических решений в ВПК, эксплуатации в условиях Арктики.
— Зачастую российские компании по мере роста переезжают, к примеру, в США. И даже если разработка остается в России, то коммерческая часть проекта и штаб-квартира мигрируют, получится ли реализовать НТИ в таких условиях?
— Это сложная и интересная проблема. К сожалению, сегодня российские компании не могут ожидать справедливого отношения к себе на мировых рынках. Из-за политических обстоятельств этим компаниям не дают равных прав. Тем не менее нам нужно открывать горизонт на мировые рынки. Но самое большое количество потенциальных потребителей находится в Азии, а через 20 лет этот разрыв будет не просто пугающим, а огромным. И если мы делаем технологическую инициативу на перспективу, то стоит поддерживать продажу наших продуктов, создание совместных компаний, открытие новых производств в Азии. Это уже происходит в традиционных отраслях с Индией, Китаем. В нашем общении с инвесторами, с предпринимателями и с учеными из этих стран мы не видим каких-либо преград. Сейчас происходит своеобразная колонизация мирового пространства средними российскими технологическими компаниями, возвращаются и ученые, уехавшие в 1990-е, они работают с нашими университетами, научными институтами. У нас действует программа «Глобальное образование», которая способствует обучению российских граждан в ведущих мировых университетах и возвращению компетенций в Россию.
— Каких кадров не хватает российским технологическим компаниям?
— Во-первых, у нас не хватает технологических предпринимателей, то есть людей, которые готовы рисковать своими деньгами и которые одновременно понимают в технологиях. Мы прекрасно сознаем все риски, все минусы того, чтобы быть технологическими предпринимателями в России, но, с другой стороны, импортозамещение создает огромный рынок. Во-вторых, не хватает специалистов, которые умеют делать вещи руками на мировом уровне. Ученые есть, разработчики есть, а тех, кто может сделать конкретную деталь,— очень мало. За последние 20 лет эта отрасль сильно провалилась. Мы над этим сейчас активно работаем через программу WorldSkills.
— Что нужно изменить в регулировании, чтобы инициатива заработала?
— Если посмотреть наш пробный проект по беспилотникам, дронам, то в первую очередь стоит признать, что это пока серая зона. Летательные аппараты весом до 115 кг не лицензируются, не сертифицируются. С другой стороны, любой полет по другим наборам правил должен получить разрешение. Если это останется в серой зоне, то возникнет риск возможных столкновений, в том числе с заходящими на посадку самолетами. Нужно выделить зоны и коридоры, в которых возможно свободное использование дронов, внести изменения в правила эксплуатации дронов в городском пространстве. Остаются и законодательные ограничения, связанные с определением понятия юридической ответственности, страхованием. Далее нам кажется, что можно провести конкурс на использование дронов для решения технологических заданий в городе, от медицины и безопасности до обеспечения стройки. Третье — это госзаказ, проработка программ инновационного развития госкомпаний по новым решениям в области логистики с использованием дронов.
— Эти предложения находят понимание у профильных министерств?
— Уже принято решение о формировании проектной рабочей группы по развитию коммерческих беспилотных аппаратов в России. Мы нашли горячую поддержку в Минпромторге, отраслевых департаментах, в том числе отвечающих за авиацию. Есть понимание, что это нужно, сейчас, скорее, даже более вероятна ситуация, что будут похожие вещи лоббироваться сразу несколькими министерствами.