На экраны вышел «Большой всплеск» режиссера Луки Гуаданьино — опыт соединения старого кинематографического сюжета с новыми реалиями. Почему этот креативный опыт оказался не вполне продуктивным — спрашивает и отвечает АНДРЕЙ ПЛАХОВ.
Рэйф Файнс и Дакота Джонсон в фильме «Большой всплеск»
Фото: imdb.com
«Бассейн» Жака Дере, снятый в 1969 году по сценарию Алена Пейджа и с музыкой Мишеля Леграна, не выглядел выдающимся фильмом на фоне расцвета, который переживал полвека назад мировой кинематограф. Это было буржуазное «папино кино», почти не затронутое всплеском «новой волны»: действие разворачивалось в Сен-Тропе на вилле с бассейном, где четверо героев выясняли отношения любви и ревности и куда не проникали майские дуновения молодежной революции.
Весь интерес картины был сосредоточен в ее кастинге. Пару главных героев играли Ален Делон и Роми Шнайдер в расцвете зрелой красоты и таланта. Пресса взахлеб обсуждала отношения двух звезд, чья помолвка была расторгнута по инициативе Делона и чья новая встреча после болезненного разрыва произошла на съемках «Бассейна». Этой встрече даже был посвящен специальный кинорепортаж: мы видим, как Роми сходит с трапа самолета, очаровательно улыбается при виде Делона, целует его и потом с немного наигранной искренностью рассказывает перед камерой, как ее заинтересовало это творческое предложение. Шнайдер играет холеную женщину «с прошлым» и внутренним надломом, Делон — холодного эгоиста со скрытым взрывным темпераментом. Когда на вилле появляется его друг-соперник (Морис Роне) с юной дочкой (Джейн Биркин), внутри этого квартета возникает мощный эротический саспенс, чреватый криминальным поворотом событий.
В новой версии, или частичном ремейке этого сюжета Сен-Тропе уступает место итальянскому острову Пантеллерия, расположенному между Сицилией и Тунисом и хранящему патриархальные католические традиции. Что касается главных героев-дачников, вместо ускользающей Роми Шнайдер мы видим острую, гротескную Тильду Суинтон в образе рок-звезды Марианны Лэйн, нашедшей убежище на острове: чем не любопытная метаморфоза. А на месте Алена Делона — Маттиаса Шонартса, и это уже беда, хотя тут не спасла бы и любая другая замена: не помогают и темные очки Vuarnet 006, в свое время введенные в моду Делоном. Мимоходом выясняется, что Пол, герой Шонарта,— бывший алкоголик и что он работал оператором на документальном проекте Виктора Косаковского: в первое верится куда больше, чем во второе.
Суинтон, как, впрочем, почти всегда, дает профессиональный мастер-класс. На сей раз ее фишка — немота: после рискованной операции на голосовых связках врачи запретили ее героине говорить, разве что шепотом, и она превращается в гениального мима, изъясняющегося языком жестов и способного беззвучно изобразить все, что угодно, даже оргазм. Плюс Суинтон — идеальная модель для Диора, и одно удовольствие смотреть, как Марианна, вся в белом, рассекает в открытом авто по пыльным дорогам острова. Однако большая часть этих усилий пропадает даром, поскольку актриса не получает никакой отдачи от своего партнера, и между ними не возникает даже подобия того, что на кинематографическом жаргоне называют «химией». Можно, вероятно, допустить, что героиня Суинтон в свои минимум пятьдесят (актрисе на самом деле больше) получает сексуальное удовольствие с молодым партнером, однако это уже совсем другой сюжет, возможности которого режиссером не обдуманы и не использованы.
Еще менее мотивирована ревность молодого любовника к Гарри, старому другу и продюсеру рок-звезды, который приземляется на острове в облике Рэйфа Файнса. Тоже не последний артист, он вовсю хохмит и хулиганит, поет караоке, танцует дикарские танцы и сигает нагишом в бассейн, однако и это отдельный комедийный мастер-класс, не более. Наконец, последний неиспользованный шанс — юная дочь продюсера, которую играет Дакота Джонсон: вроде и «секси», вроде и артистка нормальная, но катализатором драмы не становится (как, почти не произнося ни слова, а только лежа в бикини и потягивая коктейли, становилась в старой версии Джейн Биркин).
Что остается? Сделать вид, что предлагается не просто комедия-драма с криминальной изнанкой, а культурологическая метафора, высказывание на большие темы. Марианна Лэйн (в сценарии она вдобавок была дочерью легендарной кинозвезды) выступает в андрогинном образе «а ля Дэвид Боуи», а ее продюсер Гарри связан по жизни с самими «Роллинг стоунз» (Мик Джаггер собственной персоной курировал работу над этим образом). Когда герои в перерывах между алкогольно-кокаиновыми оргиями высыпают на прогулки, между ними завязываются многозначительне диалоги. Пол, снуя между скалистых камней, говорит: «Харри, посмотри, тут могила». Харри мгновенно реагирует: «Вся Европа — это могила». Кто бы сомневался, но на всякий случай создатели фильма по меру продвижения к финалу вводят в сюжет тему африканских беженцев: они вот-вот оккупируют остров, и не исключено, что на этих несчастных свалят убийство, вызревшее в богемном раю-аду виллы.
Название «Большой всплеск» заимствовано у знаменитой поп-артовской картины Дэвида Хокни, висящей в галерее Тейт. А по словам режиссера, он вдохновлялся классическими киноработами Росселлини и Скорсезе. Но чем больше высоких аллюзий, тем лучше видна разница между образцами старого простодушного кино, даже не высшей пробы, и нового, оснащенного гораздо большим набором амбиций и подручных средств.