Последнее слово Алексея Улюкаева

Стенограмма выступления в суде 7 декабря

На предшествующем вынесению приговора заседании по делу бывшего министра экономического развития подсудимый выступил с последним словом. Алексей Улюкаев обвиняется в получении взятки в размере $2 млн от главы «Роснефти» Игоря Сечина за одобрение покупки 50,08% акций ПАО «Башнефть». “Ъ” приводит полный текст его речи.

Бывший министр экономического развития России Алексей Улюкаев
Фото: Дмитрий Коротаев, Коммерсантъ / купить фото

Аудиозапись:

— Уважаемый суд, в своем выступлении в прениях я говорил о том, что... и в более ранних выступлениях постоянно говорил о том, что я невиновен в вменяемом мне преступлении, что я категорически отклоняю предъявленные мне обвинения. Подтверждаю это и в своем последнем слове. Ни одно свидетельское показание, ни один из материалов дела, документов или иных материалов, которые были изучены в ходе судебного следствия, не содержат никаких доказательств моей причастности к совершению преступления в вымогательстве взятки. Более того, они неопровержимо свидетельствуют, извините, что я уподобился государственному обвинителю и использовал слово «неопровержимо», я его исключу.

Они просто свидетельствуют, что против меня была совершена чудовищная и жестокая провокация.

В ходе прений я рассказывал о странностях событий 14 ноября 2016 года, но не меньше странностей обнаруживается и в ходе самого судебного следствия. Это удивительное следствие, в нем потерпевший (глава «Роснефти» Игорь Сечин.— “Ъ”) сначала превращается в свидетеля, а потом фактически утрачивает даже этот статус, превращается в мнимого свидетеля, который, затерявшись где-то в просторах между Ханты-Мансийском и Римом, растворился, так же растворился, как растворился пресловутый синергетический эффект для бюджета от приобретения его компанией «Роснефть» акций компании «Башнефть». Растворился, и только запах серы в воздухе остался. Мнимый свидетель, притворный свидетель, какой-то поручик Киже. Не потерпевший, не свидетель. Кто же он в процессе? Может, специалист? Ну, скорее всего, специалист, специалист по проворачиванию определенного рода делишек, дурно пахнущих делишек.

Это процесс по делу, в котором заявление о преступлении подается не заявителем, а по его поручению лицом, которое лишь слышало рассказ о якобы угрозах, о вымогательстве.

Процесс, в котором организатор так называемого оперативного эксперимента, младший оперуполномоченный исчезает в длительной командировке (сотрудник ФСБ Александр Калиниченко.— “Ъ”), так и не дав никаких свидетельских показаний. Может он тоже существует лишь в воображении государственного обвинителя? Процесс, в котором важнейшие материалы следственного дела отправляются следователем за ненадобностью по принадлежности, так сказать, то есть в небытие, тоже растворяются. Где государственный обвинитель (прокурор Павел Филипчук.— “Ъ”), который в другом процессе также в статусе государственного обвинителя объявляет определенные действия, например, использование средств частных лиц преступлением — провокацией взятки, считает теперь это нормальным элементом оперативного эксперимента. Одним за такое действие полагается длительный тюремный срок (бывший руководитель главного управления экономической безопасности и противодействия коррупции МВД Денис Сугробов и его подчиненные получили от 17 до 22 лет лишения свободы, в том числе за провокацию взятки.— “Ъ”), а другим — повышение по службе. Ну что мы в самом деле что ли «закон, что дышло»?

Данный процесс вызвал очень большой интерес публики, такой, похожий на цирк: вот такой немолодой, пенсионного возраста гладиатор картонным мечом отмахивается от этих вполне реальных орудий, а публика в удобных креслах с удовольствием наблюдает, готова палец вниз, после палец вверх поднять, спрашивает: «Как там на суде, а чего ему светит, какой срок получит?» А ведь уже порядком давно было сказано: «Не спрашивай, по ком звонит колокол. Он звонит по тебе!» Он может зазвонить и по любому из зрителей. Теперь это стало очень легко: сумка, корзинка, плохо снятый видеоролик, три клика и готово.

Представьте ситуацию, вот есть у вас знакомый чиновник, который почему-то перестал вам нравиться, вы приглашаете его на прогулку и говорите: «Подержи, пожалуйста, портфель, у меня шнурок развязался». И не успеет шнурок завязаться, как уже добры молодцы из кустов выхватывают, берут под белые руки этого бывшего приятеля и направляют его в следственный изолятор.

Нет человека — нет проблемы. Однако ящик Пандоры открыть легко, а вот закрыть его будет значительно труднее.

Это процесс, в котором государственный обвинитель строит свои обвинения на весовых характеристиках предметов, на том, что сумка уж больно тяжела. Что может быть в тяжелой сумке, как не деньги? Это точное воспроизведение аргументов, которые приводились в бессмертном романе Ильфа и Петрова «Золотой теленок». «Пилите, Шура, гирю!» — «А если там не золото?» — «А что же там еще, по-вашему?» Что ж еще, по-вашему, может быть в тяжелой сумке, кроме как деньги? Или обвинение полагает, что очки подсудимого оборудованы рентгеновской оптикой специальной? Раз сумка тяжелая — значит, там деньги, а если сумка коричневая, а подсудимый почему-то этого не помнит, то именно это и доказывает его преступный замысел. Вышинский отдыхает! А мог бы и подарить гособвинителю свой портрет с надписью: «Победителю-ученику от побежденного учителя». Действительно побежденного, у того хоть царица доказательств в признании вины было, а тут только сплошное: «Не мог не знать да не мог не понимать». Это удивительный, феноменальный опыт чтения мыслей не только на расстоянии, но и во времени.

Подсудимый Алексей Улюкаев (справа)
Фото: Дмитрий Коротаев, Коммерсантъ

Ну и интересный вопрос, который уже здесь затрагивался: «А откуда же все-таки взялись эти доллары, которые гособвинитель так и сяк раскладывал на столе?» Один из организаторов провокации Феоктистов (бывший глава службы безопасности «Роснефти», генерал ФСБ Олег Феоктистов.— “Ъ”) показал, что $2 млн ему дал некий частный инвестор (им мог быть некий Валерий Михайлов — сотрудник компании, связанной с деятельностью «Роснефти».— “Ъ”). Так это инвестиция! То есть вложить $2 млн просто так на неопределенное время без гарантий возврата под нулевую ставку — это инвестиция! Какая-то прямо повесть об эффективном инвесторе. Надо бы Росстату подсказать, чтобы включили эту инвестицию в свою статистику. И никого не заинтересовало, в отличие опять-таки от аналогичных дел по провокации взяток, истинное происхождение этих денег. А не свидетельствуют ли они о существовании в «Роснефти» черной кассы, так называемой неучтенки? О незаконном обналичивании денежных средств или подобных деяний?

Обвинения абсурдны, доказательства абсурдны, но во всяком абсурде, как известно, должна быть своя система. Она есть и в этом абсурде. Ее краеугольный камень — это жестокость и вседозволенность провокаторов.

Ну и, так сказать, материальная часть, о которой я уже говорил в прениях. Без домыслов и вымыслов, только факты. Cui prodest? Кому выгодно? Выгодоприобретатель этой чудовищной провокации очевиден. Все это надо расследовать, и все это, несомненно, рано или поздно будет расследовано. Уверен, что этим преступным действиям будет дана должная оценка. Провокаторы потратили немало сил и средств для того, чтобы оклеветать невинного человека, заманить его в ловушку, осуществить расправу. Следствие и обвинение вместо того, чтобы разобраться в существе дела, поспешило сшить дело белыми нитками, черное дело — белыми нитками.

Надеюсь и верю, что суд поднимется над завесой инсинуаций и лжи и защитит попираемое право и справедливость, не позволит отнять у престарелых инвалидов-родителей их сына, единственную опору в старости, а у маленьких детей — отца, который должен поставить их на ноги и помочь идти по тернистому жизненному пути. Моей маме 85 лет, папе — 86, сыну — 12, а дочери — 7. Трудно им будет без меня. 65 лет назад, выступая на процессе по сфабрикованному против него дела, Фидель Кастро сказал: история меня оправдает. Могу лишь повторить эти пророческие слова. Жернова истории мелют медленно, но неумолимо. И муку хорошую делают. Уверен, что так будет и на этот раз.

В понедельник, когда я сказал, что мне было весело слушать речь государственного обвинителя, многие удивились, кое-кто, возможно, решил, что у меня от переживаний крыша поехала. Зря, крыша на месте и еще послужит. Просто я вспомнил слова непопулярного ныне Маркса о том, что человечество, смеясь, расстается со своим прошлым. А следствие и обвинение по методике Вышинского — это, конечно, наше прошлое, позорное прошлое. И мы с ним расстаемся. Слишком медленно, правда, но расстаемся.

Хочу здесь высказать слова признательности моим товарищам, которые в эти трудные месяцы поддерживали меня и мою семью, их немного, но они есть, это благородные люди. Хочу поблагодарить и тех простых неизвестных мне людей, которые просто на улице во время моих прогулок подходили, желали удачи, подбадривали или передавали слова поддержки через моих родственников.

И последнее. Хочу здесь сделать заявление, что я признаю себя виновным. Виновным, конечно, не в том абсурдном обвинении, которое с упорством, достойным лучшего применения, предъявляет государственный обвинитель.

Очевидно, что ничего общего с угрозами, вымогательствами и взятками я не имею. Я виновен в другом: конечно, на протяжении многих лет я, как мог, служил гражданам России, старался делать свою работу, как мог, хорошо, приносить пользу, и дело не в полученных наградах, орденах, почетных званиях, которых было немало, а в том, что на самом деле кое-что смог сделать на благо людей, но как известно, для Родины сделано недостаточно, если не сделано все. Того, что я делал, было недостаточно, прискорбно мало. Я виноват в том, что слишком часто шел на компромисс, выбирал легкие пути, карьеру и благополучие зачастую предпочитал отстаиванию принципов, крутился в каком-то бессмысленном хороводе бюрократическом, получал какие-то подарки, сам их делал, пытался выстраивать отношения, лицемерил. Только когда сам попадаешь в беду, начинаешь понимать, как тяжело на самом деле живут люди, с какой несправедливостью они сталкиваются. Но когда у тебя все в порядке, ты позорно отворачиваешься от людского горя. Простите меня за это, люди. Я виноват перед вами.

Я многое передумал за этот год, и, как бы ни сложилась моя дальнейшая судьба, остаток жизни я посвящу отстаиванию интересов людей.

Хочу также попросить прощения у своих родных и близких за ту тревогу и боль, которые я невольно им принес, но ничего, будет и на нашей улице праздник. Ну что ж, как сказал в аналогичной ситуации Сократ: «Вот уже время идти отсюда, мне — чтобы умереть, вам — чтобы жить, а вот кто из нас идет на лучшее, это ни для кого не ясно». Конечно, со времен Сократа много воды утекло, сейчас времена гораздо более вегетарианские, но тем не менее десять лет строгого режима для человека 62 лет от роду не сильно отличаются от смертного приговора.

И наконец, чтобы закончить на более светлой ноте, у нас впереди Новый год, хочу всех поздравить с наступающим Новым годом, пожелать веселых праздников, всего самого доброго, будьте здоровы, живите долго и счастливо.

Спасибо.