«В приоритете — всё сразу»
О планах и перспективах развития Мариинского театра на ближайшие сезоны корреспонденту “Ъ” рассказывает его художественный руководитель и директор Валерий Гергиев.
— Вы делите себя между Мариинским театром, Пасхальным фестивалем, конкурсом Чайковского, многими зарубежными оркестрами и фестивалями, общественной деятельностью — например, в президентском Cовете по культуре. Каковы приоритеты: что вы ставите на первое место, что — на второе?
— Мне не кажется корректным расставлять какие-то приоритеты, я с равным вниманием и ответственностью отношусь абсолютно ко всем сторонам своей работы. Думаю, правильнее говорить о взаимовлиянии, взаимопроникновении. Например, Пасхальный фестиваль приблизил Мариинский театр — его могучие творческие и постановочные ресурсы, огромные традиции — к регионам. Это одна из лучших идей, которые посетили меня за все мои вот уже скоро 37 лет работы в коллективе, где я когда-то начинал стажером, практически еще студентом. А когда я возглавил театр — балет, тогда еще Кировский, конечно, был знаменит, но речь шла о том, чтобы напомнить всему миру о его оперной части. И мы тогда, мне кажется, очень славно поработали — нас часто и охотно принимали десятки музыкальных держав, традиционно считающихся самыми важными, не буду их перечислять. Но последние лет десять-пятнадцать я настойчиво, можно сказать — упорно продвигаюсь к регионам, к нашим городам, в которых никогда не бывали хорошие оркестры, ни российские, ни тем более знаменитые зарубежные, ни лучшие исполнители. Здесь у нас есть колоссальный вдохновляющий пример — Святослав Рихтер, который незадолго до ухода из жизни предпринял грандиозный тур с концертами по всему Советскому Союзу. Я общался с женой Святослава Теофиловича Ниной Львовной Дорлиак — она вспоминала, что поездка оказалась для него очень тяжелой, но Рихтер все-таки совершил этот подвиг, осчастливив тем самым десятки, если не сотни тысяч людей. Мы помоложе, нам в этом смысле попроще — вот сейчас мы объехали 26 российских регионов. Так что Пасхальный фестиваль я считаю очень удачным детищем.
«Я для себя совершенно четко определил, что наши выступления в Казани, в Самаре, в Иркутске или в Тюмени будут иметь не меньшее, а может быть, и большее значение, чем в Нью-Йорке»
Или вот на днях открылся XXIII фестиваль «Звезды белых ночей» — это больше 175 спектаклей и концертов за 68 дней, кому еще такое под силу? Ни в коем случае не принижаю достижения коллег, просто у нас другие ресурсы. Мариинский театр сейчас — семь площадок, которые в этом году заполнятся не только публикой, но и конкурсантами, и болельщиками. Во второй раз конкурс Чайковского пройдет сразу в Москве и в Петербурге, и у нас есть где принять его на всех этапах начиная с жеребьевки, потом конкурсные прослушивания и в финале — гала-концерт лауреатов. Так что видите: в приоритете всё сразу.
— В марте объявлено о тесном сотрудничестве Мариинского и Приморского театров. Вы считаете его в числе своих площадок?
— Я сказал бы осторожно: мы постараемся на Дальнем Востоке сделать так, чтобы это был уровень Мариинского. За год-два сильно обогатится репертуар Приморского театра, укрупнятся оперная и особенно балетная труппы, наши лучшие исполнители не будут считать для себя зазорным выступить на той сцене. Мы поделимся постановками, да и их постановки здесь будем показывать. Это все не моя личная прихоть, а задача государственного масштаба. Кроме того, я ведь часто дирижирую в Китае, Японии, Корее, так почему бы не выступать во Владивостоке? Тем более что там построили великолепное театральное здание.
— Валерий Абисалович, получается просто какая-то success story. А как же трудности, проблемы?
— Я абсолютно не думаю о глорификации себя. А трудности ведь тем и хороши, что их надо преодолеть. Главная трудность в том, что работы очень много, а времени, как всегда, мало. Разумеется, выступления в залах вроде Карнеги-холла для нас традиционно важны, но я для себя совершенно четко определил, что наши выступления в Казани, или в Самаре, или в Иркутске, или в Тюмени будут иметь не меньшее, а может быть, и большее значение, чем в Нью-Йорке. Какой замечательный зритель в Томске, в Иркутске публика изумительная, так много молодежи! А сколько мы выступаем для детей — это вообще тема отдельного большого разговора. И я хотел бы, чтобы нашему примеру последовали другие российские коллективы, если обстоятельства, прежде всего экономические, не будут этому препятствовать. Или — даже если будут.
— Вы представили на сцене Мариинского театра почти всего Прокофьева, потом почти всего Вагнера. Есть ли в ваших планах подобные глобальные проекты?
— Считаю необходимым в ближайшие два-три года осуществить постановки спектаклей, которые раскроют возможности, может быть, даже не одного, а сразу двух поколений молодых артистов.
— В 2009-м вы создали собственный лейбл «Мариинский». За эти годы вышедшие под ним диски поколебали монополию больших звукозаписывающих компаний, номинируются на Grammy. Вы довольны?
— Дело совершенно не в этих номинациях, ни в коем случае нельзя руководствоваться этим критерием. Считать его единственно важным — просто глупость. Когда музыканты американских коллективов голосуют — с какого перепугу они будут голосовать за русский оркестр или за русский оперный театр? Это носит еще и немножко политический характер. То, что мы постоянно получаем призы, приятно, но не здесь определяющий фактор в оценке наших результатов. Определяющий — тот по-настоящему серьезный глубокий интерес, который проявляют знатоки и ценители. Наш аудио- и видеоцикл из всех симфоний Шостаковича, его фортепианных концертов и оперы «Нос» очень востребован. Мы сняли прокофьевского «Семена Котко» — этой оперы вообще нет на карте театров мира, и цикл Прокофьева будет завершен. Только что вышла в свет запись «Левши» Родиона Щедрина. И мы много чего еще готовим: вот сейчас на «Звездах белых ночей» пройдут съемки «Спящей красавицы». Через два года лейбл «Мариинский» будет иметь гораздо более мощный оперно-балетный лист. Да, я доволен.