Что мир узнал о талибах за год с момента их прихода к власти

Год назад бойцы запрещенного в России террористического движения «Талибан» сначала практически без боя заняли все крупные города Афганистана, а 15 августа триумфально вошли в Кабул. Это событие перечеркнуло все планы крупнейших мировых держав, которые по крайней мере на словах боролись за то, чтобы создать в стране инклюзивное правительство с участием как старых, так и новых элит. Получив абсолютную власть, талибы дали много новых обещаний, которые пока что даже не думают исполнять. Тем не менее и в России, и практически во всех государствах—соседях Афганистана к этому относятся с пониманием, так как новое правительство «еще только учится». «Ъ» разбирался, как люди, порой не имеющие даже школьного образования, целый год управляли крупной страной и чего от них следует ждать дальше.

Они пришли

Год назад мировое сообщество стало свидетелем события, которое в Москве будут называть позорной страницей в истории США и НАТО. Впрочем, в то же время его можно назвать провалом всей мировой дипломатии. Не только Соединенные Штаты, но и Россия, а также Китай, Иран и другие страны региона участвовали в долгих переговорах по афганскому урегулированию, целью которых было усадить террористическое движение «Талибан» за стол переговоров с правительством тогдашнего президента Афганистана Ашрафа Гани.

Соглашение в Дохе, которое талибы все-таки подписали, пообещав начать «межафганские переговоры» о создании некоего «инклюзивного правительства» в обмен на вывод иностранных войск, давало дипломатам надежду на то, что смелый эксперимент может завершиться успехом. Но талибы сумели продавить свою линию: сначала они объявили бойкот решению Вашингтона перенести дату окончательного вывода войск с 1 мая на 11 сентября и отказались от любых переговоров, а затем, примерно в июле, начали широкомасштабное наступление. Поначалу в мировых столицах успокаивали себя, что радикалы «не заняли ни одного крупного города», но зря — достаточно быстро они взяли под свой контроль границы страны.

«Верю ли я "Талибану"? Нет. Но я верю в силу афганских военных»,— говорил в те дни президент США Джо Байден, напоминая: у правительства Ашрафа Гани есть армия из 300 тыс. человек, которых в течение 20 лет тренировали и вооружали лучшие специалисты из НАТО. У «Талибана», по подсчетам Вашингтона, было лишь 75 тыс. боевиков, без бронетехники и тем более авиации.

Тем не менее ближе к августу талибы брали целые провинции практически без боя — как будто никто уже не сомневался в их победе.

Российские чиновники тоже отличились излишним оптимизмом. «Взятие Кандагара (второй по величине город в стране.— “Ъ”) ничего не открывает»,— говорил уже 13 августа спецпредставитель президента России по Афганистану Замир Кабулов, утверждая, что взять Кабул талибы пока не в состоянии. Тем не менее ровно через два дня столица пала, а президент Ашраф Гани покинул страну.

После этого новости из Афганистана затмили буквально все остальные темы, хотя и ненадолго. Обсудив страшные кадры из кабульского аэропорта, где люди пытались улететь, уцепившись за фюзеляж последних американских самолетов, и смешные — из парка аттракционов, где талибы катались на детских машинках, все как будто смирились с новой реальностью.

«Нового 2015 года», когда мир столкнулся с невиданным ранее потоком беженцев, тоже не случилось. Хотя многие ожидали, что афганцы устремятся в Узбекистан и Таджикистан, на этих республиках перемены в соседней стране практически не отразились. Это связано и с жесткой позицией узбекских и таджикских властей, которые сразу дали понять, что не будут смягчать правила въезда, и с объективным фактором: Иран оказался для большинства афганцев куда более привлекательным из-за отсутствия языкового барьера (иранский фарси и дари, который служит языком межнационального общения в Афганистане, так похожи, что их носители могут свободно общаться), более высоких зарплат и многомиллионной афганской диаспоры, которая жила в этой стране и раньше. Однако гуманитарная ситуация в Иране западную и российскую аудиторию не слишком активно интересует, и переселение новых сотен тысяч афганцев туда осталось незамеченным.

Зимой, когда весь мир только и говорил, что о возможном обострении украинского конфликта, об Афганистане, кажется, просто забыли. Последней яркой новостью с участием «Талибана» стал их визит на Петербургский международный экономический форум в середине июня. Тогда талибов на ПМЭФ сочли символом международной изоляции России, но на ситуацию можно посмотреть иначе: другие страны региона тоже видят в талибах слегка экстравагантных, но все же партнеров по бизнесу. В основном это касается крупных логистических проектов, например железной дороги из Узбекистана в Пакистан.

Иными словами, страх и неопределенность, которые охватили мир в августе прошлого года, давно рассеялись. Теперь есть другие темы, за которыми следят с замиранием сердца, вроде ситуации вокруг Запорожской АЭС или недавнего визита спикера Палаты представителей США Нэнси Пелоси на Тайвань. Именно это, а вовсе не талибы, теперь кажется угрозой региональной и глобальной безопасности.

Но, как показывает практика, такой подход может оказаться ошибочным. На это, в частности, указывает недавняя ликвидация лидера «Аль-Каиды» (запрещенная в РФ террористическая организация) и близкого соратника Осамы бен Ладена — Аймана аз-Завахири, который, оказывается, жил в престижном районе Кабула. Талибы заявили, что не знали о местонахождении террориста, но доверия это не вызывает.

Осторожно, за рулем ученик

Серьезное беспокойство в прошлом году вызывало и то, как именно талибы будут руководить государством: насколько жестокими будут репрессии по отношению к бывшим чиновникам и военным, будут ли обеспечиваться права женщин, но в первую очередь — смогут ли вчерашние полевые командиры решить проблему голода в ряде провинций.

Спустя год можно констатировать, что самые страшные опасения не оправдались и здесь. Например, согласно докладу Миссии ООН по содействию Афганистану (МООНСА), который был опубликован 20 июля, ситуация с безопасностью после прихода к власти талибов значительно улучшилась. Глава МООНСА Маркус Потцель, выступая на открытии конференции по афганской проблематике в Ташкенте 26 июля, рассказал, что свободно передвигался по Афганистану в течение десяти дней, так что почувствовал это на личном опыте.

Число жертв вооруженного насилия в Афганистане остается высоким: с 15 августа 2021 по 15 июня 2022 года около 700 человек были убиты, а еще 1406 — ранены. Но, как признают авторы доклада, по большой части это результат терактов, организованных группировкой «Вилаят Хорасан» — афганским филиалом запрещенной в РФ террористической организации «Исламское государство» (ИГ).

Однако Замир Кабулов недавно сообщил другие сведения, вызывающие явное беспокойство.

За год правления «Талибана» численность террористической группировки «Исламское государство» в Афганистане выросла с 2 тыс. до 6 тыс. боевиков, а посевы опиумного мака, из которого производят героин, не только не сократились, но кое-где выросли.

Что касается внесудебных расправ над бывшими госслужащими, которых тоже ждали от талибов, то их за десять месяцев эксперты МООНСа зафиксировали 160. Из них 59 человек были обвинены в сотрудничестве с ИГ, а 18 — с Фронтом национального сопротивления Афганистана (эту организацию возглавляет полевой командир Ахмад Масуд, чьи отряды продолжают сопротивление талибам в горных районах). Также в докладе упоминаются 178 внесудебных арестов — тоже в основном за подозрения в помощи ИГ или партизанам.

Но даже такая сдержанная критика талибам совсем не понравилась. «Доклад МООНСА о правах человека в Афганистане не соответствует действительности. В стране нет произвольных убийств или арестов. Если кто-то убивает или произвольно арестовывает, этот человек считается преступником и предстанет перед законом шариата»,— заявил официальный представитель талибов Забиулла Муджахид.

«Можно было ожидать, что после 20 лет войны талибы придут и в отместку учинят расправу над тысячами афганцев, которые ранее подвергали их гонениям. Так ведь было в годы Французской революции или красного террора. Но талибы, по всей видимости, отказались от мести,— констатировал в беседе с “Ъ” первый замдиректора Института стратегических и межрегиональных исследований при президенте Узбекистана Акрамжон Нематов.— По сути, в стране прекратилась война, стало безопаснее. Это признают и гуманитарные организации, которые сегодня имеют доступ во все провинции страны, а грузоперевозчики свободно ездят из стран Центральной Азии в Пакистан и везут грузы далее в Индию. Узбекистан планирует проложить в Пакистан железную дорогу, но товарооборот на этом маршруте растет уже сейчас — за счет автомобильных перевозок».

По словам собеседника «Ъ», только за первое полугодие 2022 года объем перевезенных грузов вырос в 2,6 раза и составил 330 тыс. тонн. А транзитные перевозки грузов из стран СНГ, Ближнего Востока, Кавказа и ЕС увеличились по сравнению с аналогичным периодом 2021 года в 3,5 раза и составили 52 тыс. тонн.

«Железная дорога, которая сейчас строится, еще больше увеличит товарооборот,— отметил Акрамжон Нематов.— Главное же, железная дорога — это проект мира, миротворческие эффекты от ее строительства перевешивают коммерческие выгоды. Она должна стать триггером развития экономики Афганистана. На войну ведь идут не просто так, а от безденежья, отсутствия альтернатив. Восстановление экономики — это ключ к прочному миру в Афганистане».

Примечательно, что «дорожную карту» по вопросу строительства железной дороги власти Узбекистана, Афганистана и Пакистана подписали еще в начале 2021 года, когда в Кабуле вполне уверенно себя чувствовало правительство Ашрафа Гани. Но приход талибов к власти на реализацию проекта практически не повлиял, и строительство уже стартовало.

Что же касается более бытовых вопросов, таких как открытие школ для девочек, то они до сих пор остаются нерешенными, но талибы утверждают, что все это — лишь временные трудности. Судя по высказываниям чиновников, загвоздка заключается в разработке учебного плана. Например, замглавы Министерства образования Саид Ахмад Шахидхайль рассказал телеканалу ToloNews, что в программу собираются включить предметы по этике, вере, семейной жизни, воспитанию детей и ведению хозяйства. А официальный представитель талибов Забиулла Муджахид добавил, что этот вопрос стоит на обсуждении у духовенства и школы откроются только после того, как богословы придут к согласию.

Взрослые женщины Афганистана, в свою очередь, часто сталкиваются со странной практикой — им отдают устный приказ не ходить на работу до особых распоряжений, но при этом сохраняют зарплату.

Так, по данным СМИ, недавно поступили со стюардессами национальной авиакомпании Ariana.

Зато, как выяснилось, талибы, вопреки первоначальным тревожным сигналам, ничего не имеют против вакцинации. В конце июля в стране прошла кампания по борьбе с полиомиелитом, и правительство активно сотрудничало с международными гуманитарными организациями в ее проведении. «Министерство здравоохранения запустило шесть национальных программ вакцинации в различных провинциях страны,— сказал пресс-секретарь ведомства Шарафат Заман.— Сейчас мы охватили 74% населения, но постараемся вакцинировать всех детей в стране».

«Талибы привержены своим представлениям о жизни, и мне совершенно непонятно, почему их воззрения должны быть менее чтимы, чем любые другие,— сказал “Ъ” профессор Высшей школы экономики, эксперт по исламскому праву Леонид Сюкияйнен (интервью с ним “Ъ” брал в прошлом году).— Год — это очень маленький срок, и они все еще пытаются прощупать некоторые моменты. Например, спор об учебной программе для девочек действительно может быть очень тяжелым, учитывая, какое в Афганистане пестрое население. В России тоже бывают разногласия между имамами с Кавказа и Поволжья. Талибам нужно сначала помочь, а потом критиковать. И нужно заручиться их доверием, потому что у них есть все основания не доверять странам, которые воевали с ними десятилетиями. Да, сильно изменить ситуацию в Афганистане они не смогли. Возможно, в некоторых вопросах они умышленно затягивают время — я не исключаю такой возможности. Но главное, они доказали, что правда не собираются распространять свою идеологию за пределами Афганистана и тем более дестабилизировать ситуацию в соседних странах. Возможно, с ними нужно наладить более плотный диалог со стороны мирового исламского духовенства, но я пока не видел, чтобы такие встречи проводились».

«Талибы пришли, опираясь на свой базис, можно сказать, электорат,— продолжит ту же мысль узбекский эксперт Акрамжон Нематов.— Сейчас их задача — удержаться у власти, сохранить ее, что они и делают, смыкая свои ряды. В то же время они понимают, что для достижения общенационального согласия им нужно идти на компромиссы, удовлетворять нужды и запросы более широких слоев населения. Однако для этого у них нет ресурсов. Любые компромиссы при отсутствии ресурсов чреваты утратой опоры. Но как только у них появятся ресурсы, придется идти на компромиссы и отказываться от самых радикальных идей. Любая революция рано или поздно отодвигает на задний план своих радикалов, и остаются умеренные силы, идет отказ от крайней идеологии, побеждают приспособленцы. Так было, например, с якобинцами после Французской революции и с троцкистами после Октябрьской».

От диктатуры к инклюзивности

Если в поддержании государства на плаву у талибов есть определенные успехи, то выполнять главное условие Дохийского соглашения — формирование инклюзивного правительства — они пока не собираются. В Москве, судя по всему, к этому относятся с пониманием.

«Они пока не дозрели до осознания того, что страной должно управлять этнополитическое инклюзивное правительство,— заявил недавно Замир Кабулов.— Пока они не готовы, говоря простым языком, делиться властью со своим народом. Мы по-дружески советуем и указываем на то, что им неизбежно придется пойти на эти шаги в интересах всего афганского народа, а не только отдельно взятой военно-политической группировки, какой бы сильной она ни была».

Некоторые представители прежнего правительства, например бывший глава Высшего совета по национальному примирению Афганистана Абдулла Абдулла (с ним «Ъ» говорил незадолго до падения Кабула) или экс-президент Хамид Карзай, остались в стране, но разговоры об их назначении на новые должности так и остались разговорами. Более того, как рассказал в интервью американской радиостанции NPR господин Карзай, талибы несколько раз отказывали ему в выезде за рубеж, когда он собирался посетить различные мероприятия. Примечательно, что 28 июля Хамид Карзай и Абдулла Абдулла обсуждали открытие школ для девочек, но исключительно друг с другом, а значит — без особой возможности повлиять на ситуацию.

Что же касается последнего президента Афганистана, Ашрафа Гани, то он на днях дал интервью телеканалу ABN. Господин Гани заявил, что раскол в политической элите Афганистана, который привел к захвату Кабула талибами, спровоцировал американский дипломат Залмай Халилзад, автор соглашения в Дохе. Отметим, что господин Халилзад — этнический пуштун, что давало ему явное преимущество в переговорах как с тогдашним правительством Афганистана, так и с талибами. Но, как утверждает Ашраф Гани, Залмай Халилзад «отрекся от своей афганской и исламской идентичности», а также был «коррумпированным» и «некомпетентным». Досталась порция критики и вечному политическому оппоненту Ашрафа Гани — Абдулле Абдулле, за то, что тот якобы «не смог консолидировать» страну.

Совсем иначе звучала речь главы МИД правительства талибов Амира Хана Муттаки, который выступал в Ташкенте в конце июля. Он уверял, что в стране введена «политика терпимости в отношении противников» и «ни один госслужащий не был уволен с работы за свои политические взгляды». При этом главным приоритетом дипломат из Кабула назвал экономическое развитие и превращение Афганистана в региональный хаб.

Что же касается создания инклюзивного правительства, то этот вопрос господин Муттаки понимает по-своему. Он отметил, что в госструктурах Афганистана и сегодня «присутствуют представители всех 34 провинций страны», а «попытки зарубежных стран включить в состав правительства людей из прежнего режима являются прямым вмешательством во внутренние дела Афганистана». Видимо, чтобы еще сильнее указать на лицемерие Запада, он напомнил об американских тюрьмах в Гуантанамо и на авиабазе Баграм и обратился к аудитории: «Разве это можно назвать соблюдением прав человека?»

По мнению российского эксперта по Афганистану Аркадия Дубнова, тезис о том, что талибы кому-то чем-то обязаны, не вполне верен, однако действительно часто применяется как данность. «Мы могли бы говорить, что талибы что-то должны, если бы их победа была незаслуженной,— рассуждает эксперт в беседе с “Ъ”.— Но это не так. Альтернативой подписания соглашения в Дохе было бы продолжение войны и бесконечная череда смертей, при этом никаких шансов уничтожить "Талибан" у западной коалиции не было. Да, у вывода натовских войск был ряд условий, и талибы не всегда их выполняют. Здесь мы можем предъявлять им справедливые претензии. Однако никакого подарка, за который талибы должны были бы расплачиваться, им не дарили».

При этом собеседник «Ъ» отметил, что талибы выполняют главное свое обещание: они не угрожают внешнему миру.

А что касается претензий по части отказа в обучении девочек, то они, как напомнил Аркадий Дубнов, появились у Запада лишь после событий 11 сентября 2001 года, а при первом правлении (1996–2001 годы) «Талибана» это «никого в мире не волновало».

По мнению эксперта, ошибкой западной коалиции было даже начинать заниматься государственным строительством Афганистана после уничтожения террористический инфраструктуры в 2001 году. «Совершенно очевидно, что создать то, что хотели создать американцы в Афганистане, было совершенно невозможно,— убежден господин Дубнов.— При этом талибы находятся у власти уже год, и нет даже никаких намеков, что их может кто-то скинуть. Да, в качестве ответа на западное вмешательство пришла странная и совершенно непонятная нам сила. Но именно она сейчас представляет Афганистан».

Кирилл Кривошеев