От финпросвета до зарплаты

90 лет назад с благословения Феликса Дзержинского был запущен проект повышения финансовой и политической грамотности трудящихся. Партия следила за тем, чтобы советский человек был не только политически подкован и морально устойчив, но и правильно тратил свою зарплату: не на алкоголь, флирт, "вечерушки", модную одежду и косметику, а на питание, газеты и журналы. Пролетариев, "бессмысленно и вольно" обращавшихся с получкой и привыкших залезать в долги, призывали нести деньги в сберегательные кассы.

СЕРГЕЙ СЕЛЕЕВ

Вредные расходы

"Элементы культурности в личном быту, желание строить его на новых, здоровых, трезвых началах растут, множатся, говорят о себе колонками цифр "расходных статей", в которых книги, газеты, нормальное питание, чистое белье завоевывают все большее место. А рядом еще живут нравы Растеряевой улицы, тяга к алкоголю, картишкам, биллиардному полю и бессмысленное, глупое, в ущерб здоровью, силам, своей производственной и общественной ценности "вольное обращение" с получкой. А рядом — погоня за модой, "Венский шик", костюм "под Гарри Пиля" и декольте, чтобы совсем как в картине "Чары любви", и косметика, и "Коти", из-под которых очень часто выглядывает нестираное, замусоленное белье и немытое, почерневшее от грязи и пыли лицо..."

Это неутешительные данные из отчета об анкетировании комсомольцев, которых одними из первых проверили на предмет расходования получки. В опросе 1926 года приняли участие 246 членов ВЛКСМ с заработком от 22 до 160 руб. Все расходы молодых людей были поделены на "полезные" и "вредные". К первым были отнесены расходы на жилье, питание, одежду, газеты и журналы. Ко вторым — расходы на "вечерушки", кинотеатры, алкоголь, сладости, косметику.

"С точки зрения рационального расходования зарплаты мы не можем признать полезным чрезмерный расход на кино, тем более что значительная часть картин по своему содержанию не всегда отвечает воспитательным задачам молодняка,— утверждали авторы обследования (цитируется по книге "Как молодежь расходует и как надо расходовать получку", Д-р А. Каган, изд. "Прибой", 1928 год.— "Деньги").— Также и расход в 6-8 руб. в месяц на одни только сладости нужно признать большим, так как этот расход вместе с чрезмерным "кинушничеством" идет за счет вещей более необходимых, как лучшее питание, лишняя пара белья, нужная книга и т. д.".

Не лучшим образом обстояло дело с одеждой. На вопрос "Сколько имеешь пар белья?" из 134 парней смогли ответить только 95 человек (70%), причем оказалось, что количество белья на одного человека от четырех до пяти смен. Был приведен красноречивый пример: парень тратит на кино 8 руб. ежемесячно, а белья имеет всего две смены. Таких было немало, причем на кино некоторые тратили до 15 руб. при заработке в 65 руб.

Негодуя против лишних и вредных трат, авторы признавали, что самые лишние и самые вредные — расходы на алкоголь

Порицались вечеринки, на которые тратилось от 25% до 30% зарплаты молодых комсомольцев. Они устраивались в складчину и обычно проходили с выпивкой. Негодуя против лишних и вредных трат, авторы признавали, что самые лишние и самые вредные — расходы на алкоголь. "Это подлинный бич рабочего парня. Он действует не только на бюджет (поглощая немалую долю из него), но вдобавок отравляет еще организм пьющего парня и ко всему этому постепенно отбрасывает его прочь от общественной жизни. Алкоголь родит хулиганство, и нередко он же прямо или косвенно связан с отдельными случаями "есенинщины" и самоубийств",— отмечали авторы обследования.

Злостные косметчицы

Однако самое негативное отношение было к расходам на косметику и дорогие, но непрактичные чулки и платья. Галошница завода "Треугольник" свидетельствовала: "На чулки денег уйдет уйма, потому что чулки — дрянь, не успеешь надеть, как уже рваные".

Целый раздел обследования был посвящен резкой критике девушек за увлечение косметическими средствами: "Скажем прямо — косметика плюс шелковые чулки являются таким же уязвимым местом в бюджете нашей женской молодежи, каким для бюджета мужской молодежи является алкоголь. Конечно, алкоголь действует на организм несравненно более разрушительно, чем всяческая косметика, да к тому же алкоголь поглощает и денег из бюджета рабочего несравненно больше, чем та же косметика; все это верно, но по разлагающему влиянию, которое оказывают оба эти фактора на психику и быт молодежи, у них много общего. И если алкоголь является прямым разрушителем здоровья, личных и общественных качеств пьющего парня, если вредное действие алкоголя сказывается довольно скоро и непосредственно, то косметика на девушку воздействует не так заметно, исподволь, не прямо, а косвенно. Косметика открывает только путь к умалению личной и общественной ценности комсомолки, но путь, верно ведущий к неприятным, а иногда и к тяжелым последствиям. Косметика — первая ступень вниз. Вслед за косметикой идут флирт, "вечерушки", ранняя половая жизнь, неразбериха в личном быту вообще и плавный, но прогрессирующий отход не только от общественной работы, но от всякой общественной жизни вообще".

Косметика открывает только путь к умалению личной и общественной ценности комсомолки, но путь, верно ведущий к неприятным, а иногда и к тяжелым последствиям

В расходе на косметику, по словам авторов, было трудно установить, "где кончается невинная пудра" и где начинается губная помада, всякие "карандаши", духи и прочие излишества. Да, собственно, для них это не имеет особого значения, так как важен сам факт употребления косметики. Причем особую группу "злостных косметчиц" составляли те девушки, которые имели расходы на маникюр. "Их не очень много, но чрезвычайно обидно то, что процент делающих маникюр растет от первой к третьей группе (с увеличением дохода.— "Деньги"), а именно с 5% до 24%,— с горечью отмечали авторы обследования.— Это не должно подать кому-либо повод думать, что косметика, в частности маникюр, может не мешать общественной активности девушки. Что это не так, говорит тот факт, что те из девушек, которые прибегают к маникюру, или совершенно не несут общественной работы, или же их общественная работа чисто механического свойства".

Излишества в кредит

Предъявлялись коммунистические требования и к одежде, которая должна была быть красивой. Но красота эта выражалась в легкости, в удобстве, а главное — в простоте: "галифе, клеш, узкие юбки нецелесообразны и их надо выкинуть из "гардероба" рабочей молодежи". Особое внимание требовалось обратить на обувь: "Модная обувь довела нас до того, что мы в настоящее время с трудом можем найти у взрослого горожанина (а особенно горожанки) ногу нормальной формы. А гигиенисты, говоря о форме и линиях нормальной человеческой ноги, должны отсылать нас к такому наглядному пособию, как ноги древнегреческого Аполлона. Высокий каблук и узкий носок уродуют ногу, мешают свободной, твердой поступи. И мы совершенно спокойно можем и должны всякие эти "французские" каблуки, а заодно и "джимм" положить в карманы галифе, чтобы выбросить их вместе".

"Излишества" в быту приводили к тому, что молодежи приходилось занимать в долг до следующей получки: "Казалось бы, что по мере увеличения зарплаты количество прибегающих к одалживанию денег должно все уменьшаться... Ничуть не бывало! Первые две группы (с заработком до 100 р.) прибегают к долгам в количестве 47,50 р., а III группа (с заработком от 100 до 160 р.) уже в количестве 49,20 р.".

Культурно-бытовая работа находится теперь в центре нашего внимания, но, однако, мы все еще не знаем, с какого конца подойти к ней...

Чтобы исправить ситуацию, решено было направить все силы на культурно-бытовую работу с молодежью. "Культурно-бытовая работа находится теперь в центре нашего внимания, но, однако, мы все еще не знаем, с какого конца подойти к ней: быт здесь, быт там, быт во всем,— делились переживаниями исследователи нового быта.— С чего же начинать? Одни начинают с вопроса о коллективном времяпрепровождении, другие ухватываются за комсомольскую этику, но в результате никто еще не может похвастать, что в бытовой работе он взял быка за рога. Отсюда неоформленность, неопределенность и скольжение по поверхности в бытовой работе. Отсюда же у работников неуверенность в себе, в своих силах и возможностях, боязнь не взять, не осилить, не разобраться толком во всех этих вопросах. Вот что переживают многие из наших "бытовиков". Но это доказывает, что в бытовой работе мы все время ухватываемся, очевидно, не за то звено, которое способно тянуть за собою цепь всего быта рабочей молодежи. Так оно в действительности и есть. Но вот проработав вопрос о расходовании получки нашей молодежью, мы невольно пришли к выводу, что этот вопрос и есть то самое звено, за которое следует ухватиться, что именно с него, собственно, и следует начинать всякую культурно-бытовую работу, что, изучая этот вопрос, мы невольно погружаемся в самую гущу быта молодняка, даже в такие дебри его, к которым всякие иные пути недоступны".

Не готовы к высокой зарплате

Инициаторы анкетирования пришли к выводу, что рост экономического благополучия молодежи идет быстрее, чем рост культурный. "Надо делать самые резкие выводы. Надо прямо сказать, что классы рабочей молодежи не научились еще культурно, рационально расходовать свою зарплату, использовать имеющиеся материальные предпосылки в интересах своего оздоровления и культурного роста, и что всем нам, особенно же комсомольским работникам, придется выдержать громаднейшую борьбу за правильную организацию своей жизни",— заключали авторы.

Эти неутешительные выводы дали старт кампании за "правильное" расходование получки. Она не обошла стороной газеты и журналы, в которых стали появляться фельетоны о молодых людях, которые, "подделав баки "под Гарри Пиля", навощив подметки сапог и обзаведясь модной "трубочкой", вместе с костюмом влезли в обывательскую топь и доходили до того, что ни больше ни меньше как стеснялись признаться, что они рабочие". Народное творчество слагало частушки: "Он был монтером Ваней, / Но в духе парижан, / Себе присвоил звание / Электротехник Жан".

"Общей моралистикой по общим поводам эти качества воспитать трудно или почти невозможно. Нужно конкретное звено, за которое можно было бы уцепиться,— говорится в книге Кагана.— Борьба за рациональное расходование зарплаты является одним из крупнейших конкретных звеньев, и усилить свою работу в этом направлении всем нам чрезвычайно важно".

Борьба за рациональное расходование зарплаты является одним из крупнейших конкретных звеньев, и усилить свою работу в этом направлении всем нам чрезвычайно важно

Весьма кстати пришелся "режим экономии", объявленный властями в начале 1926 года: борцы за "пролетарскую нравственность" смогли развернуться.

"Какую же задачу ставим мы перед собой, развивая кампанию за режим экономии? — писал в апреле 1926 года в "Правде" председатель ВСНХ СССР Феликс Дзержинский.— Этой целью является выполнение тех грандиозных задач, которые мы сейчас во всей конкретности ставим перед собой: укрепление социалистических элементов в нашем хозяйстве, напряжение максимума сил на проведение индустриализации страны... При выполнении этих задач мы не можем рассчитывать на помощь извне. Следовательно, мы должны внутри, у себя найти средства, которые дадут возможность осуществить эти задачи".

На многих предприятиях инициативные комсомольские работники устраивали ударные дни, приноровленные к получкам. Дни эти проходили под лозунгами "Ни рубля пивной", "Обязательно отчисли на газеты", "Не форси — одевайся чисто, скромно, опрятно", кроме того, организовывались книжные ларьки, продажи спортивного инвентаря, дешевой материи.

"Радостно отметить, что к данному моменту большое количество комсомольских коллективов и юнсекций клубов уже подошли к нащупыванию практических форм борьбы за режим экономии в личном быту молодежи",— бодро рапортовала "Правда" в конце 1926 года.

В тисках нужды и нищеты

Помимо воспитания финансовой грамотности у молодых необходимо было еще и перевоспитать взрослых, которые росли "в духе старых традиций".

"Старая Россия, от гнилых традиций, дурных навыков, скверных привычек которой нельзя сразу отмахнуться, была страной, где рядом с неслыханной нищетой спокойно уживалась преступная расточительность,— писала "Правда" в апреле 1926 года.— Российское дворянство побило все мировые рекорды по части бессмысленного мотовства. От него не отставала и мертворожденная российская буржуазия, непроизводительно тратившая... значительную долю выколоченной с рабочего прибавочной стоимости. Русский интеллигент привык смотреть на всякую разумную экономию как на "мещанство", как на мелочность, его недостойную. Иностранцы всегда дивились на то, как швыряется деньгами даже вовсе небогатый россиянин".

Революция, по мнению автора, смела эти недостатки, однако кое-какие недоработки еще остались: "Бережливость по-прежнему не принадлежит к числу наших добродетелей. Мы не вырвались еще из тисков нужды и нищеты. Осталась неприкосновенной российская безалаберность, неумение рационально построить свой бюджет, в результате чего "сегодня густо, завтра пусто"".

Тем не менее дело оказалось не только в безалаберности и неумении. Первое же послереволюционное исследование доходов и расходов рабочих, проведенное в 1923 году, показало, что заработки упали более чем в два раза по сравнению с довоенным периодом. При этом московские рабочие получали на четверть выше, чем их коллеги в Туле или на Урале. Впрочем, на одну зарплату никто не жил: нехватка средства вынуждала рабочих шабашить на стороне, лишь формально числясь на рабочем месте, а также выращивать коз, кур или сажать картошку.

Чтобы дотянуть до получки, рабочим приходилось влезать в долги, прибегая к услугам ростовщиков, которые выдавали деньги под 2-3% в день

Металлисты чинили пилы, горняки занимались перевозкой вещей, у рабочих электростанции отмечались случаи "получения за исправление электричества". На Товарковских копях Тульской губернии отмечались поденная работа, заработки за стирку белья, за шитье платья. В одном случае было отмечено поступление гонорара за сотрудничество в газете "Коммунар".

Но главную роль в побочных доходах, составлявших до 65-70% от зарплаты, играла связь с крестьянским хозяйством. "Наш рабочий не является рабочим "чистой воды",— подчеркивалось в исследовании "Как живет рабочий".— Он еще так недавно оторвался от пуповины крестьянства, иногда он еще одной ногой стоит на земле и только другой вступил на фабрику или завод".

Рабочие, жившие неподалеку от города в деревне, имели собственную запашку, огороды, молочное хозяйство. С другой стороны, доходы от собственного хозяйства имелись и у городского рабочего. Встречались семьи, державшие корову или козу, несколько кур. Продукты от этого мелкого домашнего хозяйства часто шли на продажу. Рабочие продавали сено, рожь, овес, гречиху, кур и гусей. У горняков также встречался и обмен: гречихи на крупу, ржи на морковь и гречневую крупу.

Чтобы дотянуть до получки, рабочим приходилось влезать в долги, прибегая к услугам ростовщиков, которые выдавали деньги под 2-3% в день. "Величина и распространенность долгов показывают, что рабочий нуждается в некоторой помощи, нуждается в том, чтобы в определенное время он мог иметь некоторый кредит и возможность перебиться,— констатировали авторы исследования.— Однако в период, когда происходило обследование рабочего бюджета, лавочный и кооперативный кредит встречался сравнительно редко. Всего же случаев кредита было зарегистрировано 1923, то есть каждая семья, прибегавшая к кредиту, пользовалась им в течение месяца около четырех раз".

К этому добавлялись и проблемы с жильем. "Для семейных рабочих чрезвычайно важное значение также имеет наличие отдельной кухни. Мы знаем, насколько большое неудобство для семьи представляет отсутствие отдельной кухни. Ссоры жен из-за места у печки или плиты отравляют подчас семейную жизнь. Отсутствие кухни обрекает подчас на питание всухомятку",— утверждали исследователи. По данным бюджетного обследования оказалось, что отдельную кухню имеют всего-навсего 27% рабочих семей, общую кухню — 41% семей и у 32% обследованных семейств кухня совпадает с жилым помещением.

Основу питания рабочих составляли хлеб, картофель, пшено, капуста и свекла, постное масло, молоко, немного мяса. "Что касается чая, то оказывается, что китайский чай является редким гостем в рабочем потреблении; в среднем было израсходовано натурального чая 0,02 фунта в месяц на едока, т. е. всего небольшая щепотка". На алкоголь и "прочие наркотики" рабочие, особенно семейные, тратили совсем небольшие суммы относительно своего заработка.

От финансовой грамотности — к политической

Несмотря на нехватку средств и общее обнищание рабочих, борцы за "правильное расходование получки" и "режим экономии" нашли, что нужно поправить. "Режиму экономии, сейчас провозглашенному, следовало бы придать распространенное толкование,— сообщала "Правда" в апреле 1926 года.— Его не только необходимо неуклонно проводить в советском хозяйстве, им нужно пропитать все поры советского быта. Они тоже стали сейчас острым углом. Рабочий быт надо строить по-новому, необходимо раскрепостить рабочего и в особенности работницу от тяжелых цепей семейного быта и очага".

Раскрепощение достигалось, по их мнению, повышением финансовой и политической грамотности. Для этого предлагалось проводить специальные курсы.

"Курсы для взрослых крестьян ставят своей задачей повысить финансовый, культурный и политический уровень групп крестьян и рабочих путем увеличения общеобразовательных, политических и сельскохозяйственных знаний,— информировала "Правда" в мае 1926 года.— На курсы будут приниматься рабочие, батраки, сельскохозяйственные рабочие, бедняцкое и середняцкое крестьянство не моложе 19 лет. Особое внимание будет уделено привлечению на курсы крестьянок и работниц-батрачек. От поступающих требуется умение читать и писать и знание четырех правил арифметики".

Рабочий быт надо строить по-новому, необходимо раскрепостить рабочего и в особенности работницу от тяжелых цепей семейного быта и очага

Еще один аспект улучшения быта и раскрепощения работниц — покупка предметов домашнего обихода. Лучший способ приобрести дорогостоящие вещи или, например, собрать деньги на проведение летнего отпуска, по мнению авторов исследования жизни рабочих,— откладывать деньги понемногу с каждой получки. Но собирать эти деньги надежнее всего не у себя, а в сберкассе, куда нужно вносить средства после каждой получки так называемыми целевыми взносами (то есть такими взносами, которые выдаются на руки только тогда, когда уже собрана заранее намеченная самим клиентом сберкассы сумма).

"Сбережения на приобретение вкладчиками швейных машин принимаются во всех сберкассах, где работает не менее двух сотрудников,— рекламировала услуги сберкасс ульяновская газета "Пролетарский путь" в мае 1928 года.— Взносы принимаются в течение 12 месяцев. Если же вкладчик внесет деньги раньше этого срока, то может получить швейную машинку через 9 месяцев после первого взноса".

Впрочем, на практике это привело к проведению так называемых двухнедельников сбережений, которые растягивались на месяц. Рабочие в дни зарплаты в добровольно-принудительном порядке вносили часть денег на подобные целевые вклады или в сберегательные кассы либо приобретали облигации государственного займа. Так государство учило людей "правильно" расходовать заработанные деньги.