Председатель Следственного комитета РФ Александр Бастрыкин предложил слишком масштабную реформу, чтобы власть приняла ее полностью. Вопрос в том, сколько будет принято частностей и каких именно.
Фото: Пресс-служба СК РФ
О статье Александра Бастрыкина "Пора поставить действенный заслон информационной войне", опубликованной во "Власти" (см. N15 от 18 апреля), высказались практически все политики и общественные деятели, еще сохранившие привычку высказываться по актуальным вопросам. Статус автора вместе с радикальностью оценок и предложений дали ожидаемый эффект. По мнению некоторых критиков, в частности выпустившего специальное заявление Вольного исторического общества, Александр Бастрыкин вышел за рамки своих служебных полномочий. Появилось некоторое количество рассуждений об аппаратных причинах, заставивших главу СКР выступить с практически политическим манифестом. Если таковые причины и имелись, то достоверных сведений об этом нет.
Зато есть традиция выступлений Александра Бастрыкина по общественно-политическим темам. В частности, летом 2015 года он заявлял о том, что "необходимо исключить из Конституции положения, согласно которым общепризнанные принципы и нормы международного права составляют неотъемлемую часть правовой системы РФ". Развивая свою мысль, господин Бастрыкин предлагал "инициировать вопрос о принятии закона о Конституционном собрании, которого до сих пор нет". Отметим также, что в качестве образцового расхождения российского и европейского законодательства Бастрыкин привел тогда решение ЕСПЧ по делу Анчугова и Гладких. Решение по этому делу вынес и Конституционный суд 19 апреля, впервые признав невозможность исполнения постановления ЕСПЧ из-за верховенства Конституции, запрещающей заключенным голосовать на выборах (подробнее об этом см. материал "Конституционный суд впервые разрешил не исполнять решение ЕСПЧ" в газете "Коммерсантъ" от 19 апреля). Не исключено, что реализация давно высказанного и подвигла Александра Бастрыкина, развивая успех, обозначить новые ориентиры.
По мнению некоторых критиков, Александр Бастрыкин вышел за рамки своих служебных полномочий
Комментариев много, но, чем выше статус комментирующего, тем осторожнее слова. Дмитрий Песков говорит, что президент статью не читал. Дмитрий Медведев выступил с завуалированной критикой предложения о скорейшем принятии закона о конфискации имущества. "В определенный период, как известно, к ответственности привлекали не только отдельных людей, но и их семьи, возникла известная правовая модель — член семьи изменника родины,— сказал премьер-министр.— Но мы с вами понимаем, что такие модели юридически очень далеки от справедливости, нет возражений против того, чтобы модель обращения взыскания на незаконно полученное имущество была более выверенной... Но это вопрос того, насколько эта модель будет работать". Спикер Совета федерации Валентина Матвиенко готова организовать дискуссию по поводу предложений Бастрыкина, согласна со многими тезисами, но отмечает, что "до принятия решений надо дать возможность высказаться всем специалистам, юристам и не допустить никаких перегибов". "Воссоединение Крыма с РФ — это свершившийся факт, свершившееся историческое событие. И как бы кто к нему ни относился, Крым будет всегда неотъемлемой частью РФ",— сказал спикер Госдумы Сергей Нарышкин. В переводе с политического на обычный — ну и зачем нужна эта уголовная ответственность?
Среди граждан России многие тезисы Александра Бастрыкина нашли бы поддержку. Значительная часть общества согласна с тем, что СССР развалили извне, а межнациональные конфликты и тогда, и теперь — следствие воздействия США. Найдутся немало сторонников идеи подвергать цензуре информацию в интернете или вести борьбу с фальсификациями истории России (см. графики). Любая политическая партия, взяв на вооружение эти и другие тезисы и развернув их в предвыборную программу, могла бы рассчитывать на серьезное приращение голосов.
"Широкомасштабная и детальная проверка" всех организаций больше похожа на санацию
Но не потенциальная популярность тезисов Александра Бастрыкина заставляет статусных комментаторов быть осторожными или даже избегать разговоров о статье. Куда больше сомнений может вызывать размах новых инициатив.
Александр Бастрыкин настаивает на том, что Россия находится в состоянии "гибридной войны" уже десять лет и поэтому давно пора принять те или иные меры, которые позволят ей вести хотя бы оборонительные боевые действия на равных. Технологически это возможно сделать самым привычным способом: поправить законодательство, после чего силовые ведомства позаботятся о том, чтобы все было исполнено. Но идеологически речь идет о предоставлении правоохранительным структурам права самостоятельно определять акторов террористической и экстремистской деятельности. "Широкомасштабная и детальная проверка" всех организаций, о которой пишет Бастрыкин, больше похожа на санацию.
Отдельный вопрос со сроками. Возможно, только силовики заметили начало "гибридной войны", а граждане, тогда еще только наслаждавшиеся прелестями "тучных нулевых", узнали об этом значительно позднее. Но в этом случае нет никаких гарантий того, что и об окончании этой войны или хотя бы о перемирии граждане получат известие вовремя. Скорее можно предположить, что "широкомасштабная и детальная проверка" будет продолжаться столько, сколько это необходимо, а сроки будут определять те, кто находится на передовом рубеже.
Не так все просто и с нормативной базой. Работающие на власть юристы не раз доказывали, насколько эластично действующее законодательство. Но то, о чем пишет Александр Бастрыкин, требует изменений как минимум трех статей Конституции. После 2008 года, когда в Основной закон первый раз были внесены поправки, пиетета перед нерушимостью текста больше нет. Однако процедура внесения поправок в первую и вторую главы (а также в девятую главу) гораздо сложнее, чем в те главы, которые уже корректировали. Для изменения названных глав Федеральное собрание должно принять решение о созыве Конституционного собрания, об отсутствии закона о котором как раз год назад и говорил глава СКР. И если логика, предложенная Александром Бастрыкиным, будет признана адекватной моменту и взята на вооружение, то принятие конституционных поправок станет фактически референдумом о поддержке полувоенного положения. В частности, граждане должны будут согласиться с тем, что государство находится в состоянии войны и имеет право приостанавливать действие определенных прав и свобод, в частности возможность получать и распространять информацию.
А главное, что сроки действия этих ограничений и масштаб их применений будут определять не они.
Усиление правоохранительной составляющей государственной машины явочным порядком сокращает влияние других игроков. Они начинают играть вспомогательную роль, а главное — теряют возможность влиять на определение правил игры. В думском комитете по информационной политике со скепсисом отнеслись к возможности досудебной блокировки сайтов. Это логично, потому что предоставить силовикам возможности самим разбираться с информационной сферой — значит превратить думский комитет да и профильное ведомство в некое аппаратное воспоминание. И это касается практически всех сфер, которых может коснуться "широкомасштабная и детальная проверка".
Статья Александра Бастрыкина практически не затрагивает экономических вопросов и за вычетом абзаца о криптовалютах не дает возможности понять, как в предлагаемой системе ценностей должен существовать бизнес. Можно предположить, что этому будет посвящен отдельный текст или, что вероятнее, вопрос выглядит решенным. В любом случае аппаратные кланы, занятые сегодня регулированием экономических вопросов, окажутся в подчиненном положении. Так оно всегда и бывает во время войны, но проблема тут в том, что ее начало и завершение регулируются силовиками, и никем иным.
Самая большая угроза, которую представляют предложения Александра Бастрыкина для нынешних правил игры,— это необратимость перемен. Безусловно, российские политики и общественные деятели постоянно подчеркивают, что возврата к былым временам во внешней и внутренней политике не будет. "Москва не будет вести дела с НАТО и ЕС как раньше: они себя дискредитировали,— говорит официальный представитель МИД РФ Мария Захарова.— Никакой возможности вести дела как прежде просто нет". Но тут же Дмитрий Песков заявляет, что диалог Россия--НАТО "будет не из легких, потому что доверие разрушается очень быстро, но восстанавливается гораздо медленнее, и это требует гораздо больших усилий". Он напомнил, что Москва всегда являлась сторонницей диалога с НАТО: "В связи с этим можно только выразить удовлетворение, что такой диалог будет продолжен". И это означает, что диалог пока возможен.
Неправительственные организации подвергаются все большему давлению, и уже известные благотворительные организации в шаге от того, чтобы быть причисленными к разряду тех, кто осуществляет политическую деятельность, и могут быть признаны иностранными агентами. Показательна история с закрытием саратовской региональной общественной организации "Социум". Проводивший ее экспертизу профессор кафедры истории, социологии, политики и сервиса СГЮА Иван Коновалов пояснил, что "с одной стороны, они политикой не занимаются: не пикетируют, не митингуют, не требуют отставки правительства, но их можно назвать участниками "гибридной войны", ведущейся против России, целью которой является смена политического режима в нашей стране. Ее деятельность принципиально расходится с деятельностью и задачами нашего государства".
Но вместе с тем другие законодатели признают, что "многие благотворительные фонды и другие социально ориентированные НКО", имеющие зарубежное финансирование, по-прежнему опасаются, что могут быть признаны иностранными агентами, и намерены поправить закон. Нет гарантий того, что это действительно произойдет, но по крайней мере у депутатов есть сомнения в правомерности того, что они делают.
В России закрыт доступ к ряду сайтов, распространявших достаточно неприятные для властей сведения и оценки. Но на самом деле многие желающие имеют возможность получить доступ к ним или воспользоваться альтернативными источниками информации.
Если тезисы Бастрыкина будут приняты к исполнению, обществу предстоит измениться настолько, что у него не будет потребности в альтернативной информации или некоммерческих организациях
Большинство граждан положительно оценивают итоги крымского референдума 2014 года. Однако продолжают действовать политические партии, которые выражают несогласие с его итогами. Их шансы попасть в следующую Думу незначительны, однако они сохраняют возможность вести агитацию и объяснять свою позицию избирателям.
Трудно отрицать усиление идеологического диктата в гуманитарных науках, однако до уголовной ответственности за "фальсификацию сведений об исторических фактах и событиях" еще пока далековато.
Но если тезисы Бастрыкина будут приняты к исполнению, обществу предстоит измениться настолько, что у него не будет насущной потребности в альтернативной информации или некоммерческих организациях. Национальная идея, которая сплотит многонациональный народ, сделает все это ненужным. А те, кто все-таки будут испытывать потребность в ненужном, могут оказаться объектом "широкомасштабной и детальной проверки".
Именно широта бастрыкинских тезисов, кажется, и делает невероятным принятие их в полном объеме. Но что-то сделают обязательно.