Работа теневого сектора экономики предположительно смягчила динамику экономического спада в России в 2015 году, поэтому финальные цифры ВВП по итогам года могут быть лучше прогнозов, констатируют аналитики Банка России. Тень краткосрочно поддерживает рост, сокращая ВВП в долгосрочной перспективе. Впрочем, этот своеобразный ресурс тоже постепенно исчерпывается: несмотря на рост теневой занятости с 2010 года, толерантность граждан РФ к работе в тени сокращается так же быстро, как и готовность российской власти ее терпеть.
Фото: Евгений Павленко, Коммерсантъ / купить фото
"Смягчающее влияние теневого сектора на динамику ВВП в период спада" называется аналитиками департамента исследований и прогнозирования (ДИП) ЦБ в числе факторов, которые, возможно, недоучитываются при оценке спада ВВП по итогам 2015 года. В вышедшем в прошлую пятницу бюллетене ДИП "О чем говорят тренды" (напомним, позиция авторов исследований ДИП не является официальной позицией Банка России) обращается внимание на то, что динамика ВВП по итогам 2015 года будет лучше ожиданий, если оценки Росстата по ВВП третьего квартала 2015 года не будут снижены, а экономическая активность останется стабильной или улучшится (см. подробнее "Ъ" за 7 декабря). Переоценка спада, констатируют в ДИП, связана с тем, что "статистические методы плохо улавливают структурные сдвиги в экономике, в том числе рост занятости в теневом секторе, отражающий рост теневого сектора в экономике".
Аналитики ЦБ указывают не на какую-либо "полезность" теневого сектора, а на чисто статистический эффект. Впрочем, существуют и очевидные механизмы смягчения спада тенью (де-факто уход в неформальный сектор является аналогом стимулирования роста через снижение налогов — за тем исключением, что "снижение налогов де-факто" налогоплательщики осуществляют по своей воле и вопреки законодательству), и более сложные эффекты.
"В краткосрочном периоде переход в серый сектор — механизм торможения спада, так как это тормозит темпы сокращения доходов. В 2009 году в России доходы в неформальном секторе резко росли, быстрее всего в торговле, строительстве и неформальных услугах, в неторгуемых секторах",— говорит экономист представительства Всемирного банка в РФ Сергей Улатов. Впрочем, это исключительно краткосрочный эффект, долгосрочно тень потенциал роста сокращает. "Когда люди переходят из формального в неформальный сектор, производительность снижается в разы, что означает уменьшение потенциального ВВП. Это доказывают наши исследования в переходных экономиках — Бразилии, Мексике и т. д.",— говорит экономист. Оценок эффектов по 2015 году для России в банке пока не делали, но "одно из основных отличий текущего кризиса от кризиса 2009 года — неформальный сектор абсорбирует меньше рабочей силы из формального", добавляет Сергей Улатов.
По данным Росстата, объем занятости в теневом секторе в России (на 1 июня 2015 года — 15,4 млн человек) в последние пять лет увеличивался постоянно — в 2010 году его доля составляла 16,4%, к 2014-му выросла до 20%. Увеличение тени Росстат зафиксировал уже в 2013 году одновременно с первыми признаками инвестиционного спада. Власти в России в краткосрочные благотворные эффекты тени явно не верят: так, в ноябре 2015 года правительство инициировало уголовную ответственность за неуплату страховых взносов в соцфонды.
В любом случае и такой "антикризисный ресурс", как тень, тоже исчерпаем. Как свидетельствуют данные исследования Superjob, население декларирует все меньшее согласие работать за серую и черную зарплату: с 2009 года число лояльных к тени как работодателю сократилось на 19 п. п.— с 60% опрошенных до 41%, и для 35% работа в тени уже твердо неприемлема. Как отмечается в исследовании, большая часть тех, кто в 2015 году готов принимать зарплату в конверте, еще не имела опыта работы по белой схеме.