Верховный суд отклонил апелляцию автослесаря из Перми Владимира Лузгина, осужденного в июне за реабилитацию нацизма. Тогда Пермский краевой суд оштрафовал на 200 тыс. руб. господина Лузгина за цитирование «ВКонтакте» статьи «15 фактов о бандеровцах, или О чем молчит Кремль». Судебные прения больше напоминали урок истории, а адвокат пермского слесаря Генри Резник после вынесения решения заявил, что Верховный суд (ВС) «дискредитировал себя».
Фото: Петр Кассин, Коммерсантъ / купить фото
В декабре 2014 года житель Перми Владимир Лузгин процитировал на своей страничке «ВКонтакте» статью неизвестного автора «15 фактов о бандеровцах, или О чем молчит Кремль». За два года ее просмотрели 20 человек, в том числе сотрудник правоохранительных органов. Его внимание привлекла фраза о том, что «коммунисты и Германия совместно напали на Польшу, развязав Вторую мировую войну, то есть коммунизм и нацизм честно сотрудничали». В июне Пермский краевой суд приговорил господина Лузгина к штрафу 200 тыс. руб., признав виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 354.1 УК РФ (реабилитация нацизма). Суд посчитал, что утверждение о «сотрудничестве» противоречит «фактам, установленным Нюрнбергским трибуналом» (см. “Ъ” от 30 июня). Адвокат Ирина Фадеева подала апелляцию в ВС, на этом этапе в дело автослесаря вступил известный адвокат Генри Резник. Он пояснил “Ъ”, что сделал это по просьбе «хороших людей», которые не хотели бы подобного прецедента.
Ирина Фадеева обратила внимание судей на то, что Владимира Лузгина обвинили в распространении «заведомо ложных сведений» — якобы он знал, что утверждения в статье не соответствуют действительности. «Суд заявил, что в 1995 году он окончил школу с “четверкой” по истории и поэтому в 2014 году должен был знать, что статья неверна»,— сказала адвокат. Она представила ксерокопии школьных учебников и детских исторических энциклопедий, по которым учились в 1995 году. В них рассказывалось о секретном приложении к пакту Молотова—Риббентропа, о совместном нацистско-советском параде в Бресте в 1939 году и даже цитировались воспоминания Риббентропа о том, что Сталин как-то предлагал «выпить за фюрера».
«Дело искусственно создано на ровном месте, оно простое как обструганная спичка»,— начал Генри Резник. Сначала он объяснил, почему перепост антисоветского текста с юридической точки зрения нельзя считать реабилитацией нацизма. «Еще на втором курсе проходят, что соучастие в преступлении — это отягчающее обстоятельство,— напомнил Генри Резник.— Я не понимаю, как образованные юристы из фразы о том, что Гитлер в 1939 году совершил преступления в соучастии с СССР, сделали вывод об одобрении этих действий». После этого адвокат перешел к вопросам истории, рассказав присутствующим, что факты о нападении СССР на Польшу, о пакте Молотова—Риббентропа «умалчивались до 1989 года». «Мое поколение было уверено, что Вторая мировая война началась с нападения на СССР,— с горечью заявил Генри Резник.— Вот что творят политики с фактами. Это нельзя оправдать ни политически, ни морально». «Разные ветры дуют, но суд не надо втягивать в политические разборки,— чеканил адвокат.— Все это дело инициировано каким-то опером ФСБ, чтобы получить новую звездочку. Я полагаю, что приговор Лузгину является дискредитацией правосудия и должен быть отменен».
Выступление прокурора заняло две минуты — сначала она заявила, что считает приговор пермского суда «законным и обоснованным», а потом просто пересказала его. «Версия осужденного о том, что текст приговора Нюрнбергского трибунала он не изучал, а статья ему показалась правдоподобной, проверена судом первой инстанции и обоснованно признана несостоятельной»,— заключила прокурор.
«Ваша честь, вам показали выписки из учебников, по которым я учился,— мрачно сказал господин Лузгин, которого суд попросил произнести последнее слово.— В 1990-е годы у нас происходила ельцинская оттепель. Какие-то документы раскрывали… И какие знания у меня остались из школы — они могут улучшаться, но они остались. На мой взгляд, меня судят только за хорошее знание истории. За мою школьную оценку “хорошо”. Виновным я себя не признаю».
Пока судьи находились в совещательной комнате, господин Резник подбадривал подзащитного. «Не устоит этот приговор, не дрейфьте,— говорил он господину Лузгину.— Не здесь так в следующей инстанции отобьемся. Все правозащитное сообщество будет за вас биться, мы не можем допустить, чтобы был такой прецедент».
Вернувшаяся в зал тройка судей поддержала мнение прокуратуры — апелляция была отклонена. «В данном случае Верховный суд себя абсолютно дискредитировал,— заявил господин Резник.— Меня это очень печалит, ведь в Верховном суде люди раньше находили справедливость, в которой им отказывали нижестоящие суды». «Получим определение, направим кассацию,— после недолгой паузы воспрянул он духом.— Конечно, просто напрашивается иск в Европейский суд, но это занимает много времени. Попробуем сражаться здесь».