Металлургия

Иран входит в топ-15 мировых стран по запасам полезных ископаемых, указывает в своей презентации партнер юридической фирмы Herbert Smith Freehills Лейла Юбо, оценивая стоимость запасов страны в $770 млрд (Минпромторг Ирана в ноябре 2015 года оценивал их в $700 млрд). В презентации британской Hannam & Partners говорится, что запасы меди в стране составляют 30 млн тонн (ресурсы — 2,5 млрд тонн), цинка — 200 млн тонн (ресурсы — 10 млрд тонн), железной руды — 4,6 млрд тонн (ресурсы — 20 млрд тонн; геологическая служба США USGS оценивает запасы железной руды Ирана скромнее — в 2,7 млрд тонн по итогам 2015 года). По данным USGS и International Copper Study Group, добыча железной руды в Иране в 2015 году составила 33 млн тонн, меди — около 300 тыс. тонн. Актуальных данных по добыче цинка нет, в 2013 году выпуск металла в Иране составил свыше 130 тыс. тонн при мощности заводов страны в 450 тыс. тонн в год.

Но эти показатели существенно меньше добычи и производства других стран со значимыми ресурсами. Поскольку экономика Ирана долго была ориентирована на добычу углеводородов, сырьевая база металлов и минералов серьезно недоосвоена: вклад сектора в ВВП страны составляет всего 1,2%. Но вскоре на тендеры должно быть выставлено 15 участков, общие инвестиции в которые должны составить $29 млрд (планируемое начало добычи — 2025 год).

С середины 2000-х до 2012 года крупнейшей статьей российского экспорта в Иран были металлы и металлопродукция, в основном стальные полуфабрикаты и плоский прокат. Так, общая сумма экспорта РФ в Иран в 2011 году составляла $3,4 млрд, из нее $2,57 млрд обеспечили продажи металлов и металлопроката (4,2 млн тонн). Основным экспортером считался Магнитогорский металлургический комбинат (ММК), на него приходилось 22-38%. После резкого снижения объемов ММК остался, видимо, чуть ли не единственным — в 2015 году из России в Иран экспортировано 566 тыс. тонн металла и металлопродукции, из них на ММК пришлось 426 тыс. тонн.

Как такового запрета на продажу стальной продукции в Иран для России не было, указывают собеседники "Ъ" в отрасли. Но доступ иранских покупателей к валюте оказался резко ограничен, и пришлось вводить в схемы трейдеров, которые "сами решали проблему с долларовыми расчетами", забирая часть маржи. Кроме того, иранские покупатели часто использовали вексельные схемы и затягивали сроки оплаты. Дополнительно осложняло поставки специфическое декларирование — приходилось гарантировать, что товар не идет на военные цели.

В ММК отмечают, что иранские потребители "на протяжении долгих лет были естественными партнерами в силу географического месторасположения комбината", но страна наращивает выпуск стали и собственный экспорт, поэтому "говорить о значительном росте поставок не приходится". По данным World Steel, производство стали в Иране выросло с 9,5 млн тонн в 2005 году до 16 млн тонн в 2015 году (поровну сортового и плоского проката). И страна собирается увеличивать мощности — еще несколько лет назад планировался взрывной рост более чем втрое, до 55 млн тонн, к 2025 году с перспективами экспорта свыше 10 млн тонн в год.

Но профицит металла в мире из-за низкого спроса и избыточных мощностей в Китае заставляет корректировать планы: уже в конце 2014 года член совета иранского отраслевого лобби Iran Steel Producers Association Бахадор Ахрамиан говорил Reuters, что они нуждаются в "стратегическом пересмотре". "В России лучше технологии и ниже себестоимость, думаю, мы можем конкурировать с местным производством и другим импортом",— оптимистичен один из металлургов. В "Северстали" Алексея Мордашова говорят, что экспортируют сталь в Иран и рассматривают возможность увеличения объемов (по данным "Ъ", речь идет о размере около 100 тыс. тонн в год). В НЛМК Владимира Лисина скептичны. "Несмотря на отмену санкций, мы не видим возможности работы промышленного масштаба. Пока финансовый сектор еще не адаптировался к новому режиму, банки не сильно хотят работать там",— говорил в конце марта президент НЛМК Олег Багрин. По его словам, "это займет до полугода, пока цепочки финансирования откроются и банки будут проводить расчеты в том виде, который был до санкций". Один из источников "Ъ" подтверждает, что у американских и европейских банкиров сотрудничество компаний с Ираном "до сих пор вызывает вопросы".

Олег Петропавловский из БКС считает, что основные перспективы сотрудничества с Ираном могут лежать в поставках труб для нефтегазовых проектов и листового проката для местных трубников и автопрома. "Иранские технологии в условиях санкций развивались изолированно, поэтому российский лист с покрытием должен быть востребован",— добавляет он. В то же время, уточняет аналитик, за этот рынок придется серьезно конкурировать с Китаем. Данные Herbert Smith Freehills это подтверждают: ежегодно Иран импортирует 1-3 млн тонн листового проката в основном из Китая и Казахстана. О спотовых поставках в Иран и намерениях заключить долгосрочные контракты с местными нефтегазовыми компаниями говорил в марте старший вице-президент ТМК по стратегии и развитию бизнеса Владимир Шматович. Интерес к стране подтверждали и другие российские трубники — ОМК и ЧТПЗ.

Создание СП или производств в Иране российскими металлургами Олег Петропавловский считает маловероятным: многие компании "сильно обожглись" на инвестициях в зарубежные активы, а с точки зрения ресурсов и себестоимости Россия пока все равно выглядит привлекательней. С этим согласны и источники "Ъ" в отрасли. Крупные западные горно-металлургические компании — за редким исключением — пока не объявляли об инвестициях в Иран. Но топ-менеджмент National Iranian Copper Industries Company (NICICO), крупнейшего в стране производителя меди с объемом 250 тыс. тонн в год, в марте заявлял, что после отмены санкций ждет зарубежных инвесторов — преимущественно из Северной Америки и Европы — в 16 проектов. В конце 2015 — начале 2016 годов NICICO сообщала, что заинтересованы China Nonferrous Metal Mining (Group) Company и China Nonferrous Metal Industry`s Foreign Engineering and Construction Company, польская KGHM и немецкая Mansfelder Kupfer und Messing GmbH (MKM). С последней в феврале был подписан меморандум об инвестициях до €1 млрд в углубление переработки, кроме того, MKM готова покупать у NICICO 70 тыс. тонн меди в год. Помочь NICICO с технологиями и оборудованием готовы и белорусские компании, говорил в июне 2015 года министр промышленности страны Виталий Вовк.

Bloomberg сообщал, что в августе 2015 года руководители японских Kobe Steel Ltd и Japan Oil, Gas and Metals National Corp встречались с иранскими чиновниками в Тегеране, чтобы обсудить кооперацию в горнодобывающем секторе страны. В январе итальянская машиностроительная Danieli заключила контракты на €5,7 млрд. В €2 млрд оцениваются вложения в СП Persian Metallics мощностью 6 млн тонн железорудных окатышей в год (вторая сторона не называется, говорится лишь о группе международных инвесторов, включая иранских), еще в €3,7 млрд — контракты на оборудование для сталеплавильных и алюминиевых производств.

Анатолий Джумайло

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран